Синее безмолвие - Григорий Карев

Очевидно, он все-таки что-то понял в этом клубке видений и почувствовал, что возмужал враз, как враз, внезапно лопается почка, выбрасывая из себя лист. И как ни тяжело ему было от этих мыслей, слезы уже больше не выступали на его глазах…

Вверху нет водолазов, которые могли бы ему помочь. Но Прохору надо вырваться отсюда. Хотя бы на одну минуту, хотя бы для того, чтобы рассказать о Качуре, чтобы взглянуть на солнце и произнести всего два слова: «Качур — предатель!»

На лбу появилась испаринка, стало трудно дышать. Качур выполнил угрозу, где-то зажал шланг.

Прохор снова беспомощно посмотрел вверх:

— Пропал! Не вырвусь!

Помощи ждать неоткуда. Прохор в отчаянии начал дергать воздушный шланг, может быть, хоть кто-нибудь обратит взимание на эти рывки… Еще… еще… еще изо всей силы… Прохор глотал последний воздух и чувствовал, что теряет сознание…

Бум! Ударил пожарный колокол. Или это склянки бьют на корабле?

Прохор напрягал мускулы живота и груди, втягивая скупые остатки воздуха. Страшная боль разрывала грудь.

В ушах зазвенело сильнее: бам-бам-бам-бам — била Люда по клавишам пианино. Как в безалаберно смонтированном кинофильме, он видел то багровый закат, полыхающий над морем, то щедро разлитый серебряный свет луны над Южноморском и призрачные, будто стеклянные, ветки цветущей вишни, то большие Людины глаза расплывались перед самым его лицом в огромные синие круги. Снова бамкнуло пианино, брызнул Людмилин смех… Оревуар! — прогремел вдруг над самым ухом Олефиренко, и все внезапно затихло, кадры дурацкого кинофильма начали наползать друг на друга, все спуталось в кроваво-красном тумане.

Все! Кончено.

ЛЕНЬКИН СЕКРЕТ

А у Леньки действительно был секрет.

В тот вечер, когда Прохор и Людмила любовались звездами на берегу моря, Ленька нимало не огорчился, не застав их дома.

— Эх, и подначу же я Арсена, вот посмеюсь над рыжим. Он-то не пропустит субботы, придет.

Заметив прошмыгнувшего в калитку Качура, Ленька притаился за дверью, чтобы понаблюдать, как у того вытянется физиономия, когда увидит пустую комнату и прочитает Людину записку на столе. «Ленюшка. Мы ушли к к морю. Ешь картофельные оладьи и не скучай. Люда». Ешь оладьи! Три «ха-ха»! Ленька обязательно предложит Качуру полакомиться холодными оладьями, зная, что тот их терпеть не может.

В коридоре послышались осторожные кошачьи шаги водолаза. Но Качур не открыл двери, прошел мимо и также осторожно начал подниматься по скрипучей лестнице на второй этаж.

— Вот те на! — удивился Ленька и, тихонько приоткрыв дверь, выглянул в коридор.

Качур поднялся на площадку, без стука, словно его там ожидали, быстро открыл дверь Масютиной квартиры и скрылся за нею.

— Фить-ю-ю! — присвистнул Ленька, в несколько прыжков выскочил на второй этаж и припал ухом к Масютиной двери: интересно, что же там нужно рыжему водолазу?

Но за дверью было тихо. «Тут прихожая, — вспомнил Ленька расположение Масютиной квартиры. — Слева — кухня, прямо — большая комната, спальня, а справа — маленькая, горница». Ну, конечно же, Масюта не поведет гостя ни в кухню, ни в спальню. Ах, как хотелось Леньке побывать сейчас в Масютиной горнице, посмотреть, что делают Арсен с этой старой жадюгой Масютой. Наверное, выпивают. Так вот откуда он приходит к ним выпивши!

Ленька постоял несколько секунд у двери с озадаченным видом, потом вдруг хлопнул себя ладонью по большому загорелому лбу и ринулся с лестницы вниз, во двор, забыв даже запереть свою комнату.

Месяцев пять тому назад он с главным дворовым озорником Юркой Сыропятовым лазили на чердак собирать голубиные яйца. Из щелей и дыр в старой крыше торчали столбики света, в которых клубилась пыль. Было жарко, как в бане, в горле першило от паутины, прелой соломы и голубиного помета. Ленька боялся летучих мышей, которых, как говорил Юрка, на чердаке было видимо-невидимо, и когда взлетали, свистя и хлопая крыльями вспугнутые голуби, Ленька втягивал голову в плечи и боязливо прижимался к шершавым стропилам. Он хотел уже уговорить Юрку уйти с чердака — пропади они пропадом те яйца! Но Юрка тихонько свистнул и прошептал откуда-то из темноты:

— Лень, ходы сюды! Я чудо знайшов.

Можно было, конечно, послать Юрку ко всем чертям с его чудом, но нельзя же показать себя трусом. Ленька, осторожно ступая и спотыкаясь о балки, пошел вперед. Сквозь столбик света к Леньке протянулась Юркина рука.

— Ш-ша! Тыхо, — прошипел Юрка и, усадив Леньку рядом с собой у дымохода, добавил: — Слухай…

Присмотревшись в полутьме, Ленька увидел: из старого, заброшенного дымохода вывалились кирпичи, и в дыре слышались голоса: ругались два знакомых, мужской и женский, голоса.

— Что это?

— Чудо, — хихикнул Юрка. — Когда паровое отопление в дом провели, Масюта наотрез отказался печку выкидывать. Она стародавней работы, говорит. Жалко, говорит, ломать, лучше б в музей перенести. — А слухай, як через цю пичку все-все чуты, що в хати робыться… Хочешь, я кирпичину туды шпурну — от смиху будет.

— Что ты, Юрка, не надо. Ну их к лешему.

Сейчас Ленька вспомнил о старом дымоходе.

Ключ от чердака хранился у жены Масюты, но Ленька знал другой ход на чердак, через слуховое окно на крыше.

Дырка в дымоходе оказалась заложенной и сверху замазанной глиной. Ленька вынул складной ножик, выковырял глину и, обдирая ногти на пальцах, вытащил сперва один, затем второй кирпич.

Вначале слышен было только невнятный гул приглушенных голосов. Потом Ленька разобрал рассерженный голос Качура:

— Жилишься, батько. За хорошую работу хорошо платить надо.

Масюта что-то пробубнил в ответ, и это еще больше рассердило рыжего водолаза:

— Деньги платят за мою работу.

Снова что-то бубнил Масюта, что-то вполголоса доказывал ему Качур.

— Короче, батько, короче, — снова повысил голос Качур. — Когда будет Третий?.. В это время?.. Ну, до пятнадцатого все будет кончено… Значит, передашь Третьему: «Рыба найдена и выпотрошена». До пятнадцатого все будет кончено.

Голоса стали тише, слова неразборчивей. Качур упомянул Людино имя и засмеялся. Потом вмешался женский голос, наверное, в комнату вошла Масютиха. Застучала посуда, зазвенели рюмки.

Ленька осторожно вложил на прежнее место вынутые кирпичи, тихонько пошел к слуховому окну. Вот удивится Прохор, когда узнает, что Качур ходит в гости к Масюте! А Люда? И зачем она пускает в комнату рыжего? «Мы должны ему, Ленюшка», — передразнил он сестру. Должны! Вот займу денег у Прохора и швырну этому гаду в морду, пусть он ими подавится. А кто такой Третий и зачем ему выпотрошенная рыба? Неужели Качур спекулирует? А, леший с ним! Надо проследить, кто такой Третий?.. Пятнадцатого, в это время… Нет, Ленька сейчас ничего не скажет ни Прохору, ни Людмиле. Все равно не поверят, пусть это будет пока секретом, Ленька сам узнает и о Третьем и откуда они берут рыбу, все-все. А потом скажет Прохору, пойдет с ним в о-бе-хе-эс.