Злюка - Татьяна Тронина

Марго хотела встать, но он схватил ее за предплечья, удержал на месте.

— Переживу и это, — сквозь зубы, спокойно процедил он. — Ерунда.

— Нет, не ерунда… Это ты сейчас говоришь, а потом начнешь тосковать — ну как же, без наследника останешься!

— Ерунда. Куда ты? Я тебя не пущу. Все, я сказал… — Он прижал Марго к себе что было сил.

— Ты хотел детей. Ты мечтаешь о детях. Я это вижу, я это знаю… — упрямо, с ненавистью забубнила она, уткнувшись в его плечо. — Ты думаешь, что преодолеешь все препятствия… Да, так и вышло. Большинство препятствий ты преодолел. Ты меня спас… Именно ты, и никто другой. Ты, а не полиция… И я тебе за это очень благодарна. Ты герой, Ванечка! Но самого себя ты не сможешь преодолеть! — Она вырвалась, оттолкнула его. Вскочила, принялась одеваться.

— Куда ты? — Он попытался вырвать у нее одежду. — Я тебя не пущу.

— Не надо меня держать… Я к маме… Да не хватай ты меня! — заорала она.

— Мне плевать на детей, мне на все плевать… Я тебя люблю! — вдруг заорал и он. Это был первый раз, когда Иван при Марго вышел из себя.

Пауза. Потом Марго произнесла устало:

— Хорошо. Хорошо, давай не будем больше спорить. Давай сделаем так. Я сейчас уйду и какое‑то время поживу у мамы. А ты пока серьезно подумай над тем, что я тебе сказала. Не пори горячку, подумай! — настойчиво повторила она.

— Я тебя не отпущу. Если ты вздумаешь уехать…

— Я никуда не уеду. Я тебе клянусь. Клянусь, слышишь? Мы просто проведем несколько дней не вместе. Чтобы ты мог подумать как следует. Ладно?

Марго вернулась к своим родным. Мама, Анна Сергеевна, формально была рада ее бегству от Столярова‑младшего («И то хорошо… Действительно, какое у тебя было бы с Иваном будущее?»). Но в разговоре с бабушкой, Калерией Аркадьевной (предполагалось, что Марго не должна была слышать этого разговора), Анна Сергеевна заявила: «Мама, я не понимаю, что ее еще держит в Видногорске? У нее в Москве прекрасная квартира, у нее там — возможность полноценно работать… Но нет, она почему‑то сидит здесь и ничего не делает!» — «Анечка, она устала, столько пережила в последнее время! — возмущенно возразила бабушка. — Пусть девочка в родном доме побудет, отдохнет!»

Девочка… Бабушка до сих пор считала ее девочкой. Милая, бедная бабуля. Только сейчас Марго поняла, как любит ее, поняла причину бабушкиного «равнодушия». Стоило только поговорить по душам, наконец… И бабушка после того, давнишнего разговора с внучкой, тоже изменилась. Когда Марго сказала Калерии Аркадьевне, что прабабка, наверное, сама всю жизнь жалела о своем поступке, что она любила дочь, только не признавалась в этом (ну что ж, вот такие они, скрытые‑замкнутые, женщины семейства Булгаковых), то бабушка как‑то успокоилась, повеселела. Марго и Калерия Аркадьевна стали ближе друг другу. И в какой‑то мере любовь бабушки заменила Марго любовь родной матери…

Сидя в доме своего детства, Марго не могла не думать о прошлом. О тех временах, когда она решила избавиться от своего ребенка.

А что, если бы Максим прибежал тогда, двадцать три года назад, к Марго и попросил бы оставить ребенка? И они бы поженились… (Так называемый брак «по залету».) Безумные, молодые, нищие. Сами еще дети! Прощай институт, карьера, образование. Наверное, ничего хорошего из этого союза не получилось бы. И само время было еще тогда безумным, тяжелым — девяностые годы. Марго и Макс разбежались бы, не выдержав испытаний. Многие даже вполне крепкие браки развалились в те годы. Или, наоборот, жили бы они в счастье, любви, которая и помогала бы им преодолевать трудности?

Когда Рита узнала… нет, лишь начала догадываться о своей беременности — Максим уже уехал в Москву, в общежитие. Было известно, что он успешно сдал экзамены и поступил в институт. Вместе с Варей. Собственно, все известия и исходили от семейства Новосельцевых, живущих с Марго в одном дворе.

Рита тогда исхитрилась и сумела‑таки дозвониться до Макса. Узнала телефонный номер общежития, полдня провела на почтамте (дома бы не получилось сделать это — при маме и бабушке), где заказала дозвон.

Наконец разговор состоялся.

— Господи, Рита, это ты… — услышала в трубке Марго голос своего возлюбленного.

— Макс, мне надо сказать тебе кое‑что. Очень важное!

— Ритка, что бы ты ни сказала, это уже ничего не изменит, — с тоской, с досадой возразил тот.

— Макс, я жду ребенка.

— Что?

— Макс, я жду ребенка! — в отчаянии закричала Марго. — Что мне делать?

— Я тебя не слышу. Повтори, что?

Шуршание, скрежет. Связь вдруг прервалась. Услышал ли ее Макс? Но он не перезвонил (хотя знал домашний номер Марго). Не приехал. Он исчез навсегда. Внутреннее чутье подсказывало, что Макс все‑таки услышал ее тогда. Но не захотел обсуждать. Так проще — свалить все на плохую связь. Или действительно со связью были проблемы? Уже не узнать.

Да и глупо обвинять мальчишку (а Максу тогда еще и восемнадцати не исполнилось) в том, что он испугался ответственности и бросил трубку. Что получилось, то получилось. Никто не виноват.

Но вот если бы, например, не было той дурацкой истории с ящерицей, в гибели которой все обвинили Марго, они бы с Максом точно не расстались. И тогда все сложилось бы иначе. Или… нет? И кто задушил несчастную Лили? А если это и сделал Макс, чтобы избавиться от Марго? Или все‑таки Варя? Или… Нет, эту тайну никогда не разгадать.

— Риточка, к тебе пришли! — крикнула из коридора Калерия Аркадьевна.

«Ваня… Но мы же договаривались пока не встречаться!» Но это был не Ваня.

В комнату Марго зашла… Нина. Подруга детства.

— Ритка, я в шоке от этих новостей… Прости, что без предупреждения! — певучим голосом произнесла женщина. — Это правда?

— Что? А, да, это правда. Наш дядя Толя — маньяк. Похитил меня и запер в своем гараже.

— И ты так спокойно это говоришь… Я бы от таких переживаний поседела бы!

— Присаживайся… Чай, кофе? — Марго хотела встать с кровати. Она валялась здесь целый день — осваивала новый мобильник, который ей подарил Иван на днях. Вернее, Марго играла с телефоном, а сама пыталась анализировать прошлое. А телефон, что он, с ним все понятно, к нему инструкция прилагается…

— Нет‑нет, лежи, не беспокойся. Мне ничего не надо, — махнула рукой Нина, опустившись в кресло напротив. — Когда я на нервах, ничего в горло не лезет. А твои домашние, кстати, ничего держатся.

Марго улыбнулась, не стала ничего комментировать.

— А что это ты телефон в руках все вертишь? — после паузы с любопытством спросила Нина. — Позвонить кому хочешь? Я тебе мешаю?