Мама для сирот - Павлова Павлова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Соня и Варя долго не могли уснуть от пережитого стресса. Ева же напротив, так много плакала, что уснула моментально. Когда маленькие наконец-то погрузились в сон, я вернулась в комнату мальчиков. Егор все еще не спал.
— Все будет хорошо, — тихо сказала я, садясь на кровать Саши. — Спи, Егор. Я буду тут. Вам ничего не угрожает.
Мальчик кивнул и закрыл глаза. Я смотрела на его спокойное лицо и понимала, что для этих детей я сделала все возможное. И, когда придет время, не буду сожалеть о своем выборе. Даже если мне пришлось бы снова выбирать, я бы поступила точно так же.
— Спасибо... — тихо прошептал Егор, отвернувшись от меня. — Спасибо за то, что спасла Сашку.
— Не за что, — я улыбнулась и, протянув руку, погладила Егора по спине. — Я защищу вас, чего бы мне это не стоило.
Глава девятнадцатая. «Позволь стать ближе».
Сашка проснулся только к вечеру следующего дня. Тогда рядом с ним был Егор. Мы с Евой доили козу, а Соня поливала грядки. Варя тоже пыталась помочь, но выходило у нее пока плохо. Благо с того дня она начала разговаривать. Пусть редко, но это было прогрессом. В нашем мире бы сказали «клин клином вышибает». А я скажу, что Варя просто чувствовала, что мать не умерла. А в тот день сама увидела, что она исчезла. Во всяком случае, мне так кажется. Сама девочка так и не ответила на вопрос, почему она молчала.
Когда мы вошли в дом, Сашка и Егор уже сидели за столом на кухне и смотрели на горшочек с картофельной запеканкой с вожделением. Но она еще не была готова. Зато я моментально закипела, когда увидела больного на ногах.
— А ну марш обратно в кровать! — громко сказала я, чем заставила мальчиков вздрогнуть.
Я практически никогда не повышала на детей голоса. Но сейчас, к сожалению, не смогла сдержаться. Однако Сашка, после секундного замешательства, послушно встал из-за стола и понуро направился на второй этаж.
Подавив укол вины, я поставила ведро с молоком около плиты и отправила детей отдыхать. После чего попросила Кузьму поставить молоко на прогрев в печь, а сама отправилась смывать с себя пот в бане. Подходить к больному ребенку вонючей и грязной не самая удачная идея.
Через десять минут я, с кружкой дымящегося молока и тарелкой печенья, стояла у кровати Сашки, который смотрел на меня несчастными глазами. Он явно чувствовал себя виноватым в том, что пострадал. Но если бы не его безрассудный поступок, скорее всего, погибли бы мы с Варей. И мой не родившийся ребенок.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила я, ставя на тумбочку тарелку с кружкой.
— Вроде нормально, — ответил мальчик, опуская взгляд. — Немного голова кружится. Но...
— Вот если кружится голова, ты должен лежать и восстанавливать силы, — строго сказала я, потягивая руку и прикасаясь к его лбу. — Температуры вроде бы нет.
— Да все со мной нормально, — Сашка вздохнул. — Прости, Надя, я...
— Ты спас меня, Варю и малыша. Я не злюсь на тебя.
Сашка поднял удивленный взгляд, в котором читалось сомнение. Я улыбнулась. Ведет себя порой так по взрослому, а реагирует, как маленький ребенок.
— Я волнуюсь за вас. Поэтому и выглядела сердитой. Злилась скорее на себя за то, что не могла вас толком защитить.
— Но!...
Я погладила Сашку по голове, вынуждая его замолчать. Я понимала, что ничего не могла сделать в той ситуации, но это меня не утешало. Я просто должна была. У меня никогда не было в лексиконе слов «я не смогу». Ради брата с сестрой я всегда должна была. И у меня всегда получалось. Было жаль, что в этом мире все гораздо сложнее.
— Надя, а как я выжил? Егор сказал, что ты мне расскажешь, — спросил мальчик через несколько минут молчания, во время которых он ел печенье и пил молоко.
— Нам помогла ведьма, — я улыбнулась. — Она сказала, что отплачу я за волшбу только после того, как рожу ребенка. Не переживай.
Лицо Сашки, после моей фразы, посерело. Он выронил на одеяло печенье, которое держал в руках и посмотрел на меня таким взглядом, словно я совершило жуткое преступление.
Почему я не промолчала и рассказала ему все? Потому что остальные дети тоже все видели. И если старшие, возможно, смогли бы промолчать, но Соня и Варя могли проговориться. И лучше Сашка узнает все от меня, чем от третьих лиц. Так его обида хотя бы будет меньше.
— Зачем ты это...
— Другого выхода не было. И я ни капли об этом не жалею. Тебе стоило бы просто сказать спасибо и доесть печение, — я успокаивающе улыбнулась и погладила Сашку по ноге через одеяло.
— Но тебя теперь могут убить... или...
— Нет, — я покачала головой и встала. — Со мной все будет в порядке. Как и с тобой.
Я взяла в руки пустую кружку. Тарелка с печеньем осталась на месте. Она еще была не пуста, и я решила ее оставить. Ребенку нужна энергия, чтобы окончательно вылечиться. Из него выбежало столько крови...
— Тебе пока нельзя вставать. Как запеканка приготовиться, я принесу ее тебе.
Сказав это, я вышла из комнаты и тяжело вздохнула. Сашке сейчас надо обдумать то, что он узнал. Я не могла повлиять на его решения и эмоции, просто обещая, что все будет хорошо. Он понимал, что я не знаю будущего. Так же я ему сказала, что ни о чем не жалею. Он умный мальчик, поэтому я надеялась, что он просто примет все это. Без истерик и обид.
На первом этаже, в детской, слышались веселые голоса. Я заглянула туда и увидела, что все дети весело проводили время, играя с мягкими игрушками, связанными мной и Евой. Даже Егор, утверждавший, что он уже взрослый для этого, с удовольствием присоединился к игре и изображал страшного монстра, от которого убегали мягкие игрушки.
Я удовлетворенно улыбнулась и прошла на кухню, где заметила Кузьму. Он сидел на столе, его плечи было опущены, и домовой часто вздыхал. Он все еще не пришел в себя, после того,
