Хозяин зеркал - Екатерина Чернявская

– Требование выполнено, великий ярл Фурфур, и тебе позволено удалиться в свою обитель, не причинив при этом вреда ни человеку, ни зверю, – еле слышно, сонно произнесла Миранда. – Удались спокойно и жди, пока я снова не призову тебя.

– Мы не увидимся больше, повелительница, – выпрыгнув спиной вперед из треугольника, прохрипел ярл.

– Разве я спрашивала тебя об этом? – удивилась старуха, пробираясь сквозь накатывающие волны липкой дремы. «Как же нехорошо, – подумала она. – Хоть бы Туб или кто-нибудь из его помощников заметил меня здесь и подвез до дома…»

Снег укутал плечи колдуньи белой шалью. Голова Миранды опустилась на грудь, дыхание выровнялось, рука разжалась, и о землю стукнулся небольшой восковой кругляш. Звук ли его падения пробудил Миранду, или что-то иное, но старая ведьма вздрогнула и вскинула голову. Пруд раскинулся перед ней серым зеркалом, и сквозь курящийся над водой пар проступило что-то темное.

– Что это там такое? – пробормотала Миранда.

С усилием поднявшись на ноги, она проковыляла к воде. Прищурив больные глаза, всмотрелась в то, что всплыло на поверхность, охнула и протянула к черному предмету клюку. Демон Фурфур безразлично наблюдал за хозяйкой.

Настроение у Кея стремительно портилось, и погода, словно чуткий пес, тоже посмурнела и нахохлилась. Первые снежинки посыпались, уже когда Кей с Господином P вышли на заводской двор, а когда Кей одолжил P свой автомобиль и сообщил, что хочет прогуляться пешком, весь мир скрылся за белой завесой. В двух шагах ничего было не разглядеть, но молодой человек этому обстоятельству даже обрадовался. Куда приятней гулять, когда движешься в неизвестное. Загребая снег носками щегольских ботинок, Кей направился в пургу.

По дороге он пытался понять, что же случилось. Неужели его расстроили провокационные вопросы Иоганна? Вздор, Иоганн специалист по провокационным вопросам и не упустит повода посеять в душах сомнение – если нельзя посеять в телах вибрионы холеры. Или это вот утверждение: «Мы – буквы, потому что когда-то перестали быть людьми»? А что хорошего в том, чтобы оставаться человеком? Человек слаб. Выбрался из дома, налакался дешевой сивухи, свалился в сугроб да замерз. Всяко лучше шагать в самом средоточии вьюги, когда ступни твои – снежные вихри, плащ – полотнище белой метели, а сердце – осколок древнего льда… К сожалению, эта игра давно приелась Кею. Собственная исключительность не утешала, ибо то, что тешит двенадцатилетнего, двадцатичетырехлетнему представляется лишь обузой. И тяжелое чувство не уходило. Что же это было? Что-то, сказанное Иоганном, что-то, неприятно царапнувшее слух… А, Ариман заешь этого чумного с его старческой меланхолией!

Кроме того, по возвращении юношу ждало объяснение с некой особой, пристально интересующейся делами коллег… Вспомнив об этом, Кей понял, что отнюдь не торопится в свой особняк. Вспомнив об особняке, он осознал, что забрел куда-то не туда.

Кей остановился и огляделся. Смеркалось. С серого неба медленно сыпался снег. Впереди маячило что-то темное, дерево или куст, и смутно виднелась черная гладь пруда. Любитель одиноких прогулок сообразил, что угодил на Собачий пустырь, отделявший заводской пояс от жилых предместий. В пруде кто-то возился, то ли человек, то ли крупная собака.

– Наверное, вылавливает дохлятину, – брезгливо пробормотал Кей, не питавший иллюзий насчет обитателей этих мест.

Подул ветер, и сквозь взвихрившуюся поземку юноша заметил кое-что еще. Хищно усмехнувшись, он поспешил к воде шагами легкими и бесшумными.

Миранда уже почти подцепила клюкой то, что плавало в пруду, когда прозвучавший за спиной голос заставил ее вздрогнуть и выронить палку.

– Так-так. Старушка увлекается подледной рыбалкой? А старичок, видимо, сидит у разбитого корыта и грезит о царской короне…

Ведьма резко развернулась и взмахнула руками, едва удержавшись на скользком берегу. В двух шагах, у самых зарослей ивняка, сидел на корточках молодой человек. Да не просто так сидел, а покручивал в пальцах небольшую круглую печатку. Демон Фурфур замер перед ним, и пламя над плечами твари металось беспокойно и вопросительно. Когда Миранда оглянулась, юноша как раз подкинул печать в воздух и ловко поймал перевернувшийся в полете кругляш. От этого невинного движения перья демона осыпались, зато объявились рога и шерсть.

– Фурфур! – вскрикнула старуха.

– Вряд ли он тебя теперь защитит. Насколько я понимаю, духи обязаны подчиняться владельцу печати. – Юноша встал и шагнул вперед. – Ну, что тут у нас? – Оглядев находку Миранды, он присвистнул.

– Ты… – прошипела старуха. – Ты убил Шауля.

Молодой человек покосился на колдунью:

– Это не совсем так.

– Ты убил…

– Да бросьте. Никого я не убивал, хотя и следовало бы прикончить вас за то, что вы стянули мое имущество… Вот этот вот пень рогатый и стянул. И не говорите, что Королева отписала уцелевшие зеркала своим сестренкам-ведьмам в завещании – все равно не поверю. – Говоря это, молодой человек забрался в пруд, подцепил плавающий там предмет и выволок на берег.

Старуха стояла на ледяной кромке, глотая воздух. Когда Кей со своей добычей оказался рядом, ведьма замычала и, вытянув тощие руки, попыталась вцепиться противнику в горло. Юноша досадливо оттолкнул старую женщину. Та, причитая, рухнула в снег. Кей как ни в чем не бывало запрыгал на одной ноге. Со второй он стащил ботинок и выливал набравшуюся воду, при этом непринужденно поддерживая беседу:

– Чтобы вы не питали иллюзий, моя добрая Миранда… Фрост бы прикончил и вас, и вашего старичка, только он опоздал. Я недавно выбил из него признание. Болван ошивался вокруг аптеки, планируя диверсию, когда рвануло. Скажите спасибо, что мой верный голем бросился в пламя и слегка его притушил, а то взлетело бы на воздух полквартала. Тот, кто это устроил, использовал очень мощную взрывчатку. У вас из знакомых никто не увлекается пиротехникой?

Беседа стала несколько односторонней, потому что старуха молчала и только скребла пальцами лед. Кей выплеснул воду из второго ботинка и закончил:

– Как бы там ни было… Я бы еще задержался и поболтал с вами, но надо срочно доставить находку одному моему другу. Он несомненно придет в восторг…

Сказано это было таким тоном, что не оставалось сомнений – до восторгов названному другу будет очень и очень далеко.

Кей обулся и сунул руку в карман плаща. Оттуда он извлек круглую печатку, испещренную символами старой магии троллей. Взвесив кругляш на ладони, молодой человек взглянул на Миранду:

– Как я и говорил, мне бы следовало вас прикончить. Но делать этого я не буду, ибо не хочу, не желаю, не испытываю соответствующих побуждений. А вот за демона не ручаюсь… – По губам юноши скользнула улыбка, и он негромко добавил: – Не странно ли, что те, кто борется против рабства, охотней всего заводят собственных рабов?

С этими словами Кей разломил печать надвое и швырнул в снег к копытам Фурфура. Затем, взвалив на плечи труп Оскара Расмуссена – а именно это и всплыло в сточном пруду, – молодой человек развернулся и зашагал в метель. Вскоре двойной силуэт исчез за снеговой завесой. Ведьма и демон остались одни у потухшего костерка на затянутом ледяной коростой берегу.

Тянулись минуты. Кружились поредевшие снежинки. Пустырь оставался безлюдным, и потому никто не мог увидеть, как олень медленно подошел к старой женщине и опустился перед ней на колени. Вцепившись в жесткую шерсть на загривке зверя, старуха вскарабкалась ему на спину. Олень встал и побрел прочь, и уже через несколько шагов городская окраина подернулась туманом. Из тумана выступили высокие корабельные сосны. В кронах их жарко сверкало солнце. На коре блестела смола. Под копытами оленя сновали юркие зеленые ящерки, на гранитных валунах рос мох. Громадный олень и сидящая на его спине белокурая девушка уходили по лесной тропе в горы, а на пустыре тело старой колдуньи заносил безразличный снег.

– Собака воет к покойнику, – мрачно сообщил W.

Подвальная кухня в особняке Кея на время превратилась в прозекторскую, а почтеннейший доктор Ломбах – тот самый врач, который лечил Герду, – в патологоанатома. Труп Расмуссена водрузили на железный кухонный стол. Доктор проводил вскрытие, а Кей и Господин W ожидали результатов в коридоре.

W пребывал в отвратительном настроении. Выражалось это в том, что он застрял ровно посреди трансформации. Одного роста и сложения с Кеем, W сошел бы за его брата, кабы не темные волосы по плечи и прищур черных глаз. Владелец дома тоже не выглядел чересчур довольным жизнью и на реплику приятеля откликнулся весьма резко:

– Какая еще собака? Это метель.

– Нет. Собака. Большая. Черная. Идущая по моему следу.

Кей покосился на W и буркнул:

– Что, опять проклятая шизофрения разыгралась?

W пожал плечами: