Предательство Борна - Эрик Ластбадер

– Кто вы? – задыхаясь, выдавил он.

– Идем же! – неумолимо прошептал голос. – Останавливаться нельзя. Милиция следует за нами по пятам.

В этот самый момент Борн увидел в воде пляшущие огоньки. Он заморгал. Нет, не в воде, а на воде. Искаженные волнами отражения электрических ламп. Где-то в глубинах его сознания прозвенел колокольчик, и Борн подумал: «Яхт-клуб».

Однако до боли знакомый спутник увлек его к берегу до того, как беглецы достигли северной оконечности сплетения причалов, пристаней и сходней. С огромным трудом они выбрались на песок, и тотчас же Борн снова упал на колени. Злясь на самого себя, он попытался было подняться на ноги, но таинственный незнакомец удержал его в таком положении. Борн почувствовал, как его торс перетянули с такой силой, что у него едва не перехватило дыхание. Снова, снова и снова, до тех пор, пока он не сбился со счета. И эта тугая повязка сделала свое дело. Кровотечение прекратилось, однако, как только Борн поднялся на ноги и пошел вдоль полосы прибоя, на повязке появилось маленькое пятнышко, которое быстро расплылось, пропитывая ткань насквозь. И все же кровавого следа на земле не будет. Кем бы ни был таинственный спутник Борна, ума и храбрости ему было не занимать.

На берегу Борн наконец смог разглядеть бульдога, здоровенного пятнистого кобеля с благородной мордой. Они миновали ряд ларьков и кафе. Над пляжем возвышалась голая скала, молчаливая, угрюмая. Прямо впереди Борн увидел деревянный ящик высотой по пояс, выкрашенный в темно-зеленый цвет, запертый на навесной замок: в него убирались пляжные зонтики.

Бульдог тихо заскулил, тряся обрубком хвоста.

– Быстрее! Быстрее же!

Согнувшись пополам, они побежали вперед. С моря донесся рокот мощных двигателей, и тотчас же берег справа озарился ослепительным сиянием прожекторов, направленных с милицейских катеров. Лучи скользили по песку, приближаясь к двум беглецам и собаке. Еще мгновение – и их обнаружат.

Добежав до ящика с зонтиками, они присели на корточки, прижимаясь к его деревянной стенке. Лучи не заставили долго себя ждать. Скользя взад и вперед по песку, они подползли к ящику и на бесконечно долгий миг застыли на нем. Затем двинулись дальше.

Но тут с милицейских катеров раздались крики, и Борн увидел, что еще одно подразделение милиции оцепляет яхт-клуб. Это уже были бойцы спецназа, в касках и неуклюжих бронежилетах. В руках они держали автоматы Калашникова с укороченным стволом.

Таинственный спутник потянул Борна за руку, увлекая его к основанию скалы. Пробегая по полосе голого песка, Борн чувствовал себя обнаженным и беззащитным. Он понимал, что у него нет сил даже для того, чтобы защитить себя одного, не говоря про обоих.

Вдруг его свалил с ног толчок в спину. Распластавшись ничком на песке рядом со своим спутником, Борн увидел пляшущие в ночной темноте лучи света, на этот раз перпендикулярно лучам прожекторов милицейских катеров. Милиционеры, оцепившие яхт-клуб, освещали берег фонариками. Яркие лучи скользнули буквально в двадцати сантиметрах от двух неподвижно распростертых тел. Краем глаза Борн заметил какое-то движение. Милиционеры спрыгивали с пристани на песок, направляясь в эту сторону.

Повинуясь безмолвному знаку своего спутника, Борн, превозмогая боль, пополз в тень голой скалы, где уже ждала собака. Обернувшись, он увидел, что его спутник снял пальто и заметает им следы, оставленные на песке.

Учащенно дыша, Борн поднялся на ноги, шатаясь, словно боксер, которому пришлось выдержать слишком много раундов против превосходящего противника.

Его спутник, опустившись на корточки, ухватился за толстые железные прутья решетки, которой был закрыт ливневый водосток. Крики становились громче. Милиционеры приближались.

Борн нагнулся, чтобы помочь, и вдвоем они выдернули решетку. Борн отметил, что кто-то уже успел вывинтить болты.

Таинственный спутник затолкнул Борна внутрь. Возбужденный бульдог прыгал рядом. Борн оглянулся, наблюдая за тем, как его спутник забирается в водосток. Тот пригнулся, но все же задел шляпой за верхний край, и она упала. Незнакомец обернулся, поднимая ее, и ему на лицо упал лунный свет.

Борн шумно вздохнул, что вызвало взрыв боли в груди.

– Ты!

Ибо незнакомец, спасший его, чьи движения казались ему такими знакомыми, оказался вовсе не мужчиной.

Это была Сорайя Мор.

Глава 16

В 18.46 у Анны Хельд завибрировал портативный компьютер. Это был ее личный компьютер, подарок ее Возлюбленного, а не штатный, выданный ЦРУ. Молодая женщина схватила черную коробочку, хранящую тепло ее бедра, на котором был закреплен чехол. На экране появилось сообщение, подобное фразе, вышедшей из-под пера гения: «ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ МИНУТ. ЕГО КВАРТИРА».

У Анны бешено заколотилось сердце, кровь радостно запела, потому что это сообщение действительно было написано гением: ее Возлюбленным. Он вернулся.

Анна сказала Старику, что ей нужно на прием к гинекологу, внутренне ее это очень рассмешило. В любом случае директор купился на обман. Штаб-квартира ЦРУ напоминала приемный покой «Скорой помощи»: с тех самых пор, как Линдрос ввел режим чрезвычайного положения, все работали непрерывно, по многу часов.

Выйдя из здания, Анна села в такси и вышла из него за шесть кварталов до развязки Дюпон-серкл. Дальше она пошла пешком. Безоблачное лунное небо принесло с собой пронизывающий ветер, усиливший холод. Но Анна, сунув руки в карманы, несмотря на погоду, ощущала внутри тепло.

Четырехэтажное жилое здание на Двадцатой улице, памятник архитектуры девятнадцатого века в стиле колониального Возрождения, было выстроено по проекту архитектора Стэнфорда Уайта. Позвонив в домофон, Анна открыла деревянную дверь с узорчатым стеклом. За ней начинался обшитый деревом вестибюль, проходящий до самой середины здания, который заканчивался другой дверью из дерева и стекла, выходящей на узкий заасфальтированный пятачок между домами, используемый в качестве частной автостоянки.

Задержавшись на мгновение перед рядом почтовых ящиков, Анна провела пальцем по бронзовой табличке с выгравированной надписью «401: МАРТИН ЛИНДРОС».

На четвертом этаже она остановилась перед кремовой дверью, положив руку на толстое дерево. Ей показалось, что она ощутила слабую вибрацию, как будто квартира, пустовавшая так долго, сейчас гудела новой жизнью. Комнаты за этой дверью теперь наполнило своим присутствием тело ее Возлюбленного, теплое и сильное, затопив их своими энергией и внутренним жаром, подобно солнечному свету, проникающему сквозь стекло.

У Анны в памяти всплыло мгновение расставания. Это воспоминание снова принесло острую боль, подобную глубокому вдоху ледяного воздуха, которая разлилась по грудной клетке, оставляя еще одну рану на сердце. Однако на этот раз боль казалась другой, так как тогда Анна была уверена, что не увидит своего Возлюбленного минимум девять месяцев. В действительности с той встречи до сегодняшнего дня миновало чуть меньше одиннадцати месяцев. И все-таки дело заключалось не только в долгой разлуке – что само по себе уже плохо, – но также в осознании произошедших перемен.

Разумеется, Анна запихнула все свои страхи в кладовку, в самые потаенные глубины сознания, но сейчас, перед этой дверью, она понимала, что на самом деле они никуда не делись, а все эти месяцы оставались с ней бременем нежеланного ребенка.

Подавшись вперед, Анна прижалась лбом к крашеному дереву, вспоминая минуты прощания.

«Ты чем-то встревожена, – сказал он. – Я же говорил тебе, не нужно ни о чем беспокоиться».

«Ну разве я могу не волноваться? – ответила она. – Ведь никогда прежде такого еще не бывало».

«Я всегда считал себя первопроходцем. – Он улыбнулся, стараясь подбодрить ее. Затем, увидев, что у него ничего не получилось, заключил ее в объятия. – Кому, как не тебе, понимать это».

«Да, да, конечно. – Она поежилась. – И все же я не могу не думать, что будет с нами… когда мы пересечем эту черту».

«Разве это что-нибудь изменит?»

Отстранившись от него, она посмотрела ему в глаза.

«Ты же сам прекрасно понимаешь», – прошептала она.

«Нет, не понимаю. Я останусь тем же самым, совершенно тем же самым внутри. Анна, ты должна мне верить».

И вот теперь она – они оба пересекли черту. Настал момент истины, когда ей предстоит выяснить, какие перемены произошли с ним за эти одиннадцать месяцев. Она ему верит, верит безоговорочно. Однако тот страх, с которым она жила все это время, теперь вырвался на свободу и разрывал ей грудь. Сейчас ей предстоит шагнуть в великую неизвестность. Ничего подобного еще не было прежде, и Анна искренне боялась, что он, настолько изменившись, перестанет быть ее Возлюбленным.

Издав тихий стон, проникнутый отвращением к самой себе, Анна повернула бронзовую рукоятку и толкнула дверь. Он оставил ее незапертой. Войдя в прихожую, она ощутила себя индусом, словно ее путь был намечен давным-давно и она жила в объятиях судьбы, которая лишала ее свободы действий, которая лишала свободы действий и его. Как далеко она ушла от того будущего в привилегированном обществе, которое уготовили для нее ее родители! За это она должна благодарить своего Возлюбленного. Конечно, часть пути она прошла сама, однако ее бунтарство было безрассудным. А он его укротил, превратил в сфокусированный пучок света. Теперь ей нечего бояться.