Плохой хороший парень - Кэрри Прай

обуявших сомнений. Продвигаясь всё дальше, я мысленно прощалась с возможностью вернуться обратно.

Если всё пойдёт по плану и мне удастся повидаться с их боссом, я несомненно его разговорю. Тогда у полиции появятся шансы привлечь негодяев к ответственности. Что будет со мной — не так важно. Но точно знаю, что не прощу себя, если завалю дело всей своей жизни.

Припарковавшись у пушистой ели, я покинула салон и подошла к высоким воротам. Створы тут же разъехались в стороны, будто меня ожидали.

Яркий свет от фонарей ослепил глаза, навстречу вышел громадный охранник. Хмурый, с блестящей лысиной. Я отступила, ожидая грубой атаки, но тот учтиво спросил:

— Вы к кому?

— Мне нужен главный, — из моих уст прозвучало нелепо. — У меня к нему разговор. Это крайне важно. Я могу его увидеть?

— Его? — хмыкнул мужчина. — Что ж, проходите.

Поверить не могла, что проникнуть в их офис будет так просто. Меня не скрутили, не осмотрели, даже документы не потребовали, словно я пришла на встречу с нотариусом. Но расслабляться было рано.

Неприятные провода так и царапали кожу под кофтой.

Оставив меня в фойе, охранник что-то передал по рации. Он застыл статуей, пока не услышал ответную команду. Тогда мужчина попросил меня пройти внутрь дома и обождать часов так несколько.

— Что? Но у меня совсем нет времени.

— Понимаю. Однако «Босс» сейчас на ужине и не намерен его прерывать.

— Тщательно же он у вас пережёвывает… — на глазах наглела я.

— Желаете отменить встречу?

— Ох, нет. Я подожду. Поход в спортзал того не стоит.

Боже, Юна, просто заткнись.

Меня оставили в холле одну, предоставив возможность как следует осмотреться. Роскошный интерьер, начищенные полы, в каждом углу скрытая камера — я будто прибыла с визитом к арабскому шейху. Мне удалось заметить, как стая служивых принялась осматривать мою машину. Ничего удивительного в том не было, ведь появившаяся из ниоткуда девица должна вызвать массу вопросов.

Прошёл час, а напыщенный босс продолжать пировать. Меня вовсе отпустила тревога. Да и мягкое кресло располагало. Сама не заметила, как за неимением дела, провалилась в сон.

Минуты умиротворённостью показались мне мгновением.

— Вас ожидают, — послышалось возле уха, и я подскочила.

Пригладив руками волосы и одежду, я проследовала за мужчиной. Мы поднялись вверх по лестнице, после чего он открыл дверь кабинета и любезно пригласил меня войти. Я прошла в помещение, где пахло розами и корицей, а охранник тем временем остался стоять за дверью.

Ещё одурманенная ото сна, я едва могла оценить обстановку. Свет был приглушен. Мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть изящный силуэт, что застыл у окна. Сердце сделало кувырок, когда вьющиеся пряди скатились по женской спине, а после прозвучал бархатистый голос:

— Здравствуй, Юна. Рада тебя видеть.

Удивление, что главарь мафии на самом деле являлась женщина, сменилось другим — она знала, кто я такая.

— Добрый вечер, — сглотнула я, не решаясь сдвинуться с места.

— Полагаю, у тебя ко мне масса вопросов?

Она оставалась в тени, точно дразня.

— Имеются несколько.

— Какой ответ ты хочешь на них получить? — ровным тоном поинтересовалась женщина, вглядываясь вглубь леса.

— В первую очередь, я надеюсь на правду.

Развернувшись, она подошла к столу. Стук её каблуков расшатал мои нервы. Всё ещё оставаясь незнакомкой, она опустилась на стул и поманила меня пальцем. Я послушно последовала к ней.

— Я готова быть с тобой честной… Но и ты меня не обманывай, — произнесла она, не успела я приблизиться. — Сними с себя прослушку, детка. Она явно помешает нашему разговору.

Меня снова пронзило током. Последняя надежда получить улики провалилась с треском. А я ведь даже не увидела её лица…

Одним рывком я сорвала с себя провода и бросила их на пол. По венам разошлась волна разочарования.

— Умница, дочка, — сказала женщина и свет включился.

24

Жизнь на миг остановилась. Бесчувственное «дочка» сорвалось с напомаженных губ и пошатнуло моё сознание. Вместе с тем боль догоняла сердце. Я металась, перекрывая признание особы колким словом, которое ничего для нас не значит, но с каждым следующим ударом секундной стрелки вкушала горькую правду.

Эта женщина… Настоящее чудовище в красивом теле.

И она — моя родная мать.

С темнотой улетучились и сомнения. Свет включился в кабинете, но погас во мне. Чуть вьющиеся русые локоны с золотистым отливом, серо-голубые глаза под чёрной окантовкой, едва заметные веснушки и авторитетная ухмылка — я будто смотрела в зеркало, словно разглядывала старое фото, что когда-то спрятала за рамку.

Мы смотрели на друг друга не отрываясь, временами не дыша. Я с трудом удерживала её взгляд, но не думала сдаваться. Мне хотелось пробить её броню и достучаться до души, но похоже, таковой не имелось.

Её побегу нет оправдания. Как и тому, кем она стала.

— Ты можешь задавать вопросы, детка. Я не кусаюсь, — её голос пробил до брезгливых мурашек. — Полагаю, у тебя их масса.

Я нервно усмехнулась.

— Не такой я представляла встречу с матерью… После стольких лет разлуки она разрешила взять у себя интервью. Чертовски великодушно.

— Неужели, ты рассчитывала на объятья? — удивилась Виктория. — Или ждала, что я припаду к твоими коленям и буду молить о прощении? Я действительно тебе рада и корю себя за ошибки, но сейчас не время для сантиментов. Всё что нам нужно, так это исключить недопонимание между нами.

Её последняя фраза вывела меня из себя.

— Недопонимание? Так ты это называешь? Мы что, повздорили на тему школьных оценок? — воздуха не хватало, а пальцы впились в локотки стула. — Ты исчезла на тринадцать лет, променяв семью на преступную жизнь. Трусливо сбежала и не нашла в себе смелости явиться раньше. Где твоя совесть?

Подперев рукой подбородок, она устало вздохнула.

— Рада, что мы приступили к делу. Но всё по порядку, — Виктория осмотрелась, ещё раз убедившись секретности тет-а-тета, и обратилась ко мне: — Я ушла не от тебя, дорогая. Я оставила твоего отца. Так вышло, что потеря любви вынудила меня на категоричные решения. Слишком категоричные, — добавила она, опустив ресницы.

Её слова никак не клеились с мамой. Той мамой, что осталась в моих воспоминаниях — неидеальной, но достаточно милосердной.

— Чего тебе не хватало? — заводилась я. — Отец любил тебя. К моему несчастью, продолжает тебя любить. Он на многое готов пойти…

— Но не на то, что мне нужно, — опередила она. — Понимаешь, Юна, одной любви недостаточно, чтобы быть счастливой. Рядом с Олегом я слабела, превратилась в безликую домохозяйку, дни которой проходили под копирку. Лишившись его внимания, я