Капкан для Скифа - Александр Чернобук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Праздник был законный — 8 Марта. Внизу, прямо в общаге, по такому событию устраивали дискотеку. Мы были абсолютно нормальные студенты и распугивать своим трезвым видом людей на танцах позволить себе не могли…
— Не сомневаюсь, — прокомментировала Юля.
— Поэтому мы, как порядочные, сели с Купером у него в комнате, его сосед — Блинов Юрка был где-то в городе, и начали отмечать Международный женский день вдвоем. Как положено, по-мужски. Водки много — закуски мало, вернее сказать, закуска была только до второй рюмки, на ней она просто закончилась…
— Это как?
— Это, Юлечка, совсем. Катализатором процесса подготовки к дискотеке послужил заместитель коменданта общежития Юра Семененко, самый настоящий хохол из Херсона. Он зашел по пустяковому вопросу и сразу налетел на полный до краев граненый стакан водки и наши настойчивые требования подтвердить свою принадлежность к самой умной, сильной, красивой и смелой части человечества. Что он и сделал одним движением, — я поднял воображаемый стакан, показал, как он опрокидывает его в горло, демонстративно занюхивает тыльной частью кисти и собирается уходить. Юля рассмеялась. — Мы его, конечно, усадили за стол и попробовали раскрутить на сало. В ответ он потребовал от нас доказательств, что мы тоже настоящие мужики. Мы смело опрокинули по стакану вдвоем с Купером. Потом еще втроем…
— Что, правда? — усомнилась Юля.
— О том и речь. Закуски мы, естественно, не увидели. Ловкий ход со стороны заместителя коменданта общежития, хитрого херсонского хохла Семененко, удался. Он, лихо подзадоривая, упоил нас так, что о славном украинском продукте мы просто забыли. Зато дискотеку я помню очень хорошо. Сначала мы просто танцевали, потом делали сальто, кульбиты и все остальные спортивные упражнения, которые нам казались уместными во время плясок. Затем это нам надоело и мы устроили соревнования под девизом: «Кто дальше бросит колонку». Даже объявили какой-то приз для победителя. Кто-то из нас выиграл это состязание, и мы дружно раскатали традиционный приз — бутылку водки. До этого момента я все помнил более-менее. Потом образовался какой-то провал, и следующим осознанным эпизодом был увод меня с сего празднества под белы рученьки…
— Ох, Женя, Женя!
— Самому стыдно. Но это был первый и последний подобный случай в моей жизни. Значит, справа меня тащил Васька, а кто это делал слева, как я ни старался — разобрать не мог. Меня это обстоятельство удивляло и слегка злило. Зрение почему-то работало в одну сторону. Самое интересное началось у двери в мою комнату. Обыскав меня, предварительно приперев к стенке, по которой я все норовил сползти, они обнаружили полное отсутствие ключей…
— Потерял? — сделала предположение Юля.
— Нет, не угадала. Я им подробно объяснял, что ключи отдал трем знакомым девчонкам из другого общежития, которые приехали на праздник и собирались остаться здесь ночевать, а меня планировалось уложить спать у Кости. Объяснять-то я объяснял, но, как потом выяснилось, совсем не вслух. После недолгого совещания меня было решено откантовать к моему корешу Куперу, которого уложили спать таким же образом часом раньше. Что и было проделано…
— Костик, он тоже…
— Точно такой же. Брат-близнец. Как все было дальше, рассказал Блин-Блюз — Юра Блинов, сосед Костика: «Поднимаюсь я к себе в комнату в расстроенных чувствах (ему внизу уже рассказали, что нас с Купером на кровати определили), где предстоит спать, размышляю. Обе кровати заняты. Открываю дверь, а два голубя (это мы с Костиком) лежат на полу между кроватями и пытаются отобрать подушку друг у друга».
— Ужас. Это ж надо, — Юля с недоверием покачала головой.
— Из песни слов не выбросишь, — философски изрек я и продолжил: — Блинов воспрянул духом, переступил через наши воюющие во сне тела и занял свою кровать. Ночью стало холодно, и я забрался валетом к Блину под одеяло. Костя, вместо того, чтоб занять свою кровать, с пола сделал рывок из комнаты. Сориентировался он в темноте четко, но ошибся в одном — дверь оказалась запертой. Он с маху врезался в нее всем корпусом и лицом заодно…
— Не может быть! — ойкнула Юля.
— Может. Отошел на несколько шагов назад и повторил попытку. Я лежал под одеялом и тихонечко наблюдал эти девиации. Только после четвертой попытки он что-то понял и прошептал: «Закрыли, собаки». Открыл замок и исчез в коридоре. Не было его довольно долго, и обнаружил я его, уже когда проснулся. Костя пытался встать со своей постели. Он громко ржал — его забавила тщетность усилий при выполнении, казалось бы, не такой сложной задачи…
— О чем речь? — не поняла Юля.
— Объясняю. Купер переносил центр тяжести на ноги. Они его не держали, и он опять заваливался на сетку кровати. Она, амортизируя, отбрасывала его к стене, о которую он и бился головой при каждой новой попытке. Громко смеялся Блюзик. Я тоже не смог удержаться от смеха. Блинов перевел взгляд на меня и с испуганным лицом начал делать загребательные движения ногами, — я изобразил наглядно Юле, как Блинов, перебирая ногами, забился в угол кровати, — он, оказывается, даже не почувствовал, что ночью под одеялом был не один. А когда увидел утром рядом со своими ногами смеющуюся голову, подумал, что пришла «белка».
— Это ж надо!
— Когда недоразумение было разъяснено, Купер вспомнил про девчонок, которые должны ночевать у меня, я на тот момент уже пробил себе отдельную комнату. Посетовал, что был не в состоянии вчера познакомиться, хотя, вроде бы как, и танцевал с ними. В чем, впрочем, на сто процентов не уверен. Тут же незамедлительно вызвался исправлять свою ошибку и отправился ко мне. Мы дружно пожелали ему в спину: «Ни пуха, ни пера».
— Он вас…
— Ни в коем случае. Мы люди культурные, как ты могла такое предположить? На его стук никто не отозвался. Он его повторил и добавил: «Скиф, открывай. Хватит спать. Открывай. Дело у меня к тебе. Срочное. Я знаю, что ты там».
Сзади него раздался смех. Он обернулся. В нескольких метрах стояли две незнакомые девчонки и громко смеялись. Костик им улыбнулся и принялся тарабанить и требовать меня еще настойчивей. Девки сзади буквально присели от смеха. А теперь представь сцену, — я выдержал паузу, любуясь любимым личиком с блуждающей вокруг нежных губок улыбкой, — девять часов утра. Пацан в трусиках, резиновых тапочках, с сигаретой… ломится в лифт и громко кричит: «Скиф, открывай. Я знаю, что ты там, хватит спать».
Последние слова потонули в бархатном Юлином смехе, который, в свою очередь, перекрыли сдержанные смешки обслуживающих нас официантов.
— Вот такой вот был прикол, — закончил я и жестом отослал навязчивых гарсонов.
— Веселая была у вас молодость!
— Не вижу повода считать, что она закончилась.
— Юность, я хотела сказать.
— Это лучше, принимается, — милостиво согласился я.
Результат был налицо. Юля весело улыбалась, смело орудовала столовыми приборами, что-то щебетала и, главное, совсем, совсем не чувствовала себя скованно, как это было в начале нашего торжественного ужина.
Я почти полностью спихнул все дела, в частности, по Парфенову и Рембо, на Костю. Он меня понял и одобрил: «Двум богам служить нельзя. Нельзя ненавидеть и любить одновременно. Не выдержит душа таких противоречий. Ты люби, а я буду ненавидеть за двоих. Не переживай, все исполним в лучшем виде».
В том, что Костик справится с этим делом, я не сомневался ни на секунду. Впрочем, как и во всех других. Спихнуть-то спихнул, но в курсе он меня, конечно, держал. События развивались в примерно планируемых нами границах.
Парфена Рембо круто подставил по ментовской теме и тут же помог спрыгнуть со статьи. Выбора у Ивана, кроме как склонить голову на широкое плечо «друга», не было. Все гениальное — просто. Теперь Савельев его подставит на деньги и кинет. Что будет дальше? Что-то явно нехорошее — Парфен все глубже вязнет в дерьме. С другой стороны, он боится Рембо и должен как-то себя обезопасить, то есть как-то и где-то замазать бывшего компаньона. Ударить по самому уязвимому месту. Другого выхода у него просто нет. Где и как он это сделает, пока неизвестно. Но это дело времени. Нет ничего тайного, что рано или поздно не становится явным…
Парфен далеко не глуп. Выглядеть, скорее всего, это будет так — он найдет какое-то грязное пятно в биографии Рембо и использует его. Сам такую фигуру, как Савельев он, конечно, не потянет… Придется заручиться поддержкой какой-нибудь сторонней заинтересованной силы… Думается, в городе таких, которым где-то как-то когда-то подгадил бизнесмен Савельев, немало… Так или иначе разборка не за горами. Конец этой трепетной дружбы уже виден. Дожмут друг друга приятели. Будем надеяться, что без нашего вмешательства…
— Женя, пойдем мы или нет? — Юля требовательно смотрела на меня.
