Дорогой интриг - Юлия Цыпленкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я знаю, чего хочу, – улыбнулась я. – И привыкла добиваться, чего хочу. А иначе не было смысла затевать.
– И это немного пугаете, – вновь усмехнулся дядя. – Порой мне кажется, что в вашей юной головке зреет свой собственный замысел, и от того вы перекраиваете чужие планы и меняете указания. Учтите, Шанни, играть против всех у вас не выйдет.
– Я не собираюсь играть против всех, дядюшка, – ответила я. – И уж точно не собираюсь вредить своему роду.
– Но моих слов о собственном замысле вы не опровергли, – заметил граф. – Я жду пояснений, дитя мое. Оказаться между жерновами я не желаю вовсе. Если не готовы открыться сейчас, я не стану настаивать, но утаить их от меня совсем у вас не выйдет.
– Я – баронесса Тенерис-Доло, ваше сиятельство, и выросла в уважении к своим предкам и почитании главы рода. Вам не стоит во мне сомневаться, – мы некоторое время мерились взглядами, а после я отщипнула кусочек всё еще мягкой булочки и свернула беседу в иную сторону: – Я хотела с вами посоветоваться, дядюшка. Мне кажется, пришла пора делать из противников союзников, и потому хотела спросить, к кому вы посоветуете подойти и каким рычагом воспользоваться.
– Это хороший вопрос, – граф не стал настаивать на продолжении прежней темы. Он поднял колокольчик, призвал слуг и распорядился заменить остывшую пищу на горячую. Потом перевел на меня взгляд и продолжил: – Думаю, нам стоит обратить внимание вот на кого…
Мы проговорили столько, сколько было возможно. К сожалению, немалую часть времени я потратила на слежку за принцессой, однако свои плоды она принесла, а значит, сказать, что потратила его впустую, нельзя. Впрочем, был еще один вопрос, который меня интересовал, и я задала его уже напоследок:
– Почему вы вчера не дали мне ответить на вопрос ее светлости? – граф удивленно приподнял брови, и я напомнила: – После того допроса, что учинил мне государь, и она желала узнать, чьим примером я воспользовалась. Почему не позволили мне раскрыть рта?
– Как хорошо, что вы напомнили, вчера высказаться мне не удалось, но сегодня… – Я поймала многозначительный взгляд и затаила дыхание, поняв, что сейчас мне будут выговаривать. – Я опередил вас потому, что понял, о чем вы собираетесь рассказать, – ответил его сиятельство и стал совсем уж строгим: – Узнать об этом примере вы могли лишь из дневника некоего человека, некогда находившегося близко к трону. И хвала богам, что вы еще не прочли его полную версию, а лишь то, что от него осталось после работы цензора. Дневник этот был издан тайно и совсем малым тиражом – всего пять экземпляров. Вы не найдете ничего подобного на витринах книжных лавок или же в библиотеках. Даже существование подобного дневника в личном пользовании может быть расценено весьма неблагоприятно для владельца. Мне предстоит нелицеприятный разговор с вашим отцом, потому что я хочу знать, как он раздобыл эти… записки и как случилось, что его дочь сумела их прочесть.
– Дядюшка! – почти испуганно воскликнула я. – Не надо ругать батюшку, прошу вас!
Его сиятельство поднялся на ноги, обошел стол и склонился к моему уху:
– Да знаете ли вы, глупое дитя, – зашипел он, – что тот, кто решился издать эти несчастные пять экземпляров, закончил свои дни в крепости? И это несмотря на то, что заказала их особа королевской крови! Все они должны находиться в королевском архиве. Но ваш папенька, имевший позволение изучать интересовавшие его материалы, умудрился найти эту книженцию, да еще и унес домой, где вы ее и прочитали, – шепот дяди становился всё яростней, а я всё больше вжимала голову в плечи. – Вы понимаете, что было бы, если бы вы огласили пример из нее? Я чуть не поседел, когда понял, что вы собираетесь сказать. Мне пришлось выдумать безобидную историю, потому что после выходки герцога подобное считалось дурным тоном многие годы, и ваше счастье, что прошло немало времени и о старой истории успели подзабыть.
– Но вы же ее знаете…
– Да, я читал, читал, находясь в архиве, и у меня даже мысли не возникло стащить то, что может нанести мне и всему роду сокрушительный удар! Не вздумайте даже мыслью касаться откровений оттуда!
– Но там же нет ничего крамольного, только о том, как король любил…
– Вы даже представления не имеете, как он любил… – дядя вдруг оборвал сам себя и выдохнул. Он распрямился, тряхнул волосами, после пригладил их ладонью и снова склонился надо мной. – Всё, что вам нужно знать, раз уж не сумели сопоставить некоторые исторические факты и даты, я вам вкратце объясню. Герцог Лаворейский был причастен к заговору против монарха, который привел к смене правящей ветви. Официально он оставил завещание, назвав своего приемника, неофициально – это была борьба за трон. Герцог был одним из главных претендентов, потому и совершил то, что совершил. Победил дед нашего государя. Я не стану вам рассказывать того, чего вам знать не стоит, однако помните, что не обо всем, что касается борьбы за престол, принято говорить громогласно, даже обсуждать, как мы с вами.
В любом случае этот дневник, несмотря на основательную чистку, остается жирным намеком на ту возню, которая велась вокруг трона. И не обо всем правящий род желает вспоминать и уж тем более предавать огласке. Даже безобидное упоминание может привести к непредвиденным последствиям, потому что в архиве есть и оригинал. Я даже боюсь думать о том, что там может быть описано, если даже урезанная версия скрыта от непосвященных глаз. И вы не сможете доказать, что не знаете большего, чем скандал из-за шпаги, как не сможете не выдать своего отца, который мог сунуть нос в настоящие записи. Понимаете, что вы чуть не сотворили? Молчите об этом и никогда и нигде не упоминайте ни прочитанного, ни нашего разговора.
– Клянусь! – кивнула я, в ужасе понимая, как близка была к краю пропасти.
– После вы расскажете обо всех ваших познаниях, а я решу, чем пользоваться нельзя ни в коем случае, – отчеканил его сиятельство, а после смягчился: – Вам стоит больше думать над своими словами и поступками. Как видите, без моего совета вам пока не обойтись.
– Я поняла, дядюшка, – я вновь кивнула, и граф поцеловал меня в лоб.
А после дядя вернулся к службе, а я отправилась к себе и уже не покидала
