Вне рамок приличия: Друг моего сына (СИ) - Ермакова Александра Сергеевна "ermas"

Я выдавливала улыбку, но внутри случился надлом.

После танца и моего отравления Русланом, я вновь потеряла вкус к жизни. И как часто случалось в подобной ситуации — вкусив запретного и лакомого, потом сложно о нём не думать.

Но Руслан даже в такой момент не выказал ко мне интереса — он вообще пропал из поля зрения на время. Вместе со своей подружкой. От мысли, чем они могли заниматься — стало трудно дышать и связно думать.

Впервые накрыла такая слепая ревность, что я запоздало очнулась от кровожадных, недостойных мыслей, снимая в пальцах нож.

Боже! Клиника!

Я… и расправа с соперницей?!

Мне нужно лечение!

Мне опять и срочно нужна дистанция! Иначе натворю дел…

Но мужественно взяла себя в руки, и не омрачила итальянскими разборками чудесную свадьбу. А когда основная часть завершилась и гости остались на вечеринку-попойку, я сказалась уставшей. Да и Антону было пора спать, поэтому с чистой совестью пошла его укладывать, хотя няня у нас была ответственная и не гулящая. Вместо праздника осталась в бунгало, предпочитая чтение веселью.

* * *

Герман в комнату зашел, с явным настроением грязно домогаться. Я притворилась спящей, но его это не остановило — всё же полез с поцелуями и лапаньями, а меня аж перекосило от отвращения.

Не виновата я, что нутро ощерилось против очередного насилия:

— Прошу, — оттолкнула его. — Прошу, — чуть ли не хныча, но тихо, чтобы не разбудить Антошу, которому место сегодня устроила на раскладном кресле, возле нашей с Громовым постели.

— Как меня задолбала твоя фригидность! Если бы знал, что ты такое бревно, сто раз подумал, а нужна ли ты мне…

— Я предупреждала, что секс для меня не главное…

— Лживая шлюха, — он не первый раз кидался таким выражением. Но только выпив и только наедине, в красочных эпитетах припоминая былое — видимо, по пьяни не контролировал язык, вот его и заносило.

— Ты всё обо мне знал до свадьбы, — устало покачала головой.

— Вот именно! С Русланом-то бойко резвилась! — плеваться друг в друга ядом в очередной раз не было ни сил, ни желания, но Громов словно этого желал. А ведь знал — ссора ни к чему хорошему не приведёт препирательство. Как обычно, каждый останется при своём.

— Так я не мешаю тебе найти «бойкую»… по твоему темпераменту женщину. Буду только за! — развела руками.

— Да, пора тебя менять на молодую и благодарную, — скатился с постели Герман. Зло глазами комнатку обшарил, его взгляд остановился на Антоне и так опасно сверкнул, что я испуганно вскочила следом и загородила собой спящего сына:

— Не смей!

Громов рыкнул что-то нечленораздельное, надел брюки, схватил рубашку и, как есть, вышел из комнаты.

Дверь затворилась с глухим грохотом — я выдохнула с облегчением и вернулась в постель.

Правда, уснуть так и не смогла. На душе было очень неспокойно: из-за германа, из-за Руслана, из-за моей неправоты и толскожества.

Одеваться по-праздничному было лень, поэтому поверх легкой, коротенькой ночнушки накинула плащ, который прихватила на случай дождя.

Антошку перенесла к няне, которую разместили в нашем бунгало, но в соседней комнате, разделённой с нашей стенкой.

— Посмотрите за ним, пожалуйста, — вручила как самое важное, что есть моей жизни. Огладила Тошу по голове, чмокнула в лобик.

— Конечно, — кивнула Валентина, нежно прижав к себе моего сынишку.

Благо оправдываться не пришлось — Валентина была понятливой женщиной и о проблемах в нашей семье подозревала.

Кутаясь в плащ, я выскользнула на улицу. Свежий воздух приятно обласкал кожу… Мне сразу полегчало.

Секунду помялась на площадке перед бунгало, размышляя, где искать Громова. Скорее всего он пошёл на поминки приключений, а они как всегда — в толпе.

В таком виде совершенно не хотела светиться перед гуляющей молодежью, а празднование во всю продолжалось в главном доме, и самые громкие крики раздавались со стороны бассейна. Судя по голосам и смеху, молодые отрывались на полную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я словно нищенка под окнами богатеев, встала на цыпочки и заглянула в окно, хоть глазком увидеть, что у них происходило.

Так и есть! Герман был среди них. Со стаканом бокалом янтарной жидкости… в компании девушки Руслана, и ещё какой-то итальянской пары.

На миг зависла, не веря глазам — то, как он оценивающе смотрел на подругу Руслана, как она ему без скромности отвечала улыбками…

БОЖЕ! Как же всё это противно — его аморальность и грязь уже убивали!

Девушка красивая — чего не отнять. Правда смутило то, что она чем-то напоминала меня. Это даже Жека заметил. Тёмноволосая, кареглазая, полногубая…

Вроде многие бы подошли под такое описание, но сходство подруги Руслана со мной прослеживалось невооружённым глазом. Она была разве что моложе, худее… Волосы богаче и более ухоженные, Макияжа чуть больше…

Хм, наверное, Громов присматривал себе новую жену. И где её искать, ка кане в постели сына?

Усмехнулась бы, если бы не было так тошно и мерзко.

Плевать!

Нравится Русе и Герману трахать подружек по очереди — их дело! Лишь бы меня больше не трогали!

Домой не хотелось и здесь оставаться не было желания — я задумчиво побрела, куда глаза глядят — и это оказался пляж…

Тёмное, волнующееся полотно моря. Прохладные порывы ветра, холодный и влажный песок. Я сняла сандалии и шла, наслаждаясь приятным ощущениям в теле и успокоению в душе. Когда освежилась настолько, что по коже стали носиться мурашки, повернула домой, но уже на тропинке к особняку дорогу преградил Руслан:

— Гулять по пляжу ночью и в таком виде опасно. Тебе ли не знать?

— Маньяки? — вскинула брови, не зная куда делать волнение.



Глава 38

ЛИЗА

— Простудишься… — он выглядел расслабленным и спокойным — руки в карманах смолян брюк, белая рубаха по обычаю с расстёгнутыми верхними пуговицами.

— Тогда я, пожалуй, домой пойду, — было обогнула его, прекрасно осознавая, что мы столкнулись не случайно, а я была не в том состоянии, чтобы продолжать войну.

И Руслан шагнул, преграждая мне путь.

Молча, демонстративно, просто смотря мне в глаза Вроде бы место много — отступи, убеги, но я, словно зажатая в тесном углу, от тесноты и внезапной духоты, судорожно выдохнула.

Так и застыли — не ругаясь, не пытаясь разойтись — пожирали друг друга взглядом, ведя молчаливый спор.

Руслан был так хорош собой, что у меня слов колючих не находилось его послать лесом. Просто любовалась им… изучала, запоминала… чтобы на «потом» хватило.

Молчание затягивалось, наши голодные взгляды искрили.

Руслан больше не скрывался — жадно скользил глазами по моему лицу, нагло опускаясь всё ниже и ниже… до распахнутого выреза плаща. Разгорающийся между нами пожар пригвождал к месту. Меня потряхивало только от взгляда парня… как когда-то… Нутро пульсировало, отзываясь на вольности парня: не фригидная! Нет! Я от счастья едва в сознании оставалась.

Жива! Я жива!

А то уже за пару лет жизни с Германом засомневалась в умении чувствовать и желать.

Но нет, я жива!

Руслан одним взглядом это доказывал.

Видимо, прав Громов, я извращенка! И только на молодого Руслана реагировала! На его нежные ласки даже на расстоянии! Да так зависла в нашей молчаливой игре, что запоздало ощутила его прикосновение вживую…

Руслан огладил мою щёку шершавой, горячей ладонью, а я вместо взбрыкнуть, оттолкнуть… приластилась, растворяясь в нашей близости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глаза в глаза… Непростительно близко друг к другу.

Слишком близко.

Слишком волнительно.

Слишком желанно.

Слишком трепетно…

Всё со знаком слишком!

Напряжение разрасталось. Притяжение обострялось. Накал достигал эпохального размера. Сомнения растворялись. Предрассудки ускользали. Сила воли и убеждений — треснули на куски. И мир рухнул с грохотом и ослепляющим звездопадом.