Темный. Плохой. Дикий (ЛП) - Вест Джейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я рисовал со Слеем, пока Вики готовила тосты. На этот раз она положила сыр толстым слоем, толще, чем я когда-либо видел на ее столе.
— Ну, это же праздник, не так ли? — спросила она. — Каллум Джексон — знаменитый художник. Это так чертовски круто, Кал.
Да, это так. Это действительно было чертовски круто.
Выйдя на улицу, я свистнул Кейси.
— Давай, девочка, — сказал я. — Тебе это чертовски понравится.
Она не подошла, даже не пошевелилась.
— Ну же, Кейси, не дуйся, это сыр, смотри.
Я подошел ближе и заметил, что она тяжело дышала. Действительно дышала слишком тяжело.
— Ты в порядке, Кейс? Что с тобой такое?
Я запнулся о что-то ногой, что-то жесткое и скользкое. Я схватил это, и оно показалось мне отвратительным. Обглоданный кусок мяса.
— Господи, Кейси, откуда, черт возьми, ты взяла его, а? У Вики тут нет мусорного ведра.
И вот тогда я все понял.
Я подошел к воротам как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джонс исчез за углом в дальнем конце улицы.
Я вылетел как пуля, яростно пытаясь его догнать, и был уже на полпути вверх по улице, но у меня не было шанса, потому что я услышал крик Вики:
— О боже, Каллум, ты должен вернуться прямо сейчас! У Кейси чертов припадок!
***
Софи
Мой телефон засветился у меня в руке. Невероятно.
Каллум.
Не может, черт возьми, быть. Мое сердце с трудом верило в это.
— Кал? — прохрипела я. — Это ты?
Его дыхание было прерывистым, сумасшедшим, будто он взбирался на гребаную гору.
— Помоги мне. Пожалуйста, Софи, ты должна, черт возьми, помочь мне.
Звонок оборвался, и мои пальцы заскользили по клавиатуре, когда я пыталась перезвонить ему.
Он снял трубку после первого же гудка.
— Что случилось?! — просила я. — Господи, Кал, в чем дело? Ты ранен?
Из его горла вырвалось болезненное рычание.
— Не я. Кейси. Этот ушлепок Джонс дал ей что-то. Ее трясет, ее тошнит, и она плачет. Ей чертовски плохо, Соф, очень плохо.
У меня кровь застыла в жилах.
— Где ты? Где она?
— Иду по Кингс-роуд, к ветеринару. Иду так быстро, как только могу, но я несу ее, не могу добраться туда быстрее.
— Вызови такси! — взвизгнула я.
— У меня нет денег. Ничего нет, Соф. Пожалуйста, приезжай. Пожалуйста.
— Просто возьми такси, Каллум, пожалуйста, ради бога! Я заплачу им, когда доберусь туда!
Я никогда не двигалась так чертовски быстро.
***
Мое такси прибыло как раз в тот момент, когда Каллум вытаскивал Кейси из своего. Ее ноги затекли, подергивались от напряжения, голова была откинута, глаза мерцали. Она плакала и задыхалась одновременно — ужасный звук, который будто ударил меня прямо в живот. Все было намного хуже, чем я себе представляла, и мои глаза мгновенно наполнились слезами, когда он тащил ее. Он ворвался в клинику, его мускулы были напряжены, и я в ужасе уставилась на лица ветеринаров. То, как они посмотрели на Кейси, а затем друг на друга, говорило о многом.
Они провели нас в смотровую, и Каллум положил ее на стол, поглаживая по голове и все время разговаривая с ней.
— Что произошло? — воскликнула я. — Что он ей дал?
Он вытащил из кармана прогорклый кусок мяса, и они поспешили в лабораторию.
Ветеринар посветил ей в глаза и открыл ее рот.
— Гиперестезия, рвота, учащенное сердцебиение. — Он сосредоточился на Каллуме. — Какие симптомы были, когда вы ее нашли?
— Тяжелое дыхание… она плакала… ее рвало.
Ветеринар протянул руки.
— Она стояла, как козлы для пилки дров? Вот так?
Калулм кивнул.
— Потом начала вся дергаться.
— Нам нужно промыть ей желудок, попытаться удалить оставшийся токсин. Пожалуйста, подождите снаружи.
Страх в глазах Каллума разбил мне сердце. Его голос был таким нервным, таким непохожим на него.
— Помогите ей, пожалуйста. Пожалуйста, сделайте так, чтобы она снова была в порядке.
— Мы сделаем все, что в наших силах.
Я взяла его за руку и осторожно потянула.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— Пойдем, Каллум. Пусть работают. Она в лучших руках.
Он задержался ровно настолько, чтобы приблизиться к Кейси.
— Ты должна поправиться, хорошо? Эти милые люди позаботятся о тебе. Люблю тебя, Кейс, так сильно.
Глаза дикаря были мокрыми от слез, когда он поднялся, но больше не задерживался.
***
Каллум рухнул в углу, как только ветеринар скрылся из виду.
— Я убью его, черт возьми, — прорычал он. — Как только с ней все будет в порядке. Собираюсь вырезать его гребаное сердце.
— Нет, — сказала я. — Он хочет сражения. Не играй ему на руку. Ты лучше, чем это.
— Не чувствую этого, черт возьми.
— Кейси бы не хотела этого, — проговорила я. — Она хотела бы, чтобы ты подумал о своем искусстве, о том, как не попасть в тюрьму, о том, как сильно я хочу, чтобы ты пошел домой со мной. Мы нужны ей, мы оба. Теперь мы — ее дом, Кал. — Я прижимаюсь щекой к его спине, промочив его толстовку слезами. — Пожалуйста, не отталкивай меня.
— Я не собираюсь снова быть вместе ради Кейс, — ответил он.
Мое сердце упало, боль накапливалась поверх боли.
Я онемела, когда он потянулся к моей руке, едва осознавая, что он держит меня, пока он не произнес эти слова:
— Я сделаю это ради себя.
***
Мы просидели так, как мне показалось, несколько часов. Ожидание, надежда, молитва. Мы вздрагивали каждый раз, когда слышали шаги, но они только предлагали кофе. Я думала, что мне удалось успокоиться, как образ ее больших карих глаз снова ударил меня. Каллум был спокоен в своем горе, заперт внутри себя, лишь изредка вспыхивая, но для меня это было дико.
— Ты должна идти, — сказал он. — У тебя работа и все такое.
— У меня ее нет. Они меня отстранили.
— Почему?
— Теперь это не имеет значения.
Он не настаивал, а я не делилась.
— Все это такой пиздец, — проговорил он. — Все это. Завтра у меня гребаная выставка, все мои картины и прочее дерьмо. Я мечтал об этом, когда был маленьким ребенком, а теперь все пошло прахом. Не могу сделать этого сейчас, когда она в таком состоянии.
Я улыбнулась, но это была совсем не счастливая улыбка.
— Ты будешь в новом комплексе Саусбанк.
— Не знаю. Да, возможно.
— Нет никаких «возможно». Это самое большое событие года. Я знаю, мои родители построили это чертово место.
— Теперь это не имеет значение, не так ли? Никуда не пойду.
Я протянула руку, чтобы коснуться его — легчайшее прикосновение моих пальцев к его колену.
— Конечно, это имеет значение. Ты должен пойти, это твой большой прорыв.
— Теперь это ничего не значит.
Я печально вздохнула, поток воздуха прогремел в моей груди.
— Что бы ни случилось здесь сегодня вечером, Каллум, это искусство что-то значит. Не упусти это.
Я молчала, позволяя его демонам самим разобраться. Он заговорил так тихо, что это было шоком, когда он снова это сделал.
— Мама впервые выгнала меня, когда мне было четырнадцать. Джимми был мертв, и у меня больше никого не было.
— Она не пустила тебя домой?
— Я слишком горд, чтобы просить, даже тогда, — он вздохнул. — Я помню, как она велела мне убираться, сказала, что ненавидит меня. Я чувствовал себя чертовски глупо, но старался не показывать этого. Притворялся крутым, но это было чертовски больно. Никогда раньше не говорил об этом. — Он встретился со мной взглядом. Жестко. — То, что случилось с твоей сестрой, казалось, что это происходит снова и снова.
Я вздрогнула внутри.
— Я была глупой коровой, пытаясь соблюсти приличия. Я занималась этим всю жизнь. — Я положила голову ему на плечо. — Причинить тебе боль было последним, чего я хотела.