Расцвет и падение древних цивилизаций. Далекое прошлое человечества - Гордон Чайлд

Отмеченные завоевания были достигнуты ценой потери многих человеческих жизней и утраты огромного богатства. Особенно зверствовали ассирийские цари, которые хвастались, как они убивали, сдирали кожу и сжигали население городов, которые «восставали против Ашшура» (их племенного бога), уничтожали плодовые деревья, сады, каналы, чтобы на населенных землях «остались пепелища, где вместо людей бродят газели и дикие звери» (особенно в Эламе, который они в ходе трех войн, в 655, 646 и, наконец, 639 гг. до н. э., фактически уничтожили). Тем не менее политическое объединение послужило установлению связей на беспрецедентной по площади территории, что необычайно способствовало обогащению знаниями людей.

Первоначально ради собирания дани ассирийцы и еще более персы организовали систему наземных путей сообщения. От города Сарды, расположенного на западе Малой Азии, через Вавилон и Сузы, до Персеполя, что в Южном Иране, персы построили знаменитую «царскую дорогу», оснащенную гостиницами и почтовыми станциями для смены лошадей у официальных посыльных.

По ней можно было совершить путешествие длиной 2570 километров от Сард до Суз за девяносто дней. Облегчение передвижения побуждало даже образованных греков среднего достатка, скажем историка Геродота, посетить отдаленный Вавилон. А до персов ассирийцы и их новые вавилонские наследники способствовали развитию путей сообщения из одного конца своих империй в другой, способствуя продвижению знаний и превращению своих городов в очевидно многонациональные. Хорошо известно воздействие подобного процесса на евреев. (После выселения (и исчезновения) «10 колен Израилевых» в 721 г. до н. э. в 586 г. до н. э. настала очередь Иудеи с Иерусалимом. Вавилонский царь Навуходоносор, взяв город, увел уцелевших иудеев в «вавилонский плен», где они находились до 539 г. до н. э. В Вавилонии евреи ознакомились с наследием шумеров и их преемников (что нашло отражение в Библии). — Ред.)

Во времена Дария и Ксеркса индийские колесницы и конные лучники из центральноазиатских степей сражались бок о бок с греческими наемниками и сирийскими воинами в Египте и самой Греции. Более того, когда полностью завершилось завоевание, имперская власть установила внутри страны режим относительной безопасности и пресекала возникавшие мелкие конфликты.

Консолидация Ближнего и Среднего Востока и приобщение отсталых анклавов к цивилизации побуждались насильственным введением законов завоевателей и обновлением системы управления и хозяйства, созданных монархиями бронзового века. В бассейне Средиземного моря, напротив, цивилизация распространялась за счет насаждения колоний на побережьях, откуда в глубь материка разрасталась городская жизнь.

Основанные финикийцами, греками и этрусками новые города не были подобны опорным пунктам древних завоевателей типа Саргона, которые были местами сбора дани, вывозимой в столицу.

Новые города-колонии представляли собой заморские поселения прежде всего крестьян, которым не находилось места в узкой прибрежной полосе плодородных земель Финикии и еще более узких полосках земли в долинах Греции. За морем колонисты искали новые земли, чтобы их возделывать, новые места лова рыбы и жизненное пространство для торговли и пиратства. Они привозили с собой навыки ведения хозяйства и орудия труда своей родины, хотя пионерам вначале и приходилось приспосабливаться к новым условиям.

Миграции за моря, несмотря на опасность плаваний на древних судах, всегда влекли за собой большие изменения и различия в культурных элементах, чем в случае наземных миграций. В ходе путешествия колонисты вырывались из жестких рамок обычаев, в которых они находились на родине. Их приходилось восстанавливать и вновь вводить в обиход на новом месте. Колониальные города, расположенные в Северной Африке, вовсе не представляли собой копии отеческих финикийских городов, точно так же как и новые поселения Саргона Древнего и правителей Ура III в Сирии. Они не воспроизводили централизованную экономику и теократическую политику Востока, даже Карфаген был республикой.

Колония была независима и не вносила дань материнскому городу, хотя и была связана с последним традиционными сентиментальными связями. Там действовал естественный рынок, где любые излишки домашней продукции колонии и сырье, получаемое из прибрежных зон, обменивали на продукцию более искусных ремесленников, остававшихся дома, то есть в метрополии.

Так финикийцы колонизировали побережье Северной Африки из Карфагена, Западную Сицилию, Сардинию и южное побережье Испании. Со своей стороны греки, занявшие все побережье Эгейского моря, распространялись по берегам Черного моря и на запад вплоть до Восточной Сицилии, Южной Италии, включая Кампанию, затем основали Массилию (будущий Марсель), этот безопасный порт в Западной Европе.

Наконец, этруски (или тиррены), народ из Малой Азии, приобщившийся к цивилизации благодаря наемной службе в правительственных войсках, обрели дом и упрочили свое положение как господствующий народ среди индоевропейских земледельцев западного побережья Центральной Италии и вдоль Апеннин вплоть до Северной Италии (район современной Болоньи).

Колонизаторы довольно резко вводили цивилизацию среди подчиненных (или «прирученных») варваров, основывая небольшие города и делая их центрами новой экономики. Однако некоторые из подчиненных племен, например римляне, как и племена, подвергавшиеся нападениям империи Саргона, его детей и внука в 3-м тысячелетии до н. э., смогли изгнать своих чужеземных господ (уничтожив войско внука Саргона Древнего Нарамсина) и обратить орудия цивилизации против угнетателей и агрессоров.

В железном веке цивилизация не только распространилась на более широкую территорию, чем в бронзовом, но и гораздо глубже, ибо ее носители стали более многочисленными.

Все это произошло благодаря использованию двух распространенных изобретений, упомянутых выше, — железа и алфавита. К ним вскоре добавилось третье — денежное обращение. Как мы уже поясняли, железо сначала дало массам, особенно сельскому населению, действительно весомую долю среди благ цивилизации.

Дешевые железные инструменты упразднили или, по крайней мере, уменьшили зависимость мелких производителей от государственных монополий и запасов больших хозяйств. Вместе с новым металлом пришли и усовершенствования в обработке земли, очистке ее от деревьев, при рытье дренажных каналов. Мелкий крестьянин-производитель мог теперь производить больше и экономить время, а следовательно, добиваться независимости.

В результате транспортные издержки уменьшались, сосуды и орудия труда уже не ввозились и становились дешевле. Использование нового металла быстро распространилось после 1200 года до н. э. в Передней Азии и Греции, затем переместилось на запад вместе с финикийцами и этрусками. С другой стороны, оно не получило повсеместного распространения в Египте вплоть до 650 года до н. э. Когда распространилось производство железа в Индии и Китае, до сих пор прояснить не удалось. (В Атхарваведе, которая в основном сложилась на рубеже 2–1-го тысячелетий до н. э. (отдельные стихи древнее и не уступают по возрасту ранним стихам Ригведы), железо наряду с другими металлами упоминается довольно часто. Следовательно, в арийской Индии железо было распространено уже около 1200–1000 гг. до н. э. (то есть как у южноевропейских и ближневосточных индоевропейцев). В Китае железо для изготовления орудий труда применялось с VIII в. до н. э. — Ред.)

Как говорилось выше, алфавит позволил привнести грамотность во все классы. К VII веку до н. э. солдаты-наемники, как греки, так и финикийцы, были достаточно образованны, чтобы нацарапать свои имена на египетских статуях. Финикийское изобретение распространилось быстро.

На самом деле в Месопотамии старая клинопись продолжала использоваться для частной корреспонденции вплоть до 500 года до н. э., а в храмовых школах и обсерваториях до 50 года до н. э. Даже персы, как и хетты за тысячу лет до них, использовали клинописные знаки как основу слоговой азбуки для записи слов своего языка.

В Египте иероглифы и их упрощенные производные (иератический шрифт и демотический курсив) продолжали использоваться вплоть до начала нашей эры. Тем не менее алфавитное письмо, прочно утвердившееся на побережье Сирии к 1100 году до н. э., приняли в новых государствах в Южной Аравии, использовали наряду с клинописью арамейские купцы в Месопотамии даже во времена Ассирийской империи. Затем идея распространилась в Иран.

Наконец, до 300 года до н. э. она вдохновила создание подходящего алфавита для выражения звуков арийских языков Индии. На западе финикийцы перенесли свой алфавит в Карфаген и затем в колонии. Между 1000 и 700 годами до н. э. греки также приспособили его к своему языку. Они преобразовали некоторые ненужные (для особенных семитских согласных) знаки и изобрели другие, чтобы выразить гласные звуки, которыми пренебрегали семиты, но необходимые, чтобы точно выразить понятия индоевропейского языка. Именно от греческих колонистов в Италии этруски и римляне научились читать и писать.