Познающий НеЖизнь - Александр Иванович Гуринов

всех я уничтожить не мог — моих сил и близко для такого недостаточно, но я делал это для тех, кому мог помочь своими силами.

Пламя, словно живое, коснулось выделенной души и плавно проникало в её глубины. И все, только для того, чтобы в следующую секунду душа вспыхнула ярким пламенем. А вместе с душой, костёр, рядом с которым сидели я и Лунара, вспыхнул с новой силой.

Душа в моих глазах горела ярким Пламенем и постепенно уменьшилась, казалось, сгорая изнутри, но процесс этот длился лишь несколько секунд, после чего… все прекратилось. Душа осталась неподвижно, лишь, на мой взгляд, словно стала меньше. Пламя же отстранилось. Душа осталась передо мной и сама двинулись ко мне, подобно создаваемой Пламенем из Частиц Души Субстанции. И точно так же легко, как Субстанция, эта душа проникла в меня, начав мягко сливаться с моей душой, растекаться по ней, наполнять и ассимилироваться.

Туманные, неясные, но очень яркие образы стали проносится в голове, словно я резко вспомнил целые годы своей жизни, только вот жизнь эта была совсем не моя.

И наконец, процесс подошёл к концу, а я отстранился от пламени, приходя в себя…

Глава 41

Лунара сидела у стены, оперевшись на неё спиной, в противоположной части от прохода в башенную колонну, одновременно наблюдая и за мной, и за входом через который мы вошли, держа длинные кинжал в руках, готовая бросить их во врага, как только тот появится.

Увидев, что я открыл глаза, она тут же поднялась на ноги и подошла ко мне.

— Всё хорошо? — спросила она и тут же пояснила. — Я пришла в себя ещё часа два назад, но ты все это время сидел тут у костра и не приходил в себя. Я испугалась, что что-то могло случиться.

— Всё хорошо. Просто… просто я увидел нечто неожиданное. И столь же неожиданное узнал… — закончил я, уже едва слышно.

— Что неожиданного можно было увидеть в огне?

— Пламени. Это Пламя. Я пока сам не знаю, в чем отличия, но они в чем то есть и они огромны. И Пламя не горит желанием зваться огнём.

— Ты разговаривал с… Пламенем? — удивлённо подняв брови, спросила она.

— Я не разговаривал с Пламенем и оно со мной. Сомневаюсь, что это возможно. Просто… я просто знаю это. Понятия не имею откуда, но знание это столь очевидно, что я не могу объяснить тебе это словами.

— Хочешь сказать, что… Пламя дало тебе знание о том, что не хочет, чтобы его звали огнём. Оно живое? — спросила Лунара слегка скептически настроенная и взглянула на костёр, что и не думает ослабевать или затухать.

— Более чем. Не могу сказать как и почему, но определённо живое.

— С чего ты это взял? Пламя подсказало? — уже больше хмурясь, спросила Лунара.

Ничего не сказав, я просто кивнул.

Боже, Великие Лорды, я и сам прекрасно понимаю, как безумно и… тупо это звучало, насколько странные и абсолютно бессмысленные слова я излагаю, в попытке объяснить то, что я знаю, но… даже самому себе это кажется бессмысленно белибердой, которая вообще ничего не объясняет.

Вспоминая учения об истории, в книгах и свитках я встречал много, интересных и не очень гипотез о зарождении мир. Однако, что было верно всегда, так это то, что причиной начала всего послужило Пламя. Это ведь было даже относительно недавно, какие-то несколько тысяч лет назад, и тому есть прямые свидетели, которые ещё сто лет назад правили всем нашим государством, которым поклонялись народы, ныне обратившиеся в нежить.

В другой моей жизни мир был устроен совсем иначе. Мир, в большинстве своём, был пустым, среди этой пустоты двигались галактики, звезды, планеты, а на этих планетах жили живые существа, такие как люди. И, как гласит самая известная теория о зарождении вселенной, произошло это благодаря Большому Взрыву и с последующим самоусложнением структуры материи, энергии и так далее.

Но что с этим миром? Никто не знает, где его границы и есть ли они. Никто не совершал кругосветных путешествий, никто не может сказать, есть ли тут космическое пространство и так далее. Да, мы видим звезды, видим Солнце и так далее. Но тут так же есть и магия, чародейство, демоны и души здесь, это не миф — факт! Так является ли при таких условиях Солнце огромным шаром из сверх горячей плазмы, а не чем-то другим, что лишь внешне похоже, но в сути совершенно отличается?

И теперь вот Пламя. Некая форма жизни, которая, насколько я могу понять, не то, чтобы разумна, как минимум в привычном мне понимании, но которая может обмениваться информацией, понимать других разумных, подобных мне, и доносить свою информацию до других разумных. Пламя имеет свои предпочтения, гордость, возможно амбиции и желания — потому оно не желает, чтобы его сравнивали с огнём. Для Пламени, судя по ощущениям, это было сравнимо со сравнением человека и обезьяны в моей другой жизни. Вроде они и похожи, но отличия, тем не менее, огромны!

Чего хочет Пламя? Откуда оно и как появилось? Для чего? Что и зачем делает?

Я не знаю ответа ни на один из этих вопросов. Я почти ничего не знаю о Пламени. Но зато понял, что по какой-то неизвестной мне причине, это Существо, или Сущность, заботится о мне подобных. Заботится, но… не знаю, не могу объяснить.

Из того, что я понял об отношении Пламени ко мне и остальным, это то, что помощь нам, такая, которую оно уже нам оказывает, ничего не стоит, а потому оно безвозмездно помогает, так как просто нет каких-то других вариантов. Пламя не принуждается — Оно просто делает это. Да и как принудить нечто Подобное?! То, что породило мир таким, какой он есть в своём нынешнем виде.

— С тобой точно все в порядке? — спросила меня Лунара, заставив выбраться из само копаний и попыток облачить хоть в какие-то слова то, что осознал понял, узнал от Пламени, и посмотреть на неё.

— Да, Лунара, спасибо, что заботишься обо мне, просто… просто я сегодня испытал нечто такое, чего и представить себе не мог раньше. Знаешь, напрашивается сравнение. Я словно маленький муравей, что только что выглянул из муравейника и увидел стекло аквариума, за которым ходили невероятные гиганты, могущие уничтожить нас одним движением. Вот… будь у муравья разум и личность, думаю он испытал бы что-то похожее.

— Я… я тебя поняла… отчасти… но ты всё ещё говоришь очень странные вещи.

— Да,