Египетский манускрипт - Борис Батыршин

Геннадий, не одобряющий «внутрипартийных» склок, недовольно покосился на соратников и продолжил:

– Вот и проработаете – только зачем для этого лезть в прошлое? Займитесь журналами и газетами, их вам доставят. А полевую работу оставьте другим.

– Но, простите, – не желал сдаваться специалист по публикациям, – по-моему, у нас у всех равные права, и я тоже могу…

– Слышь, Валь, хорош гнать порожняк, – не выдержал наконец Геннадий. – Сказано – нечего тебе там делать. Сиди и работай здесь. Будет надо – сходишь, а пока не лезь куда не просят. – И, прежде чем возмущенный Валентин нашелся что ответить, повернулся к Веронике: – Как у нас с антуражем?

– Порядок, – ответила девушка. – Кое-что вы принесли в прошлый раз. Осталось сделать выкройки, и тогда все будут одеты. Но вообще-то лучше бы сразу на той стороне обзавестись. А для этого нужны деньги.

– Да, с бабками полный кирдык, – подтвердил щуплый молодой человек в очках.

Виктор был лучшим специалистом Бригады по электронике; это он сумел выследить Николку через уличные телекамеры. На собраниях он обычно сидел, уткнувшись в планшет, и редко участвовал в общих дискуссиях.

– Здесь-то мы еще перебьемся – шесть установочных комплектов я собрал из дешевых мобильников и литий-ионных батарей. Так что с железом все о’кей – а вот царских бабок нет. А нам с трактирами вопросы решать.

Узнав от Ольги о схватке с людьми Стрейкера, Геннадий решил срочно искать студента, который швырнул в окно к Корфу шляпную картонку с бомбой. На счастье, Ольга сумела заснять его с близкого расстояния, а Виктор обработал лучшие кадры, получив портреты бомбиста очень приличного качества.

Искать было решено проверенным способом – через камеры наблюдения. Тот факт, что в девятнадцатом веке с сетью уличных видеокамер были некоторые проблемы, Геннадия не смутил; никто и не собирался искать «клиента» на улицах. Пока Виктор на коленке ваял автономные видео-жучки, Геннадий, Валентин и Олег прошерстили все, что смогли раскопать в Сети и в библиотеках по студенческой Москве позапрошлого века.

В итоге были намечены три пивные – две у Никитских ворот и одна на Тверском бульваре. Там, если верить историкам, собиралось радикальное московское студенчество. Был еще трактир на Сухаревом рынке, где сиживали бедные студенты, искавшие у сретенских букинистов учебники и тетрадки лекций. Не забыли и про «Чебыши» с «Адом». Два этих заброшенных дома дворян Чебышевых с флигелями, заселенные неимущими студентами, хранили наследие еще нечаевских времен – там когда-то, в конце шестидесятых, помещалась штаб-квартира, где жили нечаевцы, и еще раньше собирались каракозовцы, члены кружка «Ад». Геннадий полагал, что эти славные традиции вряд ли совсем уж забыты.

Во всех точках надо пристроить камеры, а потом хотя бы раз в день обходить и снимать данные по беспроводному каналу. И к тому же – регулярно менять батареи. И если наружные камеры у «Ада» и «Чебышей» можно было еще снабдить скрытыми солнечными панелями, то с камерами в пивных и трактире надо что-то придумывать. Скорее всего, хватит и банального подкупа персонала – половых или мальчишек-разносчиков. Но для этого нужны деньги…

Дрон с Вероникой собирались в прошлое как раз для того, чтобы присмотреться к намеченным вариантам; вместе с ними шел и Геннадий, но у него была иная задача.

– С деньгами пока глухо, Вить, – подвел итог Геннадий. – Будем решать. Сам понимаю, надо, но пока – ждем.

Виктор пожал плечами – мол, вам виднее, мое дело предупредить – и углубился в свой планшет.

– Кстати, у Ольги кое-что наметилось, – припомнила Вероника. – Решила модисток с Кузнецкого снабжать чулками «мэйд ин Чайна». И заодно – облагодетельствовать российских барышень бюстгальтерами. Его, правда, и без нее придумают через год… Говорит – новинки имеют успех.

Дрон скабрезно хихикнул:

– Ага, имеют – особенно если она там устроит дефиле. А че, я бы не отказался…

– Точно, Дрон, – одобрительно кивнул Валя. – В эротическом белье ты будешь неотразим. Дерзай!

Вокруг захихикали; Дрон грозно уставился на очкарика, но Геннадий решительно пресек склоку:

– Так, все замолчали. А ты, Дрон, давай, рапортуй – что по подземной базе?

Дрон с готовностью доложил:

– Да, в общем, все тип-топ. Что смог найти по этому району – нашел. Места гнилые и стремные – ну да я это уже говорил…

Геннадий кивнул. Тема о поисках подземного портала поднималась уже не раз – благо имелась примерная схема подземелья. Был и чертеж «искалки», с помощью которой Николка с Ваней отыскали проход в московское метро. Но толку от него было чуть – требовались три бусинки от коптских четок, а у бригады была лишь одна. Впрочем, чтобы добраться до вожделенного портала, Дрон и Геннадий готовы были обшарить все подземелья и водосливные стоки в районе Ильинки и Хрустального переулка.

Пошла уже вторая неделя с того дня, когда с ломовых подвод возле Овчинниковской дачи были сгружены тюки с разным необходимым в дачной жизни имуществом. Перловка летом была сущим раем – здесь, вдали от горячих мостовых Москвы, ее пыльных жарких площадей дышалось особенно легко. Василий Петрович, только и говоривший, что о загородном отдыхе, пропадал на берегу Клязьмы; не разделяя страсти соседей к ловле карасей и плотвички на удочки, он проводил время с книгами, в садовом парусиновом кресле. Для этой цели на берегу были устроены легкие беседки; тетя Оля посылала туда прислугу Марьяну с бутербродами и жбанами брусничной воды. Сама она чаще проводила дневные часы в саду, с Ниной Выбеговой, чья дача стояла через палисадник.

Девочки, Марина с Варенькой Русаковой, тоже все время проводили вдвоем. Варя не любила родного Ярославля и старалась не уезжать туда летом надолго – вот и сейчас, проведя недельку у матери, она вернулась к Выбеговым. Малолетняя Настя все время проводила с мамой и особых хлопот Николке не доставляла. Так что мальчик, отойдя от недавних потрясений, оказался как бы в другом мире, где не было ни бельгийцев, ни порталов в будущее, а лишь лес, река да по вечерам посреди поселка – оркестр на летней веранде.

Но кое-что все-таки напоминало и о том, что осталось в Москве. Велосипед, на котором мальчик целыми днями гонял и по утоптанным дорожкам Перловки, и по лесным да полевым тропинкам. Он научился ездить еще в Москве, но там поездки были ограничены двором дома: Олег Иванович запрещал выбираться на улицу. Провожая Ваню в Сирию, Николка попросил позволения взять на дачу его особый «горный» велосипед – и тот, конечно, возражать не стал. И вот теперь он вполне овладел машиной и лихо скатывался по косогорам и оврагам, рассекавшим берега Яузы. Разок он крепко загремел и вернулся домой с ободранными локтями и расквашенным носом. Тетя Оля целый вечер суетилась вокруг непутевого племянника, суля заточение и запрет на рискованные поездки, – но уже с утра Николка вновь оседлал двухколесный экипаж.

Случалось ему заезжать в окрестные деревни; седока на невиданном механизме встречали испуганные крики и заполошный собачий лай. Пару раз Николка едва избежал близкого знакомства с собачьими клыками: все окрестные жучки и полканы, увидев велосипедиста, считали своим долгом кинуться в погоню и долго преследовать машину, стараясь разорвать штаны храброго спортсмэна. Как тут было не вспомнить продавца из оружейной лавки, который пытался всучить им с Иваном «велодог» – особый вид карманного револьвера, из которого европейским поклонникам двухколесного транспорта предлагалось отстреливаться от уличных собак?..

Тогда Николка посмеивался – а сейчас он откровенно жалел, что в его кармане нет такой полезной вещи. Он, конечно, не стал бы убивать назойливых барбосок, но распугать громкой стрельбой – это совсем другое дело!

Так что Николка целыми днями не слезал с велосипеда, исколесив все на десяток верст вокруг. Он так окреп и теперь мог бы, пожалуй, доехать и до Москвы… Дачные мальчишки люто завидовали счастливчику: велосипед сделал его отшельником среди сверстников, приучив проводить время наедине с собой – и скоростью.

Случались и забавные происшествия – как-то Николка, отъехав от Перловки версты на четыре, встретил группу из трех бициклистов в нарядных спортивных костюмах: барышня на трехколеске, точь-в-точь такой, как та, в которую Ваня врезался во время пикника в Петровском парке; молодой человек в шляпе-канотье и с щегольскими усиками на невероятной высоты «пенни-фартинге»[48] и еще один, на машине более привычного Николке облика. Присмотревшись, мальчик рассмеялся – перед ним был один из владельцев тех велосипедов, которые Олег Иванович сбывал московским спротсмэнам еще перед отъездом.