Тайны серых кхоров - Ален Лекс

– Глаза разуй, дядь… – Голос Крыса был тусклым и невыразительным.

Мальчишка сидел на земле, прислонившись спиной к стволу дерева и небрежно раскидав конечности. За его ногу и задел Варст.

– Прячешься? Ты же вроде собирался уйти – сразу, как выведешь нас наружу?

– Не твое дело. Где хочу, там и хожу.

– А может, ты решил и с кхоров деньги поиметь? Дождаться погони, направить их в нужную сторону? – лениво протянул Варст, рассматривая собранные в хвост грязные патлы мальчишки.

– Да пошел бы ты… Чистоплюй несчастный. Тебе че, заняться нечем?

– Мне просто любопытно, зачем ты лжешь. К примеру, что ты собрался на самом деле делать со сломанными браслетами? Которые нельзя сдать ни одному ювелиру – если тот, конечно, в здравом уме. Кто будет связываться с обворовавшим кхоров?

– Да кто узнает, откуда эти цацки? Брось заливать.

– Полностью гравировку на браслетах затереть невозможно.

– Да прям! Золото – не камень, сотрется как не фиг делать.

– Ты же знаешь, что это не чистое золото. Хотя и сказал прямо противоположное Налеку. Кем тебе приходилась хозяйка браслетов?

Крыс дернулся, резко разворачиваясь.

– Дядь, а не напекло ли тебе голову? Я смотрю, все мозги уже вытекли.

– Я не настолько туп, как наш крестьянский друг. Забавного мастера посоветовала ему найти девушка. Содока, значит? На юге есть такая болезнь. Лихорадка, исход которой частенько бывает смертельным. А переносчиком этой болезни являются мелкие грызуны. Крысы, если быть точным. – Уголок губ Варста изогнулся в усмешке.

– И че? Ты меня поучить решил? Так я те ща в благодарность в нос заеду, чтоб поменьше умного строил. Мне твоя наука без надобности, у меня ремесло другое! Я вор, а не лекарь. На кой мне твои болезни?

– Твоя рука дернулась, когда ты услышал это имя.

Крыс неприязненно уставился на него, сощурив глаза.

– С моими руками все в порядке, красавчик. Мне до уличных фигляров далековато, и их фокусы у меня не так ловко выходят. Да и устал я, пока искал, в какую дыру вас кхоры заткнули. Ну и уронил случайно это золотишко. А вот ты аж перекосился, это факт. Может, это ты мне лучше расскажешь, кто такой Коракс? Ты прям зеленый стал, когда про него услышал. Или, думаешь, раз там темно было, так я ниче и не заметил? Держи карман шире!

– Заметил не заметил… – Варст небрежно пожал плечами. – Ты ошибаешься, воришка. Это отнюдь не страшная тайна. И то, что мне знакомо имя Коракса, не даст тебе возможности меня шантажировать. Он всего лишь однажды спас мою жизнь. И только.

– Тю! Можно подумать, тебе каждый день эту жизнь спасают!

– Я не в восторге от того, что он так поступил.

Память… незавершенное посвящение подарило ему не только ускоренный обмен веществ, но и невозможность забыть что-либо. Событие, разговор… Имя. Даже если это имя было услышано лишь однажды.

В тот раз… Гресер еще не знал о его Даре. И мог убить. Собственно, и убил бы, если бы не глупый ученик кхора, вмешавшийся в процесс наказания неугодного раба. Варст плохо помнил этот день. Наверное, он просил о помощи… Зря просил. Было бы куда лучше, если бы тот мальчишка не защитил его.

Варста потом таскали показать, что случается с теми, кто идет против воли Серого Совета. Кажется, его рвало, когда он понял, что неподвижная куча окровавленного мяса и есть его недавний защитник. Варст думал, тот мертв. Потом узнал, что ошибся. Но увидеть выжившего ему ни разу не удалось. Оно и к лучшему. Варсту было бы неприятно смотреть на прикованного к кровати калеку и осознавать, что если бы не его просьба…

В тот день Гресер не успел добить раба – вмешательство ученика и последующие длительные разборки с его наставником заняли много времени. А потом выяснилось, что Варст умеет видеть. И Гресер начал строго дозировать пытки, тщательно следя, чтобы не нанести серьезного физического ущерба своей игрушке.

Варст потер переносицу, прогоняя неприятные воспоминания.

– За что ты так ненавидишь кхоров, воришка?

– А за что мне их любить? – Крыс отвернулся, уставившись на свои колени. – Великие хранители жизни, х-ха! Может, и без них мы бы справились с Тенями. Вон, прошел же я через этот ваш колдовской забор! И ниче – жив, как видишь. Только и делов – прихватил с собой лисицу, попачкал ее в своей крови, а внутри выпустил. Ну а свою рану, ясное дело, завязал получше. И твои Тени, как ненормальные, за зверем погнались, а меня не тронули. Они ж тупые!

– У тебя есть определенные способности. Если бы ты был помладше, то мог бы стать весьма одаренным кхором. Даже мои руны на тебя реагируют. Ты еще не обращен только потому, что столица – слишком большой город, и там слишком легко спрятаться, когда идет Поиск.

– Легко? Легко?! – В глазах Крыса полыхнул огонь. – Издеваешься?!

– Нет.

– Откуда тебе знать? – Мальчишка мотнул головой, выдыхая облачко теплого воздуха. – Ты ведь родом с юга, колдун. У тебя слишком тягучий и совершенно не здешний выговор. И в столицу ты попал совсем недавно. – Крыс зло прищурился, заглядывая в лицо своему собеседнику. – Тебе нравится быть колдуном, красавчик? Тебе нравится одиночество? Без семьи, без родных и близких? У тебя тонкое лицо, изящные руки… Твои родители были далеко не нищими. В благородных семействах редко заводят много детей. Как ты думаешь, твоя семья сразу согласилась отдать наследника? Или воспротивилась и была уничтожена? Но говорят, кхоры не помнят прошлого? Как удобно!

Варст медленно погладил холодную кору дерева. Шероховатая поверхность неприятно царапала ладони, но он едва обращал на это внимание.

– Я помню свое прошлое. И… моя семья… они не противились выбору кхора. Они были слишком напуганы.

– Им повезло. – Крыс снова отвернулся, сосредоточившись на изучении мерзлой земли. – Моя мать не была такой трусливой… Ты хотел знать, почему я ненавижу кхоров? Я расскажу тебе… Все равно ты никак не сможешь это использовать. А мне иногда хочется выговориться. Не с деревьями же болтать… Моя мать тоже была из знатной семьи. Не веришь, красавчик? Вижу, что не веришь – не похож я на вельможного сыночка. Ну в отца пошел, верно. Без понятия, кем он там был – верно, кем-то из уличной шушеры с кулаками поувесистее. Моя мать умерла, когда я только-только глаза раскрыл. Сдох бы, наверное, если бы меня сестра не выходила… У меня была сестра, старшая. Красивая, умная, сильная… Я любил ее. Пожалуй, она единственная, кого я любил. Она мне говорила, что у меня еще и брат был, тоже старший. Чересчур одаренный, по вашей, кхорьей, части. Не знаю, свидеться нам не довелось. – Крыс кисло усмехнулся и пнул ногой заиндевелые листья. – Его кхоры к рукам прибрали, еще когда он на карачках ползал. Если выжил, наверное, ему сейчас лет двадцать будет – как тебе. Иногда мне интересно, как он выглядит. У него-то отец – вельможа, честь по чести… А иногда мне плевать, жив ли он вообще. Даже если и жив – теперь он один из них… Мать его любила, верно. Не испугалась, не пожелала отдать кхорам. Откупиться пыталась. Но разве можно обыграть колдуна? Сестра говорила, что-то они там подделали, какое-то письмо – и оп-ля, пожалуйте – все семейство обвинено в государственной измене, главу – на виселицу, состояние – в городскую казну, а глупую мать с дочерью – в уличные трущобы. Чтобы неповадно было с колдунами спорить. Сестра в деталях путается, она еще мелкая была, когда все это случилось. Сколько ее помню, она чуть ли не каждый день планы строила, как бы кхорам отомстить. А мне все это безразлично было. Пока в один прекрасный день какой-то плешивый кхор, неизвестно каким ветром занесенный в наши трущобы, не возжелал сделать из сестры свою наложницу. Она ему морду набила. Хорошо набила, от души. Только он с эскортом был. Знаешь, я до сих пор жалею, что не влез тогда в драку. Да против десяти стражников я бы ничего и не смог поделать. Но ты бы знал, как мерзко было смотреть, как ее вяжут в кокон из веревок, а потом бьют – профессионально, чтоб лицо не попортить… Я успел узнать, куда ее утащили. А потом подвернулся Налек. – Крыс замолчал и принялся тщательно разглядывать палый лист, алый с желтыми прожилками.