Гавань ветров - Джордж Мартин

– Еще не вернулся Керр, – напомнила Сина.

– Ах, да.

Они терпеливо ждали. Пять минут, десять, пятнадцать. К ним присоединились Шер, Лиа и заметно приунывший Деймен. На горизонте появились еще летатели, но Керра среди них не было. Марис уже не на шутку беспокоилась за него.

– Если бы не чертово железо его родителей, я бы ни за что на свете не выставила в этом году Керра! – в сердцах воскликнула Сина.

Уже вернулись все вылетевшие этим утром, уже в поисках пищи, выпивки или тени покидали берег толпы бескрылых, уже к послеобеденным играм в воздухе готовились летатели, когда наконец с противоположной стороны от острова Лисла появился Керр. Естественно, в ящик были брошены все десять белых камешков.

– Сбился с курса недалеко от Скални, – робко объяснил Керр, приземлившись.

Сина, печально покачав головой, обняла его и сказала:

– Пошли, найдем остальных и перекусим.

Время до заката пролетело незаметно. Некоторые студенты наблюдали за дружескими играми в воздухе (летатель с Внешних Островов и двое с Шотана завоевали индивидуальные призы, командную гонку выиграли Западные), остальные отдыхали, разговаривали, пели. Деймен привез с собой гичи, и они с Шером, стараясь отвлечься от горьких мыслей о поражении, просидели несколько часов над доской.

С наступлением сумерек на острове начались пирушки. Студенты «Деревянных Крыльев» устроили собственную в хижине Сины. Они пили принесенное Марис вино, Лиа играла на свирели, Керр рассказывал морские байки. Но несмотря на вино, музыку и увлекательные рассказы, студенты оставались мрачными на протяжении всего вечера, и только Вэл сохранял свое обычное хладнокровие.

– Не так уж все и плохо, – сказала Сина ближе к ночи. – В конце концов никто не умер, не разбился. Вот если бы вы потеряли, как я, глаз и ногу, тогда имели бы право на уныние. А теперь расходитесь. – Она в притворной ярости взмахнула клюкой. – Шагом марш по кроватям. Впереди еще два дня Состязаний, и любой из вас, если приложит все силы, еще завоюет крылья. Завтра я жду от вас большего мастерства, нежели вы продемонстрировали сегодня.

Марис и С'Релла, прислушиваясь к тихому шуму прибоя, не торопясь шли по берегу к своей хижине.

– Ты сердишься на меня за то, что я вызвала Гарта? – спросила С'Релла.

– Если честно, то сердилась, но теперь поняла, что напрасно. Если ты выиграешь, крылья по праву твои.

– Я так рада! – воскликнула С'Релла. – Я тоже злилась на тебя, но теперь сожалею об этом.

Марис обняла девочку за плечи, и они продолжили путь. Через минуту С'Релла вновь спросила:

– Как ты считаешь, я проиграю?

– Нет, ты выиграешь. Ведь ты же слышала, что сказала Сина?

– Да, но завтра мы будем соревноваться в грациозности полета, а ты, наверно, помнишь – фигуры высшего пилотажа всегда были моим самым слабым местом. Даже если я потом выиграю в воротах, то слишком отстану по очкам, чтобы завоевать крылья.

– Не говори глупостей. Просто летай так хорошо, как только можешь, а все остальное предоставь судьям.

– У меня плохое предчувствие.

– Не вешай нос. В конце концов, будут еще Состязания в следующем году.

С'Релла кивнула. Вскоре они добрались до своей хижины, С'Релла подбежала к двери первая и, вдруг отпрянув, в страхе прошептала:

– Марис!

Марис поспешила к девочке. Та стояла и, дрожа всем телом, не отрываясь смотрела на дверь. Марис проследила за ее взглядом и остолбенела.

К двери были прибиты два мертвых буревестника – перья грязные, из ранок от гвоздей на песок стекает темная кровь.

Марис бросилась в хижину и вернулась с ножом. Отодрав от досок первую птицу, она с ужасом поняла, что та не только убита, но и изуродована – птице отрезали одно крыло.

На рассвете второго дня Состязаний шел дождь. К утру дождь прекратился, но погода оставалась сырой и холодной, небо скрывала плотная завеса туч.

Песок пропитался влагой, и сидеть на нем уже не хотелось. Неудивительно, что на берег вышло гораздо меньше бескрылых, чем в первый день, а в море виднелось совсем немного лодок со зрителями. Но летателей не пугали холод и сырость, для них важнее всего был ветер, а он в этот день наиболее благоприятствовал полетам.

На берегу Марис, отозвав Сину в сторону от студентов, кратко пересказала ей события вчерашнего вечера.

– Кто же мог сотворить такое?! – громко возмутилась Сина.

Не желая, чтобы их разговор услышали студенты, Марис поднесла палец к губам. С'Релла и так напугана вчерашним инцидентом, но беспокоить других студентов не стоило.

– Полагаю, что мертвые птицы – дело рук летателя, – сказала Марис мрачно. – Летателя, чье болезненное самолюбие задето, возможно, вызовом на поединок. Хотя допускаю, что это мог быть и друг летателя. Или чужак, ненавидящий академии, или местный бескрылый, поставивший против Однокрылого кучу денег и проигравший их. У меня нет доказательств, но подозреваю, что Арак мог приложить тут руку.

Сина кивнула.

– Ты правильно поступила, что не стала пугать ребят. Лишние волнения перед поединками им ни к чему. Надеюсь, что С'Релла уже оправилась от потрясения.

Марис отыскала глазами среди студентов С'Реллу, которая вроде бы непринужденно разговаривала с Взлом.

– Надеюсь, ведь ей сегодня понадобится все ее самообладание.

– Начинают! – закричал Деймен, пальцем указывая на утес.

Быстро поднявшись в воздух, над берегом полетела первая пара. Сегодня летатели, стремясь блеснуть своим мастерством, будут последовательно выполнять над водой фигуры высшего пилотажа. Фигуры каждый выбирал для себя сам: некоторые, ограничиваясь самыми простыми, выполняли их по возможности безукоризненно, другие же стремились поразить зрителей и судей смелостью и оригинальностью. В этом виде состязаний трудно было определить победителей, и вся ответственность за справедливость оценок участников целиком лежала на совести судей.

Первые две пары не показали ничего особенного, лишь мастерски поднимались в воздух, приземлялись, совершали плавные грациозные либо резкие повороты. Третий поединок оказался много интересней. Лейн, так успешно проявивший себя вчера в гонках, и сегодня продемонстрировал великолепное мастерство. Прыгнув с утеса, он полетел над песчаным берегом настолько низко, что бескрылые поспешно пригибали головы. Затем, отыскав мощный восходящий поток, почти вертикально заскользил вверх. Превратившись в едва заметную точку, он с ошеломляющей скоростью устремился вниз и перешел в горизонтальный полет лишь за мгновение до столкновения со скалой. Он безукоризненно исполнил вертикальные «бочки» и «мертвую петлю». Сын ему, конечно, и в подметки не годился.