Игра Саида. Единственная (СИ) - Кучер Ая

Сообразила.

А как прикинуть, что сбежать не получится, так не додумалась сразу. Сколько нервов потрепала, сил моих вытянула. И денег, потому что поиск дело недешевое.

Но она того стоит.

– Чего же не ушла?

– А смысл? За воротами бы уже ловили.

Не тот ответ, который хочу услышать.

Радует, что поумнела.

Но, блядь. Не этого мне хочется. Не из-за такого ответа кровь жжет, кислотой шпарит. Мозги и сердце выедает отравой редкой. Нет, не такого я от неё хочу.

– Умно, пташка. Ты поела?

Мне не нравится, что она не постоянно питается. Отмахивается, списывает всё на беременность. Но если так продлится, то скоро от Ники ничего не останется.

– Да, - бормочет смущенно, отводит взгляд. – Я себя хорошо чувствую.

– Вот и отлично.

Ника прислоняется ко мне, пока с братьями болтаю. Те хотят всё знать, что было. Оба порывались со мной пойти, но я запретил. Вот теперь допрос устраивает.

Отвечаю туманно.

Они узнают, когда придёт время.

– Я могу задержаться, - Халид предлагает, хотя сам к своей Аде рвётся. – Подстраховать пока бизнес в норму не придет. Если у Эмина остались помощники…

– Нет, на бизнес они не покушаются. Лучше расскажи, что сыну везешь.

Уловка срабатывает, брат тут же переключается. Постоянно о своем пацане болтает, гордо рассказывает всё. Никогда не подумал, что именно этот брать семейным человеком станет.

Я ведь не соврал. Эмину поебать было на мои дела. Я в этом обвинял, но ошибся. У него была личная месть, за грехи, о которых я даже не помнил. И попытка помочь Нике. Возможно, что именно из-за неё всё и начал.

Но это уже не волнует.

Куда больше внимания привлекает Ника. Укладывает ладошку на моё бедро, поглаживает. Глаза прикрыла, будто она тут ни при чем. Не её пальцы стояк вызывают.

– А помните, как Халид…

Разговор переплывает в другое русло, семейные истории вспоминаем. Мало у нас общего, но что-то да есть. И этого хватает, чтобы вечер провести спокойно.

Если бы не блядская ладошка Ники.

Она со временем сильнее сжимает, возле самого члена держит.

А после отпускает, и невинно лимонад пьет.

И снова.

Доиграется пташка.

– Хм, - невнятно отвечает на какую-то историю. Кивает, но не двигает свою голову с моего плеча. Уже как влитая лежит. – Да?

– Именно. Саид ещё тот упрямый засранец.

– Устала? – наклоняюсь, когда понимаю, что Ника творит. Капризная беременная девочка, которая просто домой хочет. – Поедем сейчас.

– Нет, всё нормально. Не надо, - а моргает так медленно, что вызывает усмешку. – Я в порядке.

– Вижу. Отрубишься сейчас.

– Нет, Саид, я не хочу спать. Просто… хорошо.

Хорошо, как же.

А зевок это подтверждение всех заявлений.

Поднимаюсь на ноги. Слишком резко, потому что пташка вздрагивает. Едва на диван не падает, теряет опору. И хмурится недовольно, едва не обиженно дует губы.

– Мы домой, - бросаю братьям, пока те спорить не начали. – Ещё нужно закончить дела.

– Скажешь, когда похороны.

– Обязательно.

Обещаю и тяну девчонку за собой, пока та не начала спорить и задавать лишние вопросы. Набрасываю ей пальто на плечи, взглядом нахожу машину. Ребята уже подогнали, молодцы.

Стоило Тахира отодвинуть, другого поставить начальником, как все остальные лучше работать начали. Слаженный механизм, никаких больше промашек.

– Сам поеду, - бросаю водителю, когда тот дверь Нике открывает. – Вы следом.

– Господин Хаджиев, по поводу засады на дороге… Распоряжения не было.

– И не будет. Отбой.

– Понял.

Ника быстро от верхней одежды избавляется, как только включаю печку. Греет ладошки, на меня поглядывает. Но молчит упрямо, хотя в глазах миллион вопросов.

– Спрашивай, пташка.

– Что ты с ним сделал?

– С кем?

– Саид! Ты знаешь о ком я говорю.

– Знаю. Но не знаю, почему ты об Эмине так беспокоишься.

– Потому что он твоя семья. И он помогал мне. Я знаю, что тебя это не волнует, - спешит перебить, пока я отчитывать не начал. – И это было против твоих желаний. Но посмотри на это с моей стороны! Он помог мне. Ничего не просил, только отдавал. Он рисковал, когда сам ко мне пришел…

– Похитил, то есть.

– Да. Мог не делать этого? Мог. Пострадал бы от этого? Нет. Если верить, что он только ради меня это затеял. А не…

– Не заговор? – вспоминаю забавное слово, которое пташка так часто упоминала. – Нет, для тебя.

– Ну вот! У вас с ним свои проблемы, я знаю. И не спорю. Но я не могу забыть о том, что он был добр ко мне. Тем более…

Обрывается на полуслове, отворачивается к окну. Жует губы, не спешит что-то рассказывать. И это злостью приправляет.

Ревностью блядской.

Психом себя чувствую.

К каждому слову ревную.

И пташка дохрена поводов давала…

Только почему-то вина за это давит.

– Что? – рявкаю, не выдерживаю. – Что ещё было?

– Ничего. Я просто не умею по-другому. Знаешь, пытаюсь за добро отплатить и…

– Ты за своё дурацкое добро сполна оплатила.

– Знаю. Прости. И не нужно было уезжать, я не устала. Просто немного скучно было. Вот и разморило.

– С моими братьями – скучно?

– Ну… Вы говорили, а я просто молча сидела. Интересно, но они весь вечер болтали, - глаза закатывает, фыркает. – И больше часа намекали мне на свадьбу. То как у одного было, как у другого, то у какого-то Мамедова вот-вот будет.

Черт.

О Мамедове я и забыл совсем. Давний друг семьи, с которым не общались особо. Отбитый даже по моим меркам, а это нужно постараться. Какая там у него свадьба по счету?

Третья?

Четвертая?

Но братья молодцы. Правильные мысли втолковывают Нике. Я с этим не спешу, сначала надо, чтобы девчонка со мной осталась. Потом можно и штамп в паспорте. Херня это, ничего не решает.

Что девчонка убежать может, что жена.

Вопрос только в желании.

– Никакой свадьбы, Хаджиев, - произносит твердо, подбородок вздергивает. – Пока в шахматы не выиграешь, то никакого брака.

– Если Адам будет мешаться, то игра будет долгой. С животом под венец пойдёшь. Нам ещё заново…

– А не нужно заново!

Подбирается, улыбается довольно. Сама из машины выскакивает, к дому несётся. А час назад готова была в переполненном расстояние спать. Что так её взбодрило?

Раздеваюсь в прихожей, обувь стаскиваю, когда Ника обратно вылетает. С удивительной грацией, пусть длинное платье и мешает.

– Вот, - протягивает мой блокнот, а после к груди прижимает. – Я вспомнила.

– Что вспомнила, пташка?

– Я ведь все ходы записывала, помнишь? И твои тоже, раз ты не делал такого. Так что мы расставим всё и можем продолжать.

Можем.

Продолжать.

Настолько выиграть хочешь, пташка?

Горечь проглатываю.

Мерзкое ощущение.

Как бы не удерживал, а она рвётся подальше.

Блядь.

Хрен с ней.

Хочет для галочки выиграть? Будет ей. Намеренно проиграю, даже стараться не буду. Пусть забирает моего короля, а я заберу её. Ни слова не скажу, когда потом Ника не захочет уходить.

Надеюсь на это.

– Сыграем, Саид? Или… Ты говорил, что у тебя дела.

– Сыграем. Душ приму, я весь в табачном дыме.

– Хорошо.

Не спорит, взглядом мажет. Пойдёт со мной в душ или нет? Нет, походу. Я проиграю, пташка, но сделаю это медленно. Чтобы привыкла ко мне и не улетала больше.

Поняла, что не так со мной плохо, как она думала.

– Вернусь скоро, - направляюсь к лестнице, но торможу. – Жив.

– Что? – хлопает ресницами, губы приоткрывает.

– Эмин – жив. Про Тахира такого сказать не могу.

Потому что племянник – Хаджиев, как бы не плевался.

Я ему выбор дал, когда в комнате сидели. И я решал, что с ним дальше делать. Рассказывал, как Тахир перешел грань. И что Эмин сам должен с ним разобраться.

– Ника – семья, - так я сказал. Племянник не спорил. – А в семье…

– Кровь за кровь.

Эмин закончил за меня.