Я украду твоё сердце - Ольга Островская

когда я в очередной раз убегала из дворца под иллюзией невидимости, я случайно застала одну из маминых фрейлин с её любовником. Пара уединилась в беседке в дальней части королевского сада. Дамочка опустившись на колени в ворохе юбок, старательно ласкала своего кавалера ртом. Я тогда чуть со стыда не сгорела. И еще долго вспоминала увиденное с уймой противоречивых эмоций.

Но потом осторожно расспросила Рамину о том, нормально ли это вообще, заниматься таким с мужчиной. Невестка, загадочно улыбнувшись, сказала, что между любовниками нормально всё, что происходит по взаимному согласию и приносит обоюдное удовольствие. А такие ласки, она их ещё оральными назвала, удовольствие приносят очень большое.

На своём примере я в этом уже убедилась, хоть и не думала раньше, что мужчина женщину тоже может ласкать подобным образом. Так может, попробовать ответить Азиму тем же?

Сместившись ещё ближе к интересующей меня части мужского тела, я наклоняюсь и осторожно касаюсь губами налитой головки. М-м-м, кажется, не противно.

Осмелев, обхватываю и медленно погружаю немного глубже, касаясь гладкой плоти языком.

− Ники? – ошеломлённо стонет Азим. – Что ты… ты… о боги…

− Тебе не нравится? – поднимаю голову, смотрю на него смущённо. – Прости, я просто хотела… ты меня ласкал ртом, я думала, тебе будет приятно, если я тоже. Но… я не умею, конечно, и…

− Мне приятно, − перебивает он меня на полуслове. Поднимается на локтях, улыбаясь какой-то шальной, обезоруживающей улыбкой: – Безумно приятно. Просто я совсем не ожидал, что ты решишься на такую смелую ласку.

− Ну-у-у, я же говорила, что хочу доставить тебе удовольствие, − неловко пожимаю плечами. Улыбаюсь в ответ: − Мне продолжить?

− Если хочешь этого, − облизывает он губы, прикрывая глаза. – Даже если я окончательно сойду с ума, отказаться от твоего медового ротика точно не смогу.

Ох, ну если так…

Воодушевлённая этими словами, я снова склоняюсь к мужской плоти. Снова обхватываю губами крепкий ствол. Уже гораздо смелее облизываю головку, и принимаюсь двигать головой, как делала та фрейлина. Азим со стоном откидывается назад на подушки. Скосив глаза, я вижу, как он комкает пальцами простыни, как искажается от наслаждения красивое лицо и напрягается всё его тело, будто он изо всех сил сдерживается. Чувствую, как подаются мне навстречу бёдра, толкаясь глубже. А с покрасневших от возбуждения чувственных губ то и дело срываются тихие стоны.

Значит, ему нравится? Значит, я всё правильно делаю?

Осознание, что это от моих ласк ему настолько хорошо, и меня саму неожиданно заставляет снова слегка возбудиться. Отчего я начинаю двигать головой ещё быстрее, помогая себе рукой и ощущая необычное удовольствие от происходящего. Член у меня во рту, кажется, становится ещё больше. Мужское тело дрожит всё сильнее, бёдра толкаются вверх всё несдержанней, пока в какой-то момент Азим резко не поднимается и не отстраняет меня рукой за плечо. Впивается в мои губы своими, целуя как одержимый. Другой же ладонью обхватывает свой член и пару раз резко проводит по нему, содрогаясь всем телом и с рычанием выплёскивая себе на живот белесое семя.

− Ты нереальная, душа моя, − выдыхает хрипло, улыбаясь мне в губы. – Самая сладкая, самая красивая в мире, самая моя.

− Ты тоже мне очень нравишься, − улыбаюсь смущённо. – Оказывается, я тебя раньше совершенно не знала. И даже не представляла, какой ты на самом деле.

Азим в ответ снова меня целует, а потом бережно укладывает на подушку и накрывает простынёй. Но вместо того, чтобы лечь рядом, чмокает в нос.

− Я сейчас приду, маленькая, − произносит тихо. И поднявшись, уходит в ванную. Видимо, чтобы вытереться.

Вернувшись же, спустя пару минут, снова гасит свет и забирается ко мне в кровать. Сгребает в свои объятия, снова зарываясь лицом в волосы. И наконец расслабляется. Я с наслаждением обнимаю его в ответ, прижимаясь всем телом и устраиваясь поудобней. Никогда ни с кем не делила кровать, но лежать вот так, с ним в обнимку, дышать им, чувствовать его тепло, его руки вокруг меня, его тело рядом, всё это ощущается таким правильным, что я закрываю глаза и тоже позволяю себе полностью расслабиться, погружаясь в сонное блаженство. Представляя, что теперь смогу каждую ночь вот так засыпать. Рядом с любимым.

Азим был прав. День выдался насыщенным и местами сложным. А ещё очень переживательным. Я действительно очень устала. И теперь дрёма незаметно подкрадывается ко мне на мягких лапах, окутывая ласковой тьмой. Я уплываю в это сладкое забытие. И мне чудится тихий голос:

− Я так безумно люблю тебя, моя девочка. Если бы ты только знала…

Глава 24

Я не знаю, что меня разбудило. Какая-то безотчётная тревога, от которой сердце спросонья так и норовит выскочить из груди. День ещё не начался, а я почему-то уже жду от него неприятностей.

Беспокойно завозившись в кровати, рукой ищу рядом Азима, который всю ночь согревал меня своими объятиями. Но рядом его почему-то нет.

Распахнув глаза, недоумённо смотрю на примятую подушку, а потом приподнимаюсь на локте и озираюсь вокруг.

Он стоит у окна. Полностью одетый, притом не в штаны и рубашку, как обычно одевается здесь, а в чёрный босварийский каптан, отчего снова кажется тем самым язвительным и холодным циником, которого я столько лет считала врагом. Заложив руки за спину, просто смотрит на море. До дрожи отчуждённый.

− Азим, что-то случилось? – с тревогой зову любимого.

Широкие плечи на миг напрягаются, каменея, а потом он медленно оборачивается. Вот только лицо его кажется каменной маской, заставляя моё сердце сжаться ещё сильнее.

− Скоро здесь будет Корим, − слышу я ровный ответ. – И, скорее всего, твой брат.

− Тайрэн? – выдыхаю ошеломлённо. – Но почему?

− Так нужно, Николь, − отвечает Азим. – Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

− Что именно?

− Ты накинешь на себя иллюзию невидимости и не будешь снимать, что бы здесь ни происходило.

− Почему?

− Потому что о твоём присутствии здесь не должен знать никто кроме тех, кто уже знает.

− А кто ещё может узнать? Твой дядя и мой брат разве прибудут не одни? Что вообще происходит, Азим?

− Нет времени объяснять, Николь. Они уже близко. Одевайся и делай, как я тебе говорю. Это очень важно, малышка.

− Хорошо, − киваю.

Как ничего другого желая, чтобы он сейчас улыбнулся, подошёл