Все сказки мира - Виктор Исьемини

За счет чего более слабый побеждает в поединке? За счет быстроты движений, ловкого использования всевозможных финтов и хитрых приемов, за счет того, что не пытается парировать заведомо более сильный удар, а уворачивается, заставляя противника терять инициативу, бороться с инерцией собственного замаха. Такой опытный боец, как Вурибой, все это, конечно, знал — поэтому, когда Ингви отступил, губы великана раздвинула скупая ухмылка. Он понял, он раскусил тактику противника — и знал теперь, как выстроить рисунок боя.

Однако от второго выпада Ингви не стал уворачиваться, отступая назад. Вместо этого он выбросил навстречу лезвию секиры свой клинок — не парировал удар, хотя удар этот был нанесен здоровяком вполсилы (во-первых, замах Вурибоя ослабило то, что он перехватывал древко оружия левой рукой, во-вторых, он немного отвлекся, анализируя маневр Ингви), а лишь слегка отклонил лезвие секиры вверх и, поднырнув под руки Вурибоя, вдруг оказался рядом с ним. При этом концом клинка Ингви подцепил оружие толстяка и отбросил его, усиливая инерцию мощного замаха богатыря. В какой-то миг оба противника оказались стоящими бок-о-бок, тогда как их оружие, сцепленное между собой, было отнесено в сторону… Ингви без замаха коротко ткнул рукоятью Черной Молнии великана в корпус — совсем не сильно, как казалось со стороны. Смысл маневра был в том, что рукоять меча была окутана демоном еще в Альде убойным заклинанием, направленным против того, кто попытается воспользоваться королевским оружием. Предполагалось, что покуситель, даже дотронувшись до оружия кончиками пальцев, тут же свалится замертво, пораженный магическим ударом.

Сейчас украшенная кусочком янтаря рукоять меча угодила Вурибою куда-то между мощной грудью и грозно торчащим тугим шарообразным животом. Когда гигант рухнул навзничь, Ингви показалось, что сотряслась земля под ногами. Стараясь не выдать своего волнения, он сделал шаг вперед, глянул на поверженного противника и отсалютовал мечом Карамоку. Тот как слепой выставил перед собой руки и медленно двинулся между кострами в круг — к лежащему сыну. С другой стороны к Ингви бегом бросились друзья. Кендаг схватил Ингви за плечо:

— Ты хоть не убил его?

— Вообще-то заклинание было смертельное… Но убивать его было бы нежелательно… Да он же здоровяк, каких поискать — что ему…

Вурибой застонал, чуть приподнялся, перевернулся — и рухнул вниз лицом. Карамок подошел и присел рядом с сыном, затем осторожно взял его голову в ладони. Тот снова издал тихий стон. Толпа вокруг костров стояла неподвижно и храня молчание.

— Н-ну… так… мы пойдем? — полуутвердительно произнес Ингви, обращаясь к Карамоку, тот молчал, — значит пойдем…

Друзья повернулись и двинулись из круга, держась тесной группкой и не убирая ладоней с рукояток мечей. Кендаг спросил:

— Ингви ты мне говорил об одном ударе. Первом. А Вурибой успел ударить дважды.

— Я имел в виду свой первый удар.

— А-а-а…

Чужеземцы уже дошли до границы круга уже гасших костров, когда Карамок поднял голову и бросил им в спину:

— Постойте, чужеземцы. Я хочу спросить тебя, воин. Погоди, я провожу… А вы останьтесь… С Вурибоем, — это относилось к свите.

Хмурый Карамок догнал группу чужеземцев и захромал вслед за ними — воины на их пути посторонились, давая дорогу. В толпе мелькнуло растерянное лицо Павлона. Страж Побережья молча пошел следом за победителем, не отставая и храня на лице угрюмое выражение. У границы лагеря он придержал Ингви за руку и проворчал:

— Сам не знаю, почему я решил так, что вы уйдете…

— Потому что мы ушли бы в любом случае. Если мы уходим мирно — выигрывают все.

— Да… Ты знал, что побьешь Вурибоя… И я подозревал что-то такое. Но ты слишком легко его одолел.

— Не так легко, как казалось. На самом деле это была трудная победа. Вот с Трормом Оди, о котором ты должен был слышать, получилось легче.

— Я слышал, что этот разбойник получил свое где-то на ваших островах. А как это с ним-то — легко?

— Ну честно говоря, я убил его, ударив сзади. Была большая заваруха. Все рубили всех без разбора…

— Ясно. Но я хотел спросить о другом. — Карамок цепко взял Ингви за плечо и посмотрел в глаза. — У тебя странные глаза… Скажи мне, чужеземец, ты и вправду считаешь, что завтра нас побьют? Или… почему тогда уходишь?

— Вас побьют. Потому что как воины северяне сильнее, а ты, Страж Побережья, не придумал ничего, чтобы уравнять шансы. Ладно, мы пойдем.

— Погоди, — попросил Карамок, — я не пойму, чего же еще-то я не придумал. Я нападу, когда они будут сходить с кораблей. Половина — внизу, половина — на борту. Я буду иметь дело с половиной.

— Нет, со всеми. Те, что на борту — всегда могут спуститься. Три шага. — Ингви не мог понять, почему он должен с таким трудом объяснять прописные истины. Неужели Карамок действительно настолько наивен… Пожалуй, да. Великий полководец не понимал простых вещей.

— Погоди еще… А-а… что бы сделал ты?

— Ну мало ли чего можно придумать… Обязательно дать им сойти на берег и отойти от кораблей хоть сколько-то — чтобы они и впрямь разделились… Можно сжечь их драккары колдовским огнем, хоть сколько-то разбойников погибнет… Можно пытаться устроить им ловушку, засаду… Подстеречь в лесу…

— Колдовской огонь — хе… У них свои колдуны, вроде наших друидов, так что не выйдет. А в остальном — нет, не понимаю, — пожал плечами полководец, — дать им спокойно ступить на нашу землю… Отойти от кораблей… Но если они отойдут подальше, значит, они будут идти по нашей земле, а это позор. Фея Сильвенча мне не простит. Нет, нельзя.

«И этот туда же, — подумал Ингви, — позор, бесчестье. С ними кашу не сваришь…»

— Ладно, — промолвил наконец Карамок, прерывая затянувшуюся паузу, — ступай. Я молю Отца-Леса, чтобы вышло, что ты ошибся. Хотя ты еще не ошибся ни разу… И побил моего мальчика…

— Вот и подумай об этом, — буркнул Ингви, — пока еще не поздно.

— Нет, чужеземец, уже все-таки поздно…

ГЛАВА 25

Когда лагерь остался позади и бледное лицо Карамока, уныло глядевшего вслед уходящим, растаяло во мраке, Филька заступил Ингви дорогу и выбросил вперед руку.

— Ингви, постой. Кажется, нам надо поговорить. Почему мы ушли из лагеря? Послушай, мы всегда делаем, как ты скажешь, но ведь иногда ты мог бы нам кое-что объяснить?

— Филька, друзья, поймите меня — я бы, конечно, объяснил вам все. Если бы мог.

— А почему не можешь?

— Да не могу, — голос Ингви звучал растерянно, — поймите же, я сам не понимаю… Но точно знаю одно — в лагере нам оставаться нельзя. Слишком уж все гладко… Вспомните, когда у нас бывало, чтобы так гладко все шло? Да никогда. Поэтому если ситуация слишком удачно складывается — я точно знаю, что пора сматываться.