Путь среди звезд для землянки - Лана Март

Все, что нам удалось уловить — это их жажда еды. Никаких других мыслей у них не было. Как животные. Если вы увидите тень, то вам уже не спастись. А если двигающиеся каменные фигуры, то просто разрушьте их. Затем, мы увидели, как к аннунаку метнулось что-то темное и он с криком упал. Больше он не встал, запись продолжала вестись и мы видели как темные тени скользили из зала советов, некоторые исчезали прямо в стенах.

В этот момент очередной удар в панорамное окно сотряс зал и стена рухнула. В помещение влетели акулообразные аборигены и бросились на нас, в этот момент статуи тоже ожили, а из стен начали появляться тени. И весь этот кошмар кинулся друг на друга, и, конечно, на нас. Тени и каменные статуи нападали на аборигенов, аборигены в ответ на них.

В этот момент я увидела, как к нам метнулась тень и испарилась без следа, столкнувшись с защитой. Значит, главное не отпускать руку Ишума. Со всех сторон нас с ним начали атаковать и аборигены, и тени и статуи. Металлическое кольцо Ишума превратилось в какой-то огненный кнут, которым он стегал приближающихся статуй и аборигенов, от каждого удара статуи превращались в осколки, а у аборигенов отсекались куски их тел. А вот на тени его оружие никакого влияния не оказывала.

— Мы должны забрать запись с собой. Нужно отправить ее в межгалактический совет безопасности. Эти тени могут вырваться за пределы планеты и тогда уже ничего их не остановит, — прокричал мне Ишум. — Нужно идти в архив, он в соседнем от зала советов помещении.

— Ишум, давай убираться отсюда, — проорала я в ответ.

— Я должен взять записи архива, это мой долг. Моя раса достаточно причинила всем вреда. Мы с тобой не сможем жить ни на одной развитой планете, если тени начнут уничтожать целые цивилизации, — ответил Ишум- А ты уходи, ты не должна платить наши долги. Вернись за мной через 40 минут.

— Я не оставлю тебя, — сказала я ему.

Мы стали пробираться к выходу из зала, когда мы прошли почти весь зал и оставалось всего несколько шагов, я споткнулась об обломок статуи и упала, наши руки с Ишумом разомкнулись. Он остался без защиты. В то же мгновение абориген налетел на него, схватил и стал поднимать вверх. Оружие Ишума трансформировалось. Вместо кнута появился короткий посох с серпообразным лезвием. Ишум взмахнул им и существо разрубило пополам. Ишум упал вниз в метрах пятидесяти от меня. Я бросилась к нему. Но в момент его приземления на Ишума напали несколько теней. Его скафандр как-то резко выцвел и поблек. И тут несколько аборигенов запустили в него свои энергетические снаряды. Эти снаряды попали ему в грудь и в бок, пробив скафандр. Кровь начала заливать его грудь, бок и живот. От ужаса и непоправимости произошедшего я закричала. Защитная сеть, окутывавшая меня, вдруг начала расходиться волнами по залу, уничтожая всех на своем пути: испарялись тени, аборигены и статуи. Все это заняло долю секунды. Наступила тишина. Когда я подбежала к Ишуму, он был еще жив. Я упала рядом с ним на колени. Отчаянно пыталась как-то выжать из себя эту темную лечебную энергию. Но все тщетно. Темная дымка почему-то не появлялась, а Ишум умирал у меня на руках. Из последних сил он провел рукой по своей груди. От скафандра отделился переводчик, который он вложил мне в руку.

— Возьми его. Пусть он останется с тобой. В нем есть несколько сообщений, которые я записал для тебя, — после этих слов он закашлялся — Мне жаль… Люблю тебя.

После этих слов Ишум сделал судорожный вдох, затем его тело резко расслабилось и больше он не дышал.

Я просто завыла белугой, дрожащими руками стала гладить его по голове. Я ощущала полное бессилие и горе. Моя счастливая жизнь закончилась так и не начавшись.

— Есть шанс, что ему могут помочь. Нужно вернуться на корабль к аннунакам и положить его в медицинскую капсулу. Только это надо делать быстро, счет идет на минуты. Он еще жив, но находится в коме, — вдруг раздался в голове голос Нибиру.

Дальше я не рассуждала. Я вместе с Ишумом перенеслась на корабль аннунаков сразу в медицинский отсек. В медицинском отсеке было трое незнакомых мне аннунаков, они в шоке воззрились на меня.

— Помогите мне положить его в капсулу и запустить программу по восстановлению его организма, — обратилась я к ним.

Один из них дернулся но выход, но я движением руки остановила его, сказав, что убью любого, кто попытается выйти отсюда.

В итоге они все же помогли положить Ишума в капсулу. Но что-либо включать в капсуле отказались на отрез. Время было дорого, поэтому я обратилась к Нибиру, чтобы он запустил нужный процесс или объяснил что мне нужно сделать. Нибиру начал мне объяснять какие значки нужно нажать. Этих действий было много. У Ишума были слишком обширные повреждения, поэтому нужно было запустить все возможные программы. Я настолько была погружена в процесс, что не заметила как в помещение проник белый газ. Я отключилась.

В себя приходила долго и тяжело. Когда я пришла в себя, то первое что я ощутила, это было то, что я прикована к какому-то предмету мебели, похожему на кресло. На руках и ногах наручники фиксирующие мои руки и ноги. Я нахожусь центре в какого-то большого зала. А вокруг меня, как зрительном зале театра, сидят аннунаки. Их много. Передо мной стоит Энлиль.

— Ну и как долго ты была намерена водить нас за нос скрывая правду о своих истинных возможностях? — громко спросил он меня.

— Я ничего не знала о них. Ишум жив? — спросила я.

— Ишум? Это предатель. Он покрывал тебя, он скрывал от меня информацию. Он мне не нужен, в отличие от тебя, — ответил мне Энлиль.

— То есть? — спросила я. — Что с ним сейчас?

— Он лежит там же где его оставила. Мне нет дела до него. Вся аппаратура по моему приказы отключена, — улыбаясь, ответил мне Ишум.

— Ты хочешь сказать, что он мертв?! — повысила я голос.

— Нибиру, — обратилась я мысленно. — Ты можешь узнать врет он или нет?

— Я сейчас мало что могу, — виновато ответил Нибиру. — Видишь ли, чтобы встретиться с тобой, я полностью отвязал себя ото всех функций корабля. Сейчас им управляет только искусственный интеллект. Я утратил эту возможность. Для того, чтобы ответить тебе, я должен снова интегрироваться в систему корабля. А это займет время.

А Энлиль тем временем продолжал: