На пути к краху. Русско-японская война 1904–1905 гг. Военно-политическая история - Олег Айрапетов

Нарушалась и почти полная монополия британского торгового флага в Персидском заливе. На рубеже XIX и XX веков на 40 судов здесь приходилось только одно не под британским флагом. В 1901 году была установлена прямая пароходная линия Одесса-Бендер-Аббас, а общество «РОПиТ», осуществлявшее регулярные рейсы между Югом России и Персидским заливом, получило ежегодную государственную субсидию на них в 200 тыс. рублей (не считая помильной субсидии — 2 рубля за пройденную судами общества милю){995}. Отчет МИДа России за 1901 г. особо подчеркивал значение установление пароходного сообщения между портами Черного моря и Персидского залива: «Появление русского коммерческого флага у южных берегов Персидского залива и в портах Аравии окончательно разрушило созданное в умах местного населения представление о том, что на Персидском заливе возможно присутствие лишь английских элементов и что на нем утвердилось исключительно господство Великобритании»{996}.

Бендер-Аббас рассматривался в качестве возможной концевой станции железной дороги, которая связала бы Персидский залив с Россией. Интерес к этому порту постоянно рос{997}. В результате в Бендер-Аббас, в который ранее заходили исключительно английские торговые суда, в 1901 году на русских пароходах было импортировано товаров на 2746 фунтов. Эта была, конечно, незначительная сумма по сравнению с британскими показателями ввоза в тот же порт — 575 000 фунтов. Однако нарушение полной монополии и пристальное внимание России к Бендер-Аббасу воспринималось в Лондоне весьма болезненно — там прямо говорили об опасности повторения истории с Порт-Артуром и необходимости подыскать в этом случае новый Вейхайвэй — для противовеса{998}. Французские военные атташе также информировали свое правительство о том, что Россия готовится к выходу на берега Персидского залива{999}. В 1901 и 1903 гг. в Персидском заливе появились и русские военные корабли. Крейсера «Варяг» и «Аскольд» посетили Оман, порт Бушир, Кувейт и продемонстрировали Андреевский флаг по портам залива{1000}. Демонстрация того, что залив не является внутренним британским морем, полностью удалась{1001}.

На фоне активизации русской политики в Персии и на Балканах ускорилась и подготовка к босфорской экспедиции. В марте-апреле 1903 года в Петербурге работала новая комиссия под председательством генерала А. П. Протопопова — выбор председателя говорит о весьма серьезном отношении к делу. Это был ярый сторонник «босфорского проекта», работавший в 1881–1888 годах на Балканах в качестве военного агента (Греция, Константинополь) над сбором информации, необходимой для его реализации. Комиссия пришла к следующим выводам: в Одесском военном округе необходимо было собрать дополнительные части. К первому дню мобилизации на Босфор должны были быть переброшены 34 тыс. чел., к концу 16-го дня — 160 тыс. По расчетам русских военных в первый день русский десант мог встретить в этом районе от 17 до 18 тыс. чел., на 16-й — уже 216 тыс. Это соотношение сил было признано неблагополучным. Комиссия рекомендовала построить 12 малых броненосцев, которые могли бы действовать в непосредственной близости от берегов (из них половина — в ближайшие 5 лет), 4 воинских транспорта, заключить особые договоры с пароходными обществами, создать постоянный десантный батальон в Одесском порту, в 2 раза увеличить артиллерийский запас, увеличить количество мин заграждения, построить минные транспорты, улучшить десантные средства. Для реализации программы требовался 41 млн. руб.{1002}.

«Пока Россия не овладеет воротами в Черное море, — гласил отчет британской военной разведки за 1901 г., — она, в своих собственных глазах, останется наполовину развитой, и в Англии она будет видеть главное препятствие для достижения того предназначения, которое, по ее убеждению определено для нее. Англия перешла ей дорогу в 1854 и в 1878 гг., и по причине своего морского и финансового могущества, своей способности уничтожить торговлю и охладить союзников, неуязвимости своей территориям, долгое время оставалась самых мощным противником России. Неуязвимость, тем не менее, практически исчезла. На сегодняшний день северо-западная граница Индии является северо-западной границей с Афганистаном; и Россия настолько хорошо подготовила театр войны, что она может оказать такое давление на Индию, чтобы удержать Англию от посылки войск, финансовой или другой помощи султану в случае войны с Турцией»{1003}. В августе 1903 года в Одесском военном округе опять были организованы маневры. Они проводились в районе Лагерной и Кинбурнской кос под Очаковым, уже в июле 1903 года броненосцы «Чесма» и «Екатерина II» провели рекогносцировку местности для десанта — его должны были высаживать на шлюпках, транспортируемых паровыми баркасами{1004}. Лето 1903 года Черноморский флот провел в постоянных учениях, на которых отрабатывались различные элементы десантной операции, постановка минного заграждения, отражение торпедных атак, стрельба по береговым батареям. Кульминацией всего этого стали двусторонние маневры под Очаковым в конце августа 1903 года{1005}. Их целью было:

1) дать Черноморскому флоту навыки действий в Проливах (которые имитировал Днепровский лиман) против английской Средиземноморской эскадры. Интересно, как составлялся план этих учений. Эскадренные броненосцы «Екатерина II» и «Ростислав» должны были обозначить по три броненосца типа «Викториус», а «III Святителя» и «XII Апостолов» — по два британских корабля того же класса. Примерно такой же характер исчисления применялся и к русским крейсерам, каждый из которых обозначал по три крейсера потенциального противника, а миноносец «Сметливый» — целых восемь британских истребителей.

2) дать войскам практику десантной операции, порядком подзабытую в Одесском Военном округе с 1896 года, проверить на опыте организацию десанта и «Проект наставлений для десантных операций», изданный в штабом этого округа на основании опыта маневров 1885 г{1006}.

Маневры действительно были задуманы широко. Два эшелона десанта — Севастопольский и Одесский — должны были соединиться на Очаковском рейде. Из Севастополя десант шел на боевых кораблях, из Одессы — на транспортах, зафрахтованных штабом Одесского округа. Перевозкой десанта командовал контр-адмирал Н. И. Небогатов{1007}. Флот обстреливал учебную цель — батареи Очакова, после чего высаживал десант, ставил минное заграждение и отражал атаки вероятного британского противника{1008}. Маневры прошли на редкость неудачно. Флот не смог подавить артиллерию Очаковской крепости, десант на шлюпках обнаружил перегруз и недостаточную сохранность оных — на воде они потекли. Кроме того, корабли приняли шлюпки за изображаемого противника и обстреляли их. Высадка непосредственно с кораблей была признана очень рискованной, сборка и разборка десантных орудий проводилась медленно, корабельные сходни не были рассчитаны на большую тяжесть и легко могли обломиться, флотские комендоры обнаружили полную неопытность в управлении орудиями на берегу{1009}.

Но хуже всего была организована перевозка войск из Одессы — транспорты по настоянию штаба округа были перегружены людьми и лошадьми выше всякой меры. Произошло это потому, что сначала определили размер десанта(278 генералов и офицеров, 6 573 солдат, 488 лошадей, 32 орудия и зарядных ящика), а под эту цифру потом подгоняли нагрузку имевшихся пароходов. Санитарные условия, снабжение водой и продовольствием практически не обеспечены, большая часть солдат практически ни разу не получила питание, спать приходилось на ржавых палубах. Перегрузка и разная скорость пяти транспортов Одесского отряда привели к тому, что вместо планируемых 18–20 часов переход из Одессы к Очакову занял 36–40 часов{1010}. 1 сентября армейские офицеры участвовали еще в качестве наблюдателей на стрельбах флота у о-ва Тендра{1011}. Провал этих маневров был очевидным — опыт десантных операций, накопленный в правление Александра III был растрачен, о координации действий морских и армейских офицеров говорить не приходилось — и те, и другие бесконечно жаловались друг на друга и объясняли свои неудачи некомпетентностью действий партнера. Так или иначе, но обострение обстановки на Дальнем Востоке заставило Петербург отказаться от этих планов, как и от планов активизации в направлении Персидского залива{1012}.

Очередной виток кризиса назревал и на Балканах. В декабре 1902 г. Сербию и Болгарию посетил русский министр иностранных дел Муравьев, стремившийся убедить Фердинанда Болгарского и короля Сербии Александра Обреновича не предпринимать шагов, которые могли бы привести к эскалации напряженности в регионе и солидаризировать свою политику с русской. Менее всего Муравьеву понравилась обстановка в Белграде{1013}. Еще в 1891 г. В. Н. Ламздорф провидчески заметил о короле Александре: «…при воспитании, которое получает этот бедный мальчик, который, имея родителей, на деле является сиротою, у него много шансов стать таким же негодяем, как и его отец»{1014}. Милан, после своего возвращения, внес немалую лепту в становление личности сына. С 1898 по 1900 гг. бывший король командовал армией, и фактически управлял государством. Отношение общества к вернувшемуся после отречения монарху естественным образом переносилось и на его наследника. В 1899 г. на короля было совершено покушение, на которое он ответил репрессиями. Сербия жила в режиме постоянного правительственного кризиса. За период с 1878 по 1903 гг. в королевстве сменилось 20 кабинетов{1015}.