Мифы экономики. Заблуждения и стереотипы, которые распространяют СМИ и политики - Сергей Гуриев

Еще один миф заключается в том, что миграционная политика должна быть основана на взаимности: если российским гражданам трудно переехать в США, то и американцам следует закрыть дорогу в Россию. Как и в случае с международной торговлей (глава 7), одностороннюю либерализацию вполне можно оправдать, и многие развивающиеся страны действительно выигрывают от отмены ограничений на въезд граждан богатых стран. Впрочем, еще важнее открыть двери не только гражданам развитых стран, но и гражданам России, проживающим в этих странах.

У нас остро стоит проблема не только внешней, но и внутренней миграции. Однако причин для отчаяния нет – барьеры, стоящие на пути внутренней миграции, не только нужно, но и можно устранить, о чем свидетельствует опыт экономики США. Впрочем, не стоит надеяться, что, как только будут отменены все административные барьеры для мобильности, рынок труда сам определит, как должна развиваться миграция. К сожалению, в современной России главным барьером для миграции является неразвитость финансовых рынков и рынков жилья, а эту проблему решить гораздо труднее.

Миф 39. Ограничивать иммиграцию – в наших национальных интересах

В большинстве развитых стран миграционная политика базируется на лицемерии и двойных стандартах. Россия быстро учится у европейских соседей. В то время как высшие руководители страны заявляют о поддержке трудовой миграции, законы и подзаконные акты все больше ее ограничивают. Казалось бы, миграция из стран СНГ позволяет справиться с демографическими проблемами, не нарушая целостности национальной культуры. Откуда же взялось представление о том, что мигранты – люди второго сорта? Кому они мешают и почему? Насколько искренни заявления властей об их борьбе с бесправным положением нелегальных иммигрантов?

Негативное отношение к иммигрантам свойственно не только российской власти. В развитых странах в последние десятилетия наблюдается резкий рост ограничений на въезд рабочей силы. Нынешняя волна глобализации, которая уже превзошла предыдущую (1870–1913) по степени интеграции рынков продукции и капитала, существенно отстает с точки зрения создания глобального рынка труда. Сто лет назад свободное перемещение рабочей силы было ограничено лишь транспортными издержками. Теперь же, когда они стали существенно меньше годовой заработной платы на новом месте, главную роль стали играть административные барьеры, при этом международная мобильность трудовых ресурсов снизилась на порядок. Как и вокруг «Москвы-2042» в произведении Владимира Войновича[54], вокруг богатых стран фактически выстроено кольцо враждебности визовых барьеров, гораздо более непроницаемое, чем железный занавес.

Это явление объясняют двумя причинами. Во-первых, развитие демократии в богатых странах привело к тому, что право решающего голоса в политических процессах в ХХ в. перешло от работодателей к низкоквалифицированным рабочим. Как правило, средний иммигрант начинает свою карьеру с рабочих мест, не требующих высокой квалификации, поэтому, хотя в целом экономика и выигрывает от миграции, такие рабочие могут проиграть от увеличения конкуренции на рынке труда.

Во-вторых, резко возросла роль государства в предоставлении общественных благ. Поэтому граждане богатых стран считают несправедливым, что иммигранты бесплатно получают доступ к инфраструктуре, созданной предыдущими поколениями.

Насколько эти опасения оправданны? Экономические исследования показывают, что в современном мире влияние миграции на положение рабочих принимающей страны незначительно. В США города, куда приезжают мигранты, не отличаются от других динамикой показателей рынка труда, безработицы и зарплаты. Это верно и в периоды сверхинтенсивной миграции. Например, когда в 1980 г. Фидель Кастро дал разрешение на свободный выезд кубинцев через порт Мариэль, в Майами немедленно прибыли 125 тыс. иммигрантов (7 % экономически активного населения Майами). Несмотря на это, динамика показателей рынка труда по сравнению с другими городами не изменилась. Кубинцы не отняли рабочие места у американцев, а создали новые.

То же самое происходит в Москве. Несмотря на все усилия столичных властей, город принимает огромное число иногородних и иностранцев. Тем не менее безработицы фактически нет. Приезжие выполняют работу, которую москвичи делать не умеют или не хотят (по крайней мере по рыночным ставкам зарплаты). Москвичи же выигрывают вдвойне: низкие ставки зарплаты приводят к быстрому развитию бизнеса, а цены на строительные, домашние и другие услуги остаются на приемлемом уровне.

Второй стандартный аргумент против иммиграции также вряд ли имеет право на существование: в советское время развитие столицы во многом финансировалось за счет всего остального СССР, поэтому не только иногородние россияне, но и жители СНГ имеют полное моральное право на доступ к московской инфраструктуре.

Самая лицемерная сфера миграционной политики – это борьба с нелегальной миграцией. Московские власти, как и их европейские коллеги, заявляют, что обеспокоены бесправным положением и эксплуатацией нелегальных иммигрантов, именно поэтому они хотят ограничить миграцию. К сожалению, к крепостному положению приезжих приводит именно чрезмерное административное регулирование.

Как ни трудно европейцам и американцам примириться с этим, но в XXI в. в их демократических странах существуют потогонные производства, где фактически возрождено долговое рабство. Это многомиллиардный бизнес: ежегодно посредники предлагают сотням тысяч потенциальных иммигрантов организацию переезда и поддельные документы, получая с каждого десятки тысяч долларов. Например, стоимость нелегальной иммиграции из Китая в США составляет $35–40 тыс. Бедные китайские крестьяне и рабочие не могут позволить себе заплатить такую сумму сразу, поэтому, став иммигрантами, они вынуждены на два-три года после переезда продавать себя в рабство, чтобы расплатиться с посредником. В этом смысле современные китайцы похожи на европейских переселенцев в Америку в XVII–XVIII вв., которые тоже были вынуждены финансировать свой переезд, продавая себя в неволю на несколько лет по так называемому договору сервитута. Впрочем, в отличие от колониальной Америки, в современном обществе сервитутные контракты признаются недействительными, поскольку любые формы подневольного труда запрещены. На чем же основано исполнение современных крепостных контрактов? Не в последнюю очередь и на том, что у иммигранта нет выхода – если он сбежит от своего работодателя, то в лучшем случае дело кончится депортацией.