На чужом берегу - Артем Колчанов

– Рэй сказал, что моя тоже радиоактивна, как впрочем, и я сам. Сказал, чтобы пока я походил в этом, пока я здесь. А мою форму он пообещал привести в порядок.

– Пообещал, значит приведет. Идем.

Мы поднялись до жилых отсеков.

– Пройдем в кают-компанию, там подходящая обстановка для разговора.

Ог только кивнул, что согласен. Мы вошли в кают-компанию. Оказалось, что там нас ждет Рив. Он поднялся и коротко поздоровался. Ог улыбнулся и ответил тем же, а потом спросил:

– Парень, ты мне кого-то напоминаешь?

– Это Риверит Альись, - сказал я, - сын Ива.

– Мы не забудем твоего отца, - сказал Ог и взял мальчишку за руку, но тут же отпустил, - я Огерит Веньись, и я знал твоего отца.

Я указал Огу на кресло, а сам сел, напротив, в такое же, Рив устроился в стороне, на диванчике.

– Итак, слушаю тебя, - начал я разговор.

– Сначала я хочу попросить, чтобы Ул тоже пришел сюда, а то там холодно, а комбинезон тонкий.

– В чем вопрос, нужно позвать. Внешние динамики на корабле мощные, он услышит. Хотя наверно вряд ли истолкует правильно. Вот что, Рив, будь другом, сходи до самолета и позови сюда Ула. Ог, как его полное имя?

– Улверит Отьись.

– Запомнил?

– Ага, - быстро кивнул мальчишка.

– Наденешь скафандр, а то снаружи холодно. Позовешь Ула, проводишь его в спецдуш, а потом сюда, договорились?

– Будет сделано, командир.

Рив сначала вытянулся по стойке "смирно", а потом быстро выскользнул за дверь.

– Как он тут оказался?

– Я его вытащил в последний момент из Гэзда, где он был в руках у вакцев.

Ог при этом поморщился, словно от боли и дотронулся до шрама. Этого мне оказалось достаточно, чтобы понять, откуда у него взялся этот шрам.

– И они ничего серьезного не успели ему сделать?

– Он жив, здоров, ты это сам видел. Тогда же он был избит и искалечен. Видел, какие у него стали волосы? А тогда у него на глазах замучили и зарезали его друга. Самому же Риву обрубили руки.

Ог только стиснул зубы, а потом спросил:

– Но ведь у него сейчас не протезы?

– Рэй оказался в силах за полтора месяца регенерировать ему их. Это очень мучительно. Я вытащил Рива из Гэзда, при этом мне пришлось убить двух вакцев. И я сделал все это потому, что принял у Ива вот это.

Я показал Огу кольцо, после чего он посмотрел на меня с неподдельным уважением.

– А сейчас, - сказал я, - выкладывай то, с чем пришел. Я понимаю, что без особой причины ты сюда вряд ли бы сунулся.

– Не знаю с чего начать.

– Начинай сразу по существу.

– Мы прилетели сюда, чтобы просить помощи.

– Помощи? Это затруднительный для меня вопрос и для того, чтобы сказать да или нет, я должен ознакомиться со всеми обстоятельствами. Излагай, я тебя внимательно слушаю.

– Ты сказал, что был в Гэзде, значит, ты видел, что там творилось и тебе будет проще понять.

– Не напоминай мне, пожалуйста, о том ужасе.

– Рад бы не напоминать, но приходится, потому что такое может повториться. На юге Восточного моря находится остров Алью, самый крупный в Большой Гряде. Он исконно принадлежал и принадлежит Аиверу, но сейчас Вак снова объявил на него давние претензии. На Алью есть полуторамиллионный город Альк, практически не пострадавший от бомбардировок, а неподалеку от него Альк подземный. Так вот, вакцы, действуя так же, как и в Гэзде, захватили эти города. А сейчас предъявили ультиматум, в котором требуют уступить им почти треть материка, со всеми городами и населением. В противном случае они угрожают убить самыми изощренными способами все население Алька, и они это сделают.

– Они сделают это в любом случае. Насколько я знаю, вакцам верить нельзя.

– Разве можно верить тем, для кого есть людей в порядке вещей, но не об этом сейчас разговор. Им и так никто не верит, и выполнять ультиматум не собирается. Сделать такими же заложниками еще полтораста миллионов человек было бы полнейшим безумием, на которое уже никто не пойдет, все помнят Гэзд.

– Со всем этим я согласен, но что ты хочешь от меня?

– Срок ультиматума истекает завтра в полночь. И у нас планируется операция по спасению жителей Алька. Но сделать это совсем не просто. Невозможно производить предварительной бомбардировки, не говоря уже о том, чтобы подорвать ядерный заряд, потому что от этого пострадают наши люди. Вообще-то планируется, в случае невозможности спасения, сбросить на Альк термоядерное устройство большой мощности… Такая гибель лучше мучений. В этом случае я сам вызовусь это сделать, а потом покончу с собой.

– Это крайности, Ог. Изложи план спасения.

– Сегодняшней ночью начнется высадка десанта, как воздушного, так и морского. Но Вак скопил на Алью довольно значительную армию. У них было для этого время, пока мы медлили. За короткое время нам не высадить там столько десанта, чтобы быстро нейтрализовать эту армию. К тому же Вак расположил на Алью элитарную воздушную армию, так называемое авиакрыло "Черная рука", а у нас недостаточно авиации, да и та стоит без горючего, его едва удалось набрать на десантные транспорты, а о воздушном прикрытии и говорить не приходится.

– Какой же помощи вы хотите от меня? Обеспечить вам воздушное прикрытие? Или полностью уничтожить эту самую "Черную руку"?

– Этого и не нужно. Нужно просто отвлечь воздушные силы вакцев не на такое уж и большое время. Произвести несколько налетов на их аэродромы, и они, как стая хищников, устремятся в погоню, чтобы отомстить. В таких случаях они забывают о дисциплине и даже о приказах. Их нужно отвлечь всего лишь на час или два, этого вполне хватит, чтобы высадился воздушный десант в самом Альке.

– Но почему ты обращаешься ко мне?

– Потому что никто кроме тебя не сможет сделать этого и остаться после этого живым. Вик, если ты откажешься, то гибель алькцев будет и на твоей совести.

– Больше всего я боялся именно этих слов…

– Так ты согласен?

– Но только при двух условиях.

– Какие будут условия?

– Первое - то, что больше ко мне никто с такой или подобной просьбой не обратится. И ты будешь должен сообщить об этом всем, я же не приму больше никого с подобными просьбами и словами о моей совести, она и без того уже не чиста…

– А второе условие?

– Ты оставишь армию и никогда больше не будешь воевать. Ты будешь нужен своей планете живым.

– Но…

– Никаких но. Ты должен остаться живым, понятно?

– Нет.

– Потом станет понятно, а сейчас ты должен дать мне слово и поклясться своей честью.

Ог весь покраснел, поглядел на меня, словно на врага, закрыл глаза. Несколько минут ему потребовалось на то, чтобы все обдумать и обуздать себя. Но он весь напрягся и наконец-то сказал: