Ночь без конца - Ричард Лаймон

Под душем боль немного спадает. Ничего так не помогает согреться поутру и расслабиться, как горячий душ. Правда, от воды стало жечь лицо в месте укуса, но в остальном было великолепно.

Когда ты под душем, то не слышно ничего, что на самом деле происходит вокруг. Зато кажется, что слышишь бог весть что. Например, телефонные звонки, шаги и голоса. И если не возьмешь себя в руки, то это тебя может достать.

Но это же вносит изюминку в процесс принятия душа.

Надо лишь не терять чувства реальности и убедить себя в том, что ты ничего не слышишь. Ведь, если разобраться, вероятность того, что кто-нибудь появится в доме в шесть утра, ничтожно мала.

После душа я накинул на себя махровый халат, который нашел в шкафу Джека. Между прочим, Джек — это имя отца Джоуди. Джек Фарго. Его имя написано на журнальных подписных бирках, на счетах, валявшихся на кухне, в других местах.

Парик всегда со мной, хотя я его и не надеваю. Просто хочется иметь его при себе на всякий случай. Но напяливать его, тем более с такой головной болью, не было никакого настроения. Одеваться тоже не хотелось. Хотя бы потому, что было еще слишком рано возиться с бюстгальтером Хиллари. К тому же, несмотря на возбуждение, в которое меня приводил мой вид в нем, все же в нем я чувствовал себя как в упряжке. Может, от того, что он мне был маловат. Примерю тот, что я видел в ящике у Джоуди. Но это позднее.

Пока что просто сижу в гостиной. Диван удобный, и халат Джека такой уютный. А первая чашечка кофе просто великолепна.

Пришло время второй. Одну секундочку.

О'кей, я уже вернулся. Жизнь прекрасна, черт побери.

Может, состряпать какой-нибудь завтрак?

Нет, это подождет. Совсем не хочется двигаться.

Но рано или поздно придется. Надо что-то придумать, как найти Джоуди и Энди. А может, они сами объявятся и избавят меня от этой неприятной обязанности.

Черт побери, да до десяти вечера еще уйма времени.

А сейчас хотелось бы поведать еще кое-что о своих кровавых приключениях с Томом и компанией.

Я уже говорил о Хестер Ладдгэйт и о том, как мы убили двух велосипедистов по пути в Орегон. Кажется, я не останавливался подробно на том, как мы убили тогда девчонку и что мы с ней до этого сделали. Впрочем, это пустая трата времени. Еще о многом предстоит рассказать, так что я не буду распыляться. Скажу только, что мы провели тогда несколько веселых часов и оставили девчонку в таком состоянии, что она едва ли смогла бы поделиться с кем-нибудь своими воспоминаниями.

После этого Рядовой и Клемент были у нас на крючке. Так вчетвером мы проездили в общей сложности две недели и убили еще троих, что в сумме составило пять. Один из них был парнем, ехавшим автостопом до Портланда. Затем были еще две девчонки, у которых закончился бензин за десять километров до ближайшего городка. Какие дурехи! Да они были просто слишком глупы, чтобы жить. Там, правда, не на что было смотреть, но определенное удовольствие мы все же получили.

Когда Ковбой и Пескарь... Боже, неужели он уже мертв? Так сказал Том, но в это трудно поверить. И его убила Джоуди. Что ж, вполне могу это представить. Я имею в виду, как она его убивает. Меня она слегка задела битой, а на голове шишка, и боль с тех пор не унимается. По правде говоря, боль накатывает волнами. Но скорее всего появилась она именно с той ночи, когда она меня огрела. А если она действительно вложила всю силу в удар, то не удивительно, что замочила Пескаря.

Да, дела. Так на чем я остановился? Ах, да. Мы вернулись из поездки и рассказали тем двоим, Ковбою и Пескарю, что мы сделали. Они до жути взбеленились. Вели себя так, словно их обманули и обокрали. Все твердили: «Черт возьми!», «Блин!», «Это нечестно!», «Как вы могли такое сделать без нас?»

И тогда Том сказал: «Какие проблемы Давайте сейчас поедем и убьем кого-нибудь. Все вместе».

Он сказал это, когда у нас было что-то вроде вечеринки, на которую мы собрались у него дома. Это было на следующей неделе после нашего возвращения из путешествия, и нам всем разрешили остаться у него на ночь. Мы тогда сидели в его комнате для игр, пили пиво и что-то грызли.

После того как Том сказал эти слова насчет поехать и кого-нибудь убить, я чуть не задохнулся от волнения. Ковбой тоже весь покраснел и стал ловить ртом воздух. А наш Пескарик стал тереть губы. Рядовой же только бормотал: «Ребята, ребята, ребята», а Клемент мотал головой и глупо ухмылялся.

В общем, мы все загорелись.

— Полоумные, — покачал головой Том.

— И гордимся этим! — воскликнул Рядовой.

— А они дали обет? — поинтересовался Пескарь. Сначала я даже не понял, о чем речь. Но Том понял, и он был готов. Мы все взялись за руки и произнесли клятву, точно такую же, как и после захоронения Хестер. Единственная разница состояла в том, что теперь нас было шестеро.

Когда мы закончили, Том повел нас в свой гараж.

Гараж находился немного в стороне от дома. Это огромное здание с шестью воротами, где места было достаточно по крайней мере для такого же количества машин. Еще там пара обычных дверей и несколько окон. Сейчас сквозь них ничего не видно, но в тот вечер, о котором я веду речь, они еще были прозрачными. Это потом мы их закрасили черной краской.

В отличие от дома в гараже не было кондиционеров. К тому же он был закрыт весь день, поэтому в нем было жарко и душно. Других машин, кроме «Мерседеса», не было. Зато было много разного мусора — инструмента и садового инвентаря, всего такого. Но гараж был настолько просторный, что казалось, будто все эти вещи совсем не занимают никакого места Впечатление складывалось такое, словно попал в ангар.

В гараже Том приказал нам раздеться. Вам может показаться, что мы только и делаем, что раздеваемся, да? Что ж, кровопролитие штука грязная, а кому хочется попасться в забрызганной кровью одежде.

Когда мы разделись, Том вручил всем нам черные парашютные костюмы, черные носки и черные ботинки. Странно, но всем все оказалось впору. Том узнал наши размеры самостоятельно, ничего ни у кого не спрашивая. В ответ на мой удивленный вопрос он только загадочно улыбнулся.

Вид в костюмах у нас был просто великолепный. Словно мы были членами парашютного клуба, не иначе. Но в них было чертовски жарко, особенно пока мы находились в гараже.

После того как мы все облачились в форму, Том отвел нас в угол гаража, где лежало много разных инструментов, и сказал: «Вооружайтесь, ребята». И мы начали выбирать себе инструменты посмертоноснее: молотки, отвертки, щипцы, садовые ножницы, серп, бензопилу, топор. Прихватили также несколько лопат и кирку, никто даже не поинтересовался, в качестве оружия или как шанцевый инструмент для захоронения тела.

Загрузив все это в багажник, мы забрались в машину — кто на передние сиденья, а кто — на задние. Было немножко тесновато. Том открыл ворота с помощью дистанционного пульта. (Только ворота отсека для «Мерседеса» были оборудованы автоматическим открывающим механизмом. ) И мы тронулись в путь.

Отряд из шестерых ночных охотников за добычей.

Я думал, план состоял в том, чтобы поездить вокруг, пока не подвернется что-нибудь приличное. Например, одинокая девушка в каком-нибудь более-менее пустынном месте. Вы, наверное, удивитесь, как это просто. Но у Тома было совсем иное на уме.

Он подвез нас к дому, стоящему всего в какой-то миле от того места, где я в то время жил.

К дому Дениз Деннисон.

Пескарь тоже узнал это место. Он даже рот открыл от неожиданности.

— Ты шутишь, — прошептал он.

— Ты же ее хочешь, я не ошибся?

— Да, конечно. Но... ты же сказал, что мы убьем кого-нибудь.

— Это я в общем.

— Дениз?

— Это для тебя единственная возможность до нее дотронуться. Другой такой у тебя никогда не будет, — рассмеялся Ковбой.

— Мы сделаем намного больше, чем просто к ней прикоснемся, — заметил Том.

Как оказалось, это он еще очень сдержанно высказался.

На то, чтобы проникнуть в дом, нам понадобилось всего пятнадцать минут, причем мы сделали это очень тихо. Фонарики мы с собой не прихватили, поэтому пришлось каждый раз включать свет, когда входили в комнаты.

С родителями у нас не возникло никаких проблем. Их порешили, прежде чем они успели вскочить с постели. И сделали это быстро, без каких-либо выкрутасов. Теперь мы уже так никогда не поступаем — растягиваем удовольствие, с тем чтобы насладиться всеми оттенками их удивления, ужаса и боли, и всего, что только можно. Но в ту ночь в доме Дениз были новички.

К расправе с ее папочкой и мамочкой приложили руки все, и вшестером мы справились с ними секунды за две. Шмяк, шмяк — и от них остались лишь две кучи мерзкого кровавого месива.

Мы знали, что у Дениз два младших брата, но следующая по коридору комната была ее. Дверь была открыта. Мы вошли и щелкнули выключателем.

Зажглась лампа рядом с ее кроватью. Несмотря на яркий свет, Дениз не проснулась, потому что лежала на боку спиной к лампе. В комнате работал кондиционер, поэтому она была укрыта простыней по самые плечи.