Сэнгоку Дзидай. Эпоха Воюющих провинций - Алексей Вязовский

Ух-ты! Гранаты. Я схватил чугунный цилиндр и начал вертеть его в руках. Зажигалась ручная граната от фитиля примерно пяти сантиметров длинной, который вставлялся в деревянную пробку, затыкавшую затравочное отверстие. Вынул пробку. Внутри цилиндр под завязку был забит зернами пороха.

- Португальцы рассказали? - я кивнул головой на гранату

- Фарроу - проглотил "л" Хаяси - Пока ждал вас Тибе, много рассказывал о себе. Я некоторые вещи, связанные с войной и порохом записал, обсудил с Амакуни-саном, он отлил корпус, мои самураи забили гранату порохом, вставили фитиль. Ну, а дальше начались трудности. Взрывается либо слишком рано - одному моему слуга оторвало руку, либо слишком поздно. Корпус может разорваться на много осколков, а может всего на два.

Хм. Я повертел гранату в руке. Современные были ребристыми, а это цельнолитая. Вот в чем проблема.

- Корпус надо надпиливать вдоль и поперек - я показал пальцем на цилиндре как именно нужно ставить засечки - Тогда разрываться будет на много осколков. Что касается скорости взрыва. Давайте попробуем внутри оставить небольшую полость и надеть на фитиль пулю. Фитиль будет оставаться обращенным назад вплоть до удара гранаты о землю. Граната падает, пуля, продолжает по инерции движение и втягивает фитиль внутрь корпуса.

Оба, Амакуни и Хаяси посмотрели на меня уважительно. Пообещали усовершенствовать ручной снаряд в ближайшие дни, чтобы новоявленные гренадеры, которых я решил набрать из гвардии могли приступить к тренировкам.

Уже окончательно стемнело. Слуги зажгли фонарики и я, окруженной многочисленной охраной из самураев-псов, которую ко мне приставил бдительный Хотта Абе, прошел на женскую половину. Торжественный ужин в узком кругу, много сакэ и расспросов. Много ахов и слов восхищения моим мужеством (а что я такого особенного сделал, кроме того, как вытащил из пропасти Хандзо?). Финал вечера - я обучаю Тотоми европейскому поцелую губы в губы. Оказывается, японцы совсем не знают о подобных ласках. Жена сначала здорово смущалась, но потом раскраснелась, взяла инициативу в свои руки и даже развила ее в те области, о которых я только мог мечтать.

Глава 26

Имеет значение не сама смерть,

а решимость умереть. Хагакурэ

Сегодня первое сентября - день знаний. Нет, это день знаний, в той, оставленной мной реальности. Здесь же, в средневековой Японии научный багаж даже самых образованных людей - весьма скуден. Школ мало, университетов - пересчитать по пальцам одной руки, астрология - почтенная дисциплина, которой доверяют десятки тысяч японцев (прямо, как читатели гороскопов в Комсомольской Правде - "завтра Луна в асценденте с Меркурием, опасайтесь злых собак и денежных проблем...").

Двигать прогресс у меня пока получается лишь маленькими шажочками, по чуть-чуть. Я не тороплюсь. Социальное развитие общества не менее важно, чем технические новинки. Поспешишь со станками - получишь луддитов, поторопишься с антибиотиками - начнется голод.

Утро первого дня осени выдалось пасмурным и ветреным. На островах начинается сезон тайфунов, тучи весят прямо у крыши - рукой можно дотянуться. Закончив водные процедуры и позавтракав, я спустился в рабочий кабинет. Опять двадцать пять! Десятки людей в приемной. На входе меня отлавливает мой бессменный секретарь, он же казначей - Сабуро. В руках корреспонденция за время моего отсутствия. Десятки писем и всем нужен срочный ответ. Ладно, займусь ими после.

У меня же из головы с утра не идет та девчонка-предсказательница, ученица гейши. Как же ее звали? Саюки! Как же точно она угадала с Хандзо, да и меня чуть не расшифровала. Надо с ней подробно побеседовать - узнать случайность это или за этой мистикой стоит вполне конкретный материализм. Майко вполне могла быть внедрена в домик гейш с какой то целью. Ну, например, конкурирующий клан ниндзя хотел сорвать задание Хандзо. Хотя нет, не сходится. Эдо я захватил недавно, а работала она в городе явно дольше, чем тут появился я. Впрочем, агентурная работа на островах поставлена на широкую ногу (я уже имел возможность убедиться в этом на своей шкуре), поэтому нужно проявить бдительность.

Приказал послать в Ивовый мир за Саюки. Пока жду, начинаю разбираться с письмами, но внутри какое-то нехорошее напряжение. Возвращаются мои самураи. Первый провал - девчонка сбежала сразу после той вечеринки. Владелица чайного домика, Хисо-сан, уже подала майко в розыск. Требую срочно вызвать ко мне мацукэ. Черте что творится.

Все отводят глаза, Сабуро заикаясь, начал нести какую-то чушь, дескать, меня ждут гайдзины, срочные вопросы.

- Где Мураками?! - спрашиваю в лоб

Второй удар посильнее первого. Не пережив позора с моим похищением, Мисаки покончил жизнь самоубийством. Да еще так экзотично, разрезал живот крестом - горизонтально, после чего вертикально. Умирал молча в своей комнате, даже не попросив о последней помощи кого-то из самураев. Да... Не уберег я главу шпионов. Чувствовал же, что должность не по нему, но никаких мер не принял. Как отреагирует Гэмбан на смерть своего любовника? Ведь у этого пожилого мужчины, кроме рыжеволосого парня, о котором он в водном зиндане отзывался с такой любовью, нет никого на свете. Суппука Мураками и для меня тяжелый удар - я успел привязаться к пусть и не далекому, но верному самураю. Из-за всех этих моих грязных игр с ниндзя гибнут хорошие люди, а ведь я даже дань памяти отдать Мисаки не могу - его тело сожгли сразу после самоубийства. Хорошо денек начинается! По старому русскому обычаю прошу принести сакэ и устраиваю поминки сам с собой. Заодно поднимаю чарку за погибшего тестя. Не слишком ли дорогая цена за сотрудничество с Ига-рю?!

Чтобы отвлечься от этой паскудной мысли, продолжаю разбирать корреспонденцию. Первым в стопке лежит письмо от лидера религиозного движения Икко-икки ("Союза простодушных") - Сузуки Дзуцураи. Приверженцы буддистского учения Дзёдо Синсю, основанной монахом и философом Синраном, приветствуют в моем лице движение за "очищение Земли" от власти дайме и сёгунов. Дзуцураи сходу пытается завербовать меня своей философией, но я все эти околобуддийстские рассуждения быстро пролистываю, пытаясь добраться до сути. Первое, что понятно. Икко-икки - эдакие, средневековые социалисты. Вся власть народу, долой аристократов, мир хижинам, война дворцам. Второе. Товарищи воюют с кланом Такэда. Сингэн осадил несколько замков в провинциях Этидзен и Кага, разрушает храмы Союза простодушных, гоняет их в хвост и гриву. Читаю обширный список притеснений и обид. Пичалька.

Простодушные, ясное дело всем этим шибко недовольны и предлагают мне союз против Регентов. Почесав в голове, пишу ответное письмо. Согласен на временное объединение под флагами Императора. Требую публично признать мою Клятву пяти обещаний (намекаю, что в четвертый пункт: "Отжившие методы и обычаи будут уничтожены, и нация пойдет по великому Пути Неба и Земли" - можно вполне запихнуть их фанатичную доктрину). Бегло просматриваю досье на Икко-Икки, которое собирали мацукэ Сатоми. Ага, недалеко от Киото у простодушных есть база - храм Ямасина Мидо. Прошу разрешения пользоваться этим опорным пунктом для своих нужд. Похоже, это все, что пока можно выжать из Икко-Икки, которым сейчас ой как не сладко. Идея республики, основанной на религиозном учении, мне не близка и более того, опасна для моих планов, так что придется с этими простодушными держать ухо востро.

Следующее послание от настоятеля храма "Тайсэкидзи" Набы Санэнаги. Наша переписка дала эффект и киотский бонза развернулся по-полной. Вербует в мои ряды монахов, горожан, запасается оружием. Готовит восстание (благо войска Имагава зверствуют в столице, тем самым создавая для нас нужный фон). Это мне на руку. Сообщаю ему о том, что Император в наших рядах (буквально), дальнейшую связь будем держать через верных людей, все сообщения следует шифровать.

Третье письмо - от Симадза Такахиса. Сообщает о том, о чем я и так уже знаю - началась война южных кланов. Гонения на христиан по всей Японии набирают обороты, вот-вот придет Антихрист и наступит Армагедон. Эту апокалипсическую бредятину, что Симадза пичкают иезуиты дабы поднять его боевой дух, я пропускаю и сразу перехожу к концу. Ага, брак моего брата и одной из дочерей Такахиса согласован. Свадьба в декабре. Годится. Фитильные ружья числом 500 штук высланы португальской галерой. Тоже ноль убитых.

/Выражение "O.K.". возникло во время войны, когда в ежедневных рапортах военачальники писали о потерях писали "0 killed" ("ноль убитых"), или кратко - "O K"/

Третье письмо радует меня больше всего. Взятка сработала - посол Китая, Чжоу Ли сообщает, что эдикты Императора Китая в отношении захода японских кораблей в порты Поднебесной отменены в части касающиеся моего клана. Купцы Сатоми отныне могут невозбранно торговать с Китаем, участвовать в ежегодной ярмарке в Кантоне и иметь судебную защиты в случае возникновения коммерческих споров. Отлично. Теперь у меня есть хороший пряник для моих негоциантов.