Зона зла - Александр Щелоков

В кромешной мгле Дон налетел на камень, споткнулся и разбил колено.

Под тентом он растянулся во весь рост, согнул ногу и стал осторожно растирать ее ладонью.

Капитан Ойзер придвинулся к солдату. Спросил участливо:

- Что случилось?

- Ударился

- Спусти брюки, я посмотрю.

Дон расстегнул пряжку, сдвинул штаны вниз.

На колсте кровоточила большая, с ладонь, ссадина.

- Лежи. Сейчас перевяжу.

Капитан потянул к себе аптечку, достал какую-то мазь, пластырь. Из кармана вынул плоскую фляжку.

- Отхлебни. Это виски.

Дон сделал два больших глотка. Вытер ладонью губы.

- Все хорошо, - сказал он. - Все хорошо.

Неудобно было солдату признаваться, что колено страшно саднит и жжет.

- Лежи.

Капитан умел быть строгим. Он придавил грудь солдата рукой. Осторожно снял с него брюки и бросил их в сторону. Потом выдавил на колено какую-то мазь и аккуратными движениями пальцев стал втирать ее в кожу.

Боль медленно утихала. Выпитое виски приятно дурманило голову. Хотелось закрыть глаза и лежать, отключившись от ревевшего за пологом урагана, от скрипа песка по тенту.

- Глотни еще.

Голос капитана звучал успокаивающе. Горлышко фляжки коснулось губ.

Не поднимая головы, Дон сделал два новых глотка.

- Болит?

- Уже лучше.

Рука капитана продолжала поглаживать ногу, поднимаясь от колена все выше и выше.

Приятное чувство расслабленности овладело Доном. Волнующая энергия, истекавшая с пальцев капитана, входила в его тело и волнами поднималась к груди.

Дон все глубже погружался в пьянящую сладость неизведанных ощущений.

- Тебе не больно?

Голос капитана убаюкивал.

- Нет, хорошо...

Дон говорил правду. Нечто теплое, дурманящее мягко обволакивало его. Мир затягивала розовая дымка, очертания предметов двоились, плыли.

Дон закрыл глаза. Теперь он ничего не видел, но обостренное осязание говорило ему больше, нежели зрение.

Удары ветра по тенту не ослабевали. Воздух в палатке переполняла сухая душащая жара.

Теплая рука капитана продолжала поглаживать ногу Дона, нежно касаясь внутренней стороны бедра. Другая отерла ему со лба пот, потом стала ласкать шею.

Дона засасывал розовый балдежный туман.

В виски, которое он выпил, в малой дозе был подмешан морфий. Капитану Ойзеру на случай ранения сделал это снадобье его отец - старый аптекарь из Хайфы.

Когда капитан повернул Дона к себе спиной, когда рукой коснулся ягодиц и стал их гладить, Дон только блаженно сопел. Он чувствовал, как ладонь капитана ласкает его совсем не там, где это стоило бы делать, но не имел желания противиться. Потом нечто жаркое и твердое пропороло его тело острой болью.

Дон дер*Йулся, вскрикнул, но боль тут же прошла. Ее сменило удивительное ощущение пляжной расслабленности.

Грело солнце, приятно лаская тело, и не жгучий песок, а волны моря шелестели рядом.

А нечто внутри медленно, как маятник, раскачивалось, рождая ожидание чего-то невероятного. И вдруг ожидание лопнуло, взорвалось россыпью фейерверка. В глазах закружились голубые огни, дыхание перехватило...

Они лежали, прижавшись друг к другу. Дон молча переживал происшедшее. С одной стороны, он понимал его противоестественность, но с другой, пережитые ощущения были столь сильными и неожиданно сладкими, что захотелось тут же пережить их хотя бы еще раз.

Ветер стихал. Песчаная буря теряла силу...

Не поворачиваясь к командиру, лежавшему за спиной. Дон протянул руку назад, коснулся чужой животворной плоти.

- Капитан... - Голос Дона срывался. - Еще... Пожалуйста...

Так Дон бен-Бецалел стал счастливым наложником своего командира.

Позже он узнал, что до него капитан Ойзер пользовался расположением Якоба Леви, прыщавого пулеметчика из второго отделения, но ревности не возникло - Якоб Леви уже отслужил свой срок и был уволен в запас.

Полгода спустя капитана Ойзера перевели к новому месту службы в гарнизон Рамаллаха.

Этот городок находился в зоне, где то и дело происходили стычки между евреями и палестинцами. Арабы требовали признания Израилем их права на свои исконные земли. Восстание носило название "Интифады" и включало в себя все формы пассивного и активного сопротивления.

Мирные демонстрации протеста в городах перемежались выстрелами и взрывами. Скандирование антиеврейских лозунгов - выкрикиванием угроз и бросанием камней.

Постоянная напряженность требовала присутствия войск.

Переводясь с Синая на север, капитан Ойзер сумел захватить с собой и капрала Дона бен-Бецалела.

Появление в Рамаллахе капитана Ойзера - человека-монумента - было сразу замечено боевиками исламской организации "Хезболлах". Руководитель террористической группы Абу Халед решил, что ликвидация такого колоритного офицера должна оставить в сознании евреев ощущение ужаса, и отдал команду совершить теракт.

Три боевика вышли на охоту.

Военный патруль двигался по узкой грязной улочке арабского квартала. Впереди шел капитан Ойзер. В двух шагах позади держались солдаты - Дон бен-Бецалел и двое других.

У развалин дома, снесенного евреями в назидание арабам за их непослушание, стояла группа мужчин. Они громко переругивались, выкрикивая гортанные фразы. Патрульные обратили внимание в их сторону. Было видно назревала драка.

Капитан Ойзер еще не решил - пресечь беспорядок или пройти мимо, когда из-за угла ближайшего дома вышли трое арабов. Отвлекшись, капитан Ойзер не обратил на них внимания. Человек физически сильный, способный защитить себя за время службы в безлюдных песках Синая, утратил осторожность. Он позволил боевику приблизиться вплотную, и тот нанес роковой удар ножом.

Трагедия произошла на глазах у Дона. Он находился рядом, но сразу прийти командиру на помощь не смог. Партнеры Дона по оружию имели боевой опыт и участвовали в акциях против арабских террористов из группы "Амаль", но первым в себя все же пришел Дон.

Выстрелом из автомата он завалил араба из группы прикрытия. Тут же ранил в ногу второго, сумел выбить ногой нож из рук убийцы и повалил его на землю.

Когда стало ясно, что капитана Ойзера не воскресить. Дон озверел. Он затащил пленника в развалины и стал его пытать, потроша живого человека ножом. Он буквально искрошил араба, но сумел добиться признания. Тот назвал имя организатора убийства Абу Халеда.

Гибель капитана Ойзера большого шума в прессе не наделала. В Палестине каждый день погибали евреи. Но то, что сделал израильский солдат с арабом, изрезав его на части, средства массовой информации раздули во вселенский скандал.

Газеты арабского мира назвали Дона "кровавым жидовским мясником". Европейская пресса потребовала положить конец израильскому беспределу в отношении к оккупированному палестинскому населению.

Дона в угоду общественному мнению арестовали. Прокуратура завела на него уголовное дело. Суд приговорил капрала к двум годам заключения.

Прошло время, скандал постепенно утих.

И тогда из тюрьмы, куда был помещен Дон бен-Бецалел, его увезли в неизвестном направлении.

"Неизвестное направление" вело в штабквартиру израильской разведки Моссад. Ее шеф Якоб Дрор, или, как его именовали в своем кругу, "доктор Коби", высоко оценил готовность Дона бен-Бецалела сражаться с врагами Израиля и приказал подобрать ему подходящее дело в недрах своей конторы.

Такое дело быстро нашли.

В штаб-квартире Моссада Дона принял руководитель так называемого "боевого отдела"

Сэмюэль Гершон. Под его руководством осуществлялись "боевые", а по существу террористические акции Моссада во всем мире.

Представившись как господин Илд Муниш, Гершон долго беседовал с Доном, прощупывая его убеждения. Наивный капрал был потрясен, насколько глубоко господин Муниш знал подробности его жизни. В разговоре всплыло имя дочери рэбе Берковича Шлиме и многие подробности отношений капрала с командиром роты капитаном Ойзером.

Донучсватило благоразумия не отрицать ничего и не оправдываться. Это понравилось начальству, и уже через два дня Дон бен-Бецалел под именем Дональда Морелли был зачислен на спецкурсы Моссада.

Год спустя Дональд Морелли оказался в штате боевого отдела в качестве "штыка" - к и дона, в обязанности которого входила физическая ликвидация лиц, приговоренных израильской спецслужбой к смерти.

Нельзя сказать, что назначение нового агента на особо секретную должность прошло без трений. У тех, кто в силу служебного положения принимал ответственные решения, вызывали настороженность не совсем нормальные сексуальные пристрастия будущего кидона.

Скрыть сам факт этой ненормальности начальство Дональда не решалось. В случае провала агента умолчание о его гомосексуальности грозило большими неприятностями тем, кто скрыл правду. Поэтому с каждым сомневающимся проводили специальную работу. Дольше других сопротивлялся генерал Авиэзра бен-Борат, один из советников президента. Он представлял Ширут ха-Битахон, службу безопасности Израиля, более известную в мире по аббревиатуре Шин Бет.