Дэдпул. Лапы - Стефан Петручо

– Отец! Отец!

Вот ведь блин!

– Я слушаю тебя, э-э-э… сын.

– Отец… почему… мы…

О, ну хорошо, оно начало с лёгких вопросов.

– Забыл… надеть… презерватив.

– Зачем… мы… существуем…

– Ты… имеешь… ввиду…

Эл отвешивает мне пощёчину:

– Хватит его передразнивать! Если оно поймёт, что ты над ним издеваешься, вдруг оно решит нас съесть?

Я откашливаюсь:

– Так вот, сын, ты имеешь в виду всех живых существ или только себя?

– А… есть… разница?

– Ну, ты большая куча слизи, состоящая из расплавленных монстров. Эл – типичный человек, а я – хм, если ты хочешь узнать, кто я такой, тебе придётся перечитать элу книжку с самого начала.

– Почему?

В определённом возрасте дети начинают постоянно задавать вопросы. Почему небо голубое?

Почему то? Почему это? Почему мама ушла от нас к тому бородатому дяде? Это такая игра. Ответы им не нужны – они просто смекают, что после любой фразы можно спросить: «Почему?»

К счастью, на этот вопрос есть проверенный ответ, которым мой старик всегда от меня отделывался.

– Потому что я так сказал.

– Почему?

– Потому что я так сказал.

– Почему?

– Потому что… я так сказал.

Жижа вспенивается. Голос становится громче:

– Скажи… что-нибудь… другое!

Да, меня тоже это с ума сводило. Я знаю, как папа поступил бы в такой ситуации, но огромную лужу ремнём не отхлестаешь. Прежде чем я успеваю придумать более исчерпывающий ответ на главный вопрос жизни, вселенной и вообще (например, «Почему нет?»), розовая слизь жалобно взвывает:

– Я… тебя… уничтожу!

Эл вцепляется мне в плечо.

– Уэйд, что оно делает?

– Ничего особенного. Слушай, Эл, это просто лужа слизи. Она поднялась на пару сантиметров и опять опала. Что может сделать слизь, кроме как запачкать ботинки?

– Р-р-р-р-р!

– Но, судя по голосу, она очень обиженная и сердитая. Что сейчас происходит?

– Всё то же самое, только слизи стало чуть меньше. Похоже, она куда-то утекает.

Я наклоняюсь к луже:

– Кто тут у нас большая вредная лужа слизи? А? Кто тут у нас большая вредная лужа?

Эл вздыхает.

– Уэйд, не насмехайся над большой вредной лужей слизи.

Я выпрямляюсь:

– Почему бы и нет?

– Это слишком пошло.

(Этот диалог для вас, фанаты Джосса Уидона! Я, конечно, немного перефразировал, но кто, в каком сериале и в каком эпизоде это сказал?)

Мы с Эл садимся на стол и ждём. Свет от круглых ламп под потолком играет на поверхности слизи, подёрнутой рябью, – как будто мы сидим у озера на закате. Слизи становится всё меньше и меньше, и наконец на полу остаются только разрозненные лужицы.

– Хм. Семь служанок, семь метёлок, полугода хватит.

Это Льюис Кэрролл?

Он что, был служанкой?

Напоследок жижа булькает:

– Я… тебя… покалечу.

Я сдерживаю смех.

– Ты до последней капли будешь кипятиться, да? Просто признай очевидное: ты можешь кого-то покалечить, только если этот кто-то случайно на тебе поскользнётся.

– Ты… плохой… отец…

Я готов счесть это драматичными последними словами умирающего существа, но тут на одну из панелей, измазанных слизью, падает луч света, и я понимаю, что всё серьёзнее. Рычажки на панели приходят в движение.

– Твоя работа? – спрашиваю я.

Никакого ответа. Не считать же за ответ бульканье и хлюпанье.

Я спрыгиваю на пол и шлёпаю по липким лужам к панели. Из-под ног доносится утихающее всхлипывание:

– Ох… ох… ох…

Чем ближе я подхожу, тем яснее вижу, что лужицы на пульте управления расположились вовсе не в случайном порядке. Они как-то ухитрились скопиться на нужных клавишах и ввести несколько команд.

– За что отвечает эта панель, ну-ка? Вот чёрт!

На экране я вижу изображения маленьких собачьих будок. Тридцать из них заняты. Биологические параметры всех щенков отражены на экране, и с половиной из них что-то происходит. Схематичные картинки собак деформируются и становятся всё больше.

– Нет! Нет, нет, нет! Это питомник!

Я думал, что они надёжно укрыты. Я думал, что они в безопасности. Но я никогда ещё так не ошибался. Из-за дверей питомника доносится жуткий рёв.

– Я Ксемну!

– Я Грогг!

– Я Ззутак!

– Я Титан!

– Я Шзззлзззтзз!

– Я Оррго!

– Я Ромбу!

– Я Фангу!

– Я Друм!

– Я Ссерпо!

– Я Монстрозо!

Там ещё четверо или около того, но суть вы уловили.

Глава 26

ИЗ-ЗА ДВОЙНЫХ БЕЛЫХ ДВЕРЕЙ раздаётся тяжёлый грохот. Питомник – тихое, спокойное место, полное радости и веселья – превратился в логово монстров. Я в ярости топчу оставшиеся капли разумной слизи. Я прыгаю на них, бью их пятками, размазываю по полу.

– Чтоб тебя! Ты с самого начала всё это спланировал, да? Да?!

– Ха!., ха!., ха!..

Грохот усиливается. Двери полуметровой толщины, сделанные из сплава, который, как я предполагаю, способен выдержать небольшой ядерный взрыв, начинают прогибаться.

Я бегу к дверям.

– Мне нужно туда!

– Ты же сказал, что там пятнадцать монстров! – кричит Эл.

– Это значит, что там осталось четырнадцать настоящих щенков. Четырнадцать, Эл! И мистер Пушистик тоже там! Я должен их спасти.

– Их? А что насчёт меня?

– Ах да, насчёт тебя… Кажется, единственный известный мне лифт сломался из-за слизи, а мой телепорт не выдержит и тебя, и щенков. Поищи какой-нибудь другой выход. Заднюю дверь, или спасательную капсулу, или ход, прорытый муравьями. Очень большими муравьями.

Эл кричит что-то насчёт того, что можно сначала телепортировать её наружу, а потом вернуться за щенками, но я плохо её слышу и не понимаю, к чему она клонит. Как я уже говорил, я никогда не воспользуюсь телепортом, если это испортит хорошую экшен-сцену. Так что я объявляю телепорт сломанным, ребятки. Если только не найдётся какой-нибудь другой выход, мы здесь надолго.

Почему? Потому что я так сказал!

Я жму клавишу на пульте управления. Двери в питомник с шипением открываются. Дверной механизм стонет, как парочка из дешёвой мелодрамы во время сексуальной сцены, но створки слишком сильно погнулись и разъезжаются лишь на пару десятков сантиметров.

Пока громилы за дверями продолжают друг другу представляться, я смотрю в щель и вижу что-то огромное, рыжее и волосатое. Это явно какое-то отверстие. Надеюсь, что это чей-то рот, или нос, или ухо. О других вариантах я даже думать не хочу.

Что бы это ни было, пахнет оно ужасно. Задержав дыхание, я хватаюсь обеими руками за двери и пытаюсь открыть их пошире. Я пыхчу, кряхчу и отдуваюсь. Когда я перехватываю руки поудобнее, я случайно прищемляю монстру… что бы это ни было.

– Я Роррг, король… Ай!

– Прости!