Секреты Штази. История знаменитой спецслужбы ГДР - Джон Келлер

Что касается Брандта, более неудачного времени для скандала выбрать было нельзя. Лауреат Нобелевской премии мира уже давно подвергался ожесточенной критике за провалы во внутренней политике. В марте его партия потерпела чувствительное поражение на местных выборах в Гамбурге, традиционном оплоте социал-демократов. По случайному совпадению тогда же в очень трудном положении оказался и другой лидер западного мира. По другую сторону Атлантики Ричард Никсон изо всех сил цеплялся за президентское кресло, в то время как уотергейтский скандал приобретал все более широкий размах.

6 мая 1974 года Вилли Брандт подал в отставку с поста канцлера Западной Германии. В заявлении, зачитанном по общенациональному телевидению, он сказал, что уходит «из уважения к неписанным правилам демократии, а также для того, чтобы не дать втоптать в грязь мою политическую и личную репутацию». Очевидно, имелись в виду слухи о том, что Гийом угрожал предать гласности наиболее пикантные подробности частной жизни Брандта, если его не освободят и не отпустят в ГДР. Говоря о сообщениях, в которых утверждалось, будто все это время он подвергался шантажу со стороны своего бывшего помощника, канцлер сказал: «Что бы там об этом ни писали, думать о том, что федерального канцлера Германии можно шантажировать, — совершеннейший абсурд. Со мной, во всяком случае, этого не случилось». 16 мая Брандта сменил Гельмут Шмидт, также социал-демократ.

Через девятнадцать месяцев после отставки Брандта, 15 декабря 1975 года, Гюнтера Гийома признали виновным в государственной измене и приговорили к тринадцати годам тюрьмы. Его жена Кристель получила восемь лет за государственную измену и соучастие в шпионаже. Перед тем как объявить приговор, председатель верховного земельного суда в Дюссельдорфе Герман Йозеф Мюллер сказал, что шпион с учтивыми манерами «поставил под угрозу весь западный оборонительный союз». Судья подтвердил, что Гийом передал Восточному Берлину секретные письма президента Никсона Брандту, в одном из которых речь шла о встрече с французским министром иностранных дел Мишелем Жобером. После вынесения приговора пресс-секретарь правительства Клаус Бёллинг заявил, что супругов Гийом не будут обменивать на западных шпионов, сидящих в восточногерманских тюрьмах. Однако в октябре 1981 года Гюнтер Гийом был освобожден в обмен на восьмерых западногерманских шпионов, отбывавших длительные сроки тюремного заключения. Его жену Кристель обменяли семью месяцами раньше на шестерых человек, и она присоединилась к своему сыну и матери, которые вскоре после суда перебрались в Восточный Берлин.

Добро пожаловать, герои

По возвращении Гийом, разумеется, первым делом явился в министерство госбезопасности, где его уже поджидал с распростертыми объятиями генерал-лейтенант Маркус Вольф, начальник разведки. «Добро пожаловать домой, Гюнтер», — сказал Вольф, и его лицо расплылось в широкой улыбке. Эрих Мильке подарил Кристель Гийом букет красных роз. Эту сцену увековечили на пленку, но широкая общественность увидела ее лишь после падения коммунистического режима в 1990 году: фильм покоился в архиве Штази.

Супругов Гийомов, что называется, осыпали почестями. Гюнтеру присвоили звание подполковника. Глава государства Эрих Хонеккер вручил шпиону и его жене высшие награды ГДР, ордена Карла Маркса. Им также дали в пожизненное пользование государственную виллу, расположенную на участке площадью в четверть акра в живописной озерной местности северо-восточнее Берлина. Коммунистический режим сделал все, чтобы его знаменитые «разведчики мира», как называл своих шпионов Маркус Вольф, ни в чем не нуждались. Капитанская зарплата Гийома составляла 1425 восточных марок в месяц плюс надбавка за риск в 250 марок. Эти деньги с июня 1956 года переводились на счет Гийома, который разбух теперь до 500 000 марок, и это без учета процентов. Для человека, которому так и не удалось закончить среднюю школу, это был невиданный успех.

Кристель Гийом недолго пользовалась этими благами. Вскоре Гюнтер, которому было уже пятьдесят четыре года, развелся с ней и женился на медсестре, которая была на двадцать лет моложе его. До ухода на пенсию в 1989 году Гийом преподавал в разведшколе Штази. Он читал там лекции три раза в неделю. Его сын, который провел свое детство и юность в Западной Германии, так и не смог приспособиться к коммунистической действительности. В феврале 1988 года Пьер, которому был уже 31 год, подал официальное заявление о предоставлении выездных виз для себя, жены и двух маленьких сыновей. Отец назвал его предателем, а Штази установила за ним наблюдение как за «врагом народа». На Пьера оказывалось сильное давление с целью принудить его остаться. В ход пускались угрозы и обещания материальных благ, возможности определить детей в привилегированную школу, регулярного выезда за границу. Пьер упорно стоял на своем, и в марте ему с семьей позволили уехать в ФРГ, где они с разрешения соответствующих органов стали жить под другими именами.

В 1993 году Гюнтер Гийом опять оказался в том же зале суда заседаний, где его судили восемнадцать лет назад. На этот раз он выступал свидетелем на процессе своего прежнего шефа, Маркуса Вольфа, которого обвиняли в измене. Теперь Гийом охотно отвечал на вопросы, касавшиеся его шпионской карьеры. Он во всех подробностях описал аферу с двумя дипломатами в Норвегии, о которой молчал на своем процессе. Два года спустя этот коммунистический шпион, из-за которого ушел в отставку германский канцлер, скончался от инфаркта.

Шпион-контрразведчик

В ведомстве по охране конституции Клаус Курон пользовался авторитетом как у своих подчиненных, так и у начальства. Он поступил на работу в центральный аппарат этого ведомства в Кельне в 1962 году, отслужив срок в федеральной пограничной полиции. Благодаря своему служебному рвению и уму он быстро продвигался по служебной лестнице, хотя и не имел аттестата о среднем образовании, и стал начальником четвертого отдела БФФ — федерального ведомства по охране конституции. Его отделение работало с «продавцами». Так называли агентов, которые сначала работали на Штази, но затем вынуждены были перейти на сторону БФФ. Это было одно из самых секретных подразделений контрразведки.

Годами начальство не могло нахвалиться Куроном, однако на его зарплате это никак не отражалось. Он даже достиг потолка в 4000 марок, или 1170 долларов в месяц. Этого было достаточно для выплаты взносов за скромный дом, купленный в рассрочку, и поездок на отдых в Альпы или Испанию с женой Агнесс и четырьмя сыновьями. Отсутствие диплома закрыло перед Куроном дорогу к дальнейшему повышению по службе. Ему нужно было учиться в специальной академии государственной службы, однако он слыл незаменимым работником и начальство не отпускало его на учебу. Курон все более разочаровывался в жизни, видя как менее способные и инициативные коллеги получали должности, которые по праву должны были бы принадлежать ему.

Разочарование и алчность Курона в конце концов привели к тому, что осенью 1981 года он бросил письмо в почтовый ящик постоянного представительства ГДР в Бонне. Это письмо было в своем роде заявлением с просьбой о принятии на новую работу, первым шагом опытного контрразведчика к измене. Курон написал, что он готов работать на Штази, и если имеется нужда в его услугах, то об этом следует сообщить на частотах, используемых Штази в утренних передачах. Он будет слушать эту передачу в 8 часов утра. В письмо он вложил банкноту, первые пять номеров которой нужно было зачитать в начале передачи. Оставшиеся числа будут означать дату и место встречи. Время встречи — полдень. Он назвал три возможных места встречи: первое — дом, где родился Моцарт, в австрийском Зальцбурге; второе — так называемый театральный мол на северной оконечности Цюрихского озера в Швейцарии; и третье — статуя писающего мальчика в центре Брюсселя.

Через несколько дней после «подачи заявления о принятии на работу» Курон услышал опознавательный номер, вслед за которым последовали числа, устанавливавшие дату встречи на 24 октября перед статуей писающего мальчика в Брюсселе. Курон пришел вовремя, однако представитель Штази так и не появился. Позже ему рассказали, что сотрудники Штази, подозревая ловушку, наблюдали за этим местом и сфотографировали его. То, что случилось дальше, было похоже на кошмар, с которым разведчикам приходится сталкиваться не так уж редко. Раздраженный Курон позвонил в центральный аппарат МГБ и спросил, почему никто не пришел. Оперативный дежурный занес его звонок в специальный журнал и повесил трубку.

Контакт был установлен в конце июня в Австрии, где Курон выдал первого из многих агентов Щтази, ставших двойниками и работавших на его ведомство. Ему выдали S 000 марок наличными и присвоили псевдоним «Штерн» (Звезда). В октябре Курон и его жена прибыли в Австрию, где их встретил полковник Гюнтер Нельс из разведки, отвечавший за контрразведку. Нельс вручил Курону дипломатический паспорт и отвез его с женой в Братиславу, откуда их спецсамолетом доставили в Дрезден. В роскошном доме для гостей, принадлежавшем административно-хозяйственному управлению Штази, их встретили начальник разведки Маркус Вольф и несколько высокопоставленных офицеров. Начался торг. Курон потребовал единовременной выплаты в ISO 000 западных марок и еще месячной зарплаты в 4000 марок. Вольф согласился. Помимо этого, Курону присвоили звание полковника МГБ ГДР и пообещали, что по истечении пятнадцати лет службы он сможет выйти в отставку и его пенсия будет составлять 60 процентов оклада.