Воспоминания. Том 1 - Сергей Витте

Младшая - вышла замуж за морского офицера Плен, ничего собою не представлявшего, и средняя - полуидиотка живет всегда в лечебнице. Сыновей же его я знал совсем мальчиками, давно их не видел и не знаю, что они собою представляют.

Старшую дочь, которая была замужем за светлейшим князем Юрьевским, брат моего зятя - Лев Нарышкин - развел и женился на ней.

Теперь, так как я нахожусь с Львом Нарышкиным в свойстве, то за границей вижу ее довольно часто. Она очень милая барыня, но также, по моему мнению, ненормальная. Итак на всех Ольденбургских лежит какая то печать совершенной ненормальности. Это - наследство от Императора Павла, а Император Павел, как известно, получил эти свойства своей натуры от своего отца Императора Петра III, который был задушен не без участия Императрицы Екатерины II, - во всяком случае, если даже и без участия, то не без ее ведома.

Когда уже я переехал в Петербург, то, вероятно, до Императора Александра III опять начали доходить различные разговоры о том, что священник Лебедев крайне себя афишировал. Но так как я был, как уже сказал, в то время в Петербурге, то подробностей не знаю. - Мне известно только, что, в конце концов, Лебедев должен был оставить Киев и переехать в Петербург, где он числился священником при домашней церкви дворца Великого Князя Николая Николаевича.

Великая Княгиня, оставшись одна в Киеве, купила себе большую усадьбу (совсем в другой местности города Киева - не в Липках), и там устроила нечто вроде, с одной стороны, больницы, а с другой стороны - монастыря. С этих пор она заведывала этим делом, и я, когда приезжал в Киев, будучи министром, часто бывал у нее. Вообще между мною и Великою Княгинею Александрой Петровной сохранились самые хорошие отношения; она очень часто писала мне самые милые и внимательные письма, и я, с своей стороны, где мог, оказывал ей в ее делах содействие, конечно, большею 149 частью моими советами. Основанное ею учреждение (т. е. род больницы и монастыря) несомненно очень полезное. Там она и похоронена.

Я думаю, если бы Великая Княгиня была теперь жива, она ужасно была бы удивлена, узнав о различных эпизодах, возникших впоследствии между мною и ее сыном Великим Князем Николаем Николаевичем, нынешним главнокомандующим Петербургского военного округа.

В Киев я встретился с Пихно, нынешним членом Государственного Совета, играющим в настоящее время некоторую роль в Государственном Совете.

Когда я еще был в Киеве, я имел с этим Дмитрием Ивановичем Пихно различные столкновения, так как обыкновенно мы с ним постоянно расходились в наших взглядах. И теперь, в настоящую даже минуту, я имею с ним в Государственном Совете столкновения по вопросу о введении земства в западных губерниях.

Этот Дмитрий Иванович Пихно, в сущности говоря, человек недурной, мало образованный в заграничном смысле: за границей мало бывал, совсем не знает языков, не знает заграничную науку, совсем не знает культуру заграничную, но по природе он человек умный; долго был профессором (кажется, статистики, во всяком случае, какой то экономической науки) в Киеве; был редактором "Киевлянина"; вообще он представляет собою человека довольно выдающегося в общественной деятельности России.

Конечно, когда Д. И. Пихно умрет, то о нем через несколько месяцев забудут, но во время своей жизни он играет некоторую роль.

Пихно - сын зажиточного крестьянина. Пихно кончил курс в какой то гимназии Киевского военного округа; окончив гимназию, он поступил на юридический факультет Киевского университета. Так как средства Пихно были очень малы, то он занимался уроками и был репортером в газете "Киевлянин".

В это время "Киевлянин" издавал известный профессор Шульгин. Он, как ученый, ничем не выделился, но как профессор, он был одним из очень талантливых лекторов. Лекции его 150 (он читал всеобщую историю) были превосходны, как в университете, так и в других учебных заведениях. Он издал учебник по всеобщей истории, по этому учебнику учился и я, да вообще в конце 60-70х годов по этому учебнику Шульгина все кончали курс в гимназиях, а также державшие в то время экзамены в русских гимназиях готовились по этому же учебнику, который быль очень интересно составлен. Вот этот Шульгин был назначен редактором правительственного листка в Киеве - "Киевлянина", а затем этот правительственный листок сделался его собственностью. В то время "Киевлянин" имел очень малое распространение, но благодаря таланту Шульгина этот листок вскоре очень сильно распространился. Шульгин был профессором не только в университете, но также преподавал в институте благородных девиц. Так как он был очень красноречив, то девицы-институтки им увлекались, хотя наружность его была крайне уродлива, он был горбатый и кроме того в то время он был довольно стар (это было в середине 60-х годов).

И вот одна институтка, только что окончившая курс в этот учреждении, очень красивая (фамилия ее не помню) до того в него влюбилась, что сама его просила, чтобы он на ней женился. Шульгин женился на ней; в это время можно сказать он был стариком, а она совершенно девочкою. Но конечно, это увлечение как к профессору и лектору прошло, когда она сделалась его женою и узнала тайны жизни.

Пихно был корреспондентом "Киевлянина" и очень способным корреспондентом;........................................................... ........................................................................... ........................................................................... .............. После смерти Шульгина остались дочь (старшая) и сын. Сын Шульгина ныне состоит членом Государственной Думы.

Пихно в это время много уже лет был профессором в Киевском университете и редактором "Киевлянина". В профессора его выдвинул Николай Христианович Бунге, бывший ректор Киевского университета, а потом министр финансов. Пихно был из числа тех учеников Бунге, к которым он благоволил. Произошло это потому что Бунге был товарищем Шульгина, они были очень близки между собою и так как Пихно был любимцем м-м Шульгиной и занимался постоянно в редакции "Киевлянина", то, очевидно, Шульгин оказывал протекцию Пихно у Бунге.

151 Вот когда вследствие изложенных обстоятельств Пихно не мог остаться в Киеве, Бунге, который в это время сделался министром финансов, перевел Пихно в Петербург и предоставил ему место члена совета по железнодорожным делам (именно того совета, о котором я уже говорил ранее и который собственно был создан по моей инициативе). Так вот Пихно состоял членом этого совета от министерства финансов.

Бунге в то время считался очень либеральным министром и находился в несогласии с Константином Петровичем Победоносцевым, который был представителем крайнего консервативного направления. Бунге привлек к себе из Киева кроме Пихно еще И Картавцева, который и сделался управляющим дворянского и крестьянского банков.