Бриллиант - Сара Фокс

Услышав внезапный слабый шелест позади себя, я увидела, что шторы начали раздвигаться. Когда я повернулась, то увидела там Чарльза, за спиной которого упали занавески, скрыв нас обоих. Улыбаясь, он протянул ко мне руки, и я почувствовала сильное облегчение, воскликнув:

— Чарльз. Я так сожалею! Если бы только я могла что-нибудь сделать, чтобы все изменить…

— Иди сюда, дай мне тебя обнять. Не волнуйся. Дулип так рад получить камень назад, он не будет долго сердиться. Все закончилось, Алиса. И я богат, как и говорил тебе! — он говорил очень тихо, с тревогой оглядываясь на двери. — Где мы можем встретиться и когда? Теперь мы должны действовать быстро. Я знаю, что Тилсбери захочет в скором времени покинуть Англию, и я не буду рисковать, дав ему забрать тебя. — Он приблизился, пытаясь меня обнять, но я сопротивлялась, отстраняясь и чувствуя себя озадаченной.

— Что происходит, Чарльз? Те способности, которыми, как они говорят, я обладаю — я не хочу этого. Что это за дар, который заставляет людей ненавидеть тебя. Сначала Виктория и мама, а теперь Дулип и я. Мама и Тилсбери втянули меня во что-то развращенное и зловещее, в мир, где я не могу контролировать свои действия. Я не желаю иметь ничего общего с этим «видением» — так же, как и с ребенком, которого ношу. Я так боюсь будущего, всего. Но если ты все еще мой друг и не возненавидел меня…

Чарльз выглядел обеспокоенным.

— Алиса, не волнуйся, — пробормотал он. — Мы скоро будем вместе. Я заберу тебя. Мы сбежим от них. Обещаю, что ты не будешь больше иметь ничего общего с этим. Я понимаю, почему он так ценит твой дар. Ему это нужно для его исследований. Я был свидетелем многих спиритических сеансов в этом доме и знаю, что лишь немногие дают такой драматический результат, который мы наблюдали сегодня вечером. Он сделал паузу, а потом спросил: — Но о каком ребенке ты говоришь? Бедная Алиса, этот вечер вызвал у тебя такие странные фантазии…

Я застонала, поскольку поняла, что Чарльз ничего не знает. И теперь я должна была произнести те ужасные слова:

— Чарльз… я была настолько уверена, что Нэнси обо всем тебе уже рассказала. Я жду ребенка — ребенка Тилсбери.

Все. Я это сделала. Горстка слов, которую я могла бы сжать в кулаке, так же легко, как Дулип держал проклятый бриллиант, когда Виктория положила его туда. Наши судьбы прокляты и похоронены за крошечный отрезок времени.

— Я… я не понимаю. Ты имеешь в виду… — он запнулся, изо всех сил пытаясь понять, его лицо стало напряженным и бледным.

— Я никогда не хотела этого, Чарльз. Ты должен верить мне. Я узнала об этом вскоре после того, как мы встретились у реки. Я догадываюсь, что ты можешь подумать, будто я лгу, но клянусь, подобное мне даже в голову не приходило. Я считала, что просто больна, но когда мама вызвала доктора, он подтвердил, что это… это… правда. Я до сих пор не могу поверить в это. Тогда я чуть не сошла с ума. Я хотела умереть. У меня никогда и в мыслях не было причинить тебе боль, предать тебя… или бросить. И мне жаль, что Нэнси не сообщила тебе, потому что я отдала бы все на свете, лишь бы не говорить об этом лично, не видеть боль на твоем лице…

— Как она могла сказать мне? — медленно произнес он. — Я отсутствовал в течение нескольких недель. Я оставил свою должность при дворе, отправился искать Дулипа для Тилсбери и с тех пор все свое время занимался этим… планировал будущее… наше будущее. Я думал, что Нэнси сказала тебе об этом. Кажется, моя сестра держала нас обоих в неведении! — Чарльз горько рассмеялся. Затем он склонился через ограждения балкона и, обхватив руками холодный металлический брусок, уткнулся в него лбом. Он тяжело вдохнул прежде, чем снова встать. Посмотрев мне прямо в глаза, он спросил: — Как ты могла сделать это? Как ты могла позволить мне продолжать надеяться? Ведь ты знала, что я привязываюсь к тебе все сильнее… а сама все это время была его любовницей?..

Закрыв глаза, он отвел взгляд и крепко сжал кулаки.

— Пожалуйста, Чарльз. Ты должен верить мне. Я ничего не знала, клянусь. Он, должно быть, ввел мне наркотик, загипнотизировал меня. Я ничего не помню, я думала, что это был просто кошмар, вызванный галлюцинациями. И даже Нэнси заставила меня так считать. Как бы мне хотелось, чтобы это в конечном итоге оказалось правдой.

— Но твоя мать? — начал он.

— Она слепа, он словно заколдовал ее. Она предпочитает думать, что я, должно быть, согрешила с тобой… в ее одурманенных опием глазах этот ребенок никак не может быть его.

— И он предпочитает не разубеждать ее? — Чарльз задрожал от гнева, и мне показалось, будто он хочет броситься внутрь, раскрыть занавески, чтобы яркий поток света от недавно зажженных масляных ламп и свечей засиял в проеме и ударил мне в лицо, ослепив меня. Я ринулась вперед, словно актриса в безвкусной мелодраме, изо всех сил пытаясь схватить его за руки и удержать, но оступилась и упала.

Спустя мгновение я пришла в себя.

— Чарльз! Подожди! — мой голос звучал умоляюще: — Прошу тебя, пожалуйста, выслушай меня.

Он остановился:

— Ладно…

— Подумай! Ты, конечно, сейчас можешь уйти, убежать от всего этого. Но тогда мама никогда не узнает правду, а я боюсь его мести, она коснется каждого, кем я дорожу. Он уже угрожал мне, и я ни на мгновение не сомневаюсь, что он приведет в исполнение свои слова. Он схватил меня, заманил в ловушку… и этот ребенок… когда он родится… они планируют выдать его за своего. — То ли плача, то ли смеясь, так как эта мысль сильно угнетала меня, я продолжила: — Моя мать будет обманута вдвойне и я… я стану участницей нового представления. Но не ты, Чарльз, ты можешь убежать, — мысленно моля его о благоразумии, я снова заговорила: — Мы все окажемся в опасности, если ты заговоришь об этом теперь. Используй свою свободу и независимость и уходи, строй свою жизнь так, как ты… всегда мечтал. Не ломай ее из-за меня. Я не заслуживаю этого, поверь мне. — Я дрожала от холода. — Ты посвятил ему в знак благодарности достаточно большую часть своей жизни. Возьми то, что он должен тебе, и уходи отсюда прямо сейчас! Если нет никакой другой причины, по которой ты обязан остаться, сделай это ради меня… если ты любишь меня, я прошу тебя, пожалуйста, храни молчание.

Из комнаты внезапно донесся звук быстрых шагов, приближающихся к балкону, и мы услышали голос, зовущий меня.

— Твоя мать! — отодвигаясь в сторону и оглядываясь на комнату, Чарльз сказал: — Миссис Уиллоуби… мы здесь, на балконе. У Алисы закружилась голова, и ей нужно было подышать воздухом. Я обнаружил ее, когда вышел сюда покурить… — И, порывшись в кармане своего жакета, Чарльз быстро достал сигару.