Япония в III-VII вв. Этнос, общество, культура и окружающий мир - Михаил Воробьёв

Распространение царских владений в Киби знаменовало постепенный упадок экономической базы местной знати. В 555–556 гг. здесь были основаны по меньшей мере четыре царских владения, причем целый остров Кодзима,' находившийся на пути из Ямато в Дадзайфу (базу режима Ямато для внешних сношений) на Кюсю, был отписан во владение правителя Ямато [Nihongi, XIX, 48]. Создание царских владений означало появление новой концепции собственности и отношения политической власти к земле, узаконило снабжение их амбарами для хранения урожая. Эта система передавала в собственность царского дома людей, живших и пахавших на этих землях прежде. Более того, недостающая рабочая сила, необходимая для эксплуатации этих владений, попадала в поле зрения управляющих областями [Maekawa, 1965(1), с. 37]. Царские владения имели важное экономическое значение — урожай изымался в пользу царского дома в виде налога с поля. Они также играли существенную роль в распространении военного и политического влияния царя, так как размещались в ключевых районах страны.

Между царскими владениями (миякэ) и категориями царских именных (минасиро) и потомственных кормильцев (микосиро) существовала тесная связь. Об этих категориях говорилось выше. Здесь важно указать, что эти термины объясняются путем расшифровки слова «сиро» как «провиант», или «провиант для призрения, для вспомоществования». Из 22 случаев создания минасиро и микосиро, известных до настоящего времени, половина приходится на время с Нинтоку по Анко (313?—456) и с Юряку по Су-дзюна (457–592). В первом случае эти категории действительно служили для поддержания царских детей, но во втором — давали содержание обслуживающему персоналу обоего пола в окружении царя (тонэри и унэмэ). Они и носили имя царя (насиро) или его дворца (косиро). Первые по происхождению были древнее [Нихонси…, 1968, с. 355]. Эти «кормильцы» сыграли крупную роль в укреплении идеи наследственного права на частную собствен-ность царя. Ближних слуг обоего пола (тонэри, унэмэ) можно считать связанными с категорией царских именных кормильцев.

Во владениях местной знати были организованы корпорации крестьян, снабжавшие припасами корпорации зависимых царского дома. В отличие от личнозависимых от царя и его дома они подчинялись чиновникам и общественным ведомствам. С конца V в. активно создавались профессиональные и ремесленные корпорации из иммигрантов (сина-бэ), они не являлись частной собственностью, а входили в ведение публичной власти. Но так как: главой этой публичной власти являлся царь, иммигрантские корпорации, отличающиеся высоким профессионализмом и монолитностью, за редким исключением, все составляли важнейшую экономическую опору царского дома.

Царские корпорации по производственно-хозяйственному характеру делятся на три типа. В первый, наиболее древний тип входили такие корпорации, как, например, «горные» (яма-бэ), «морские» (умэ-бэ), гончарные (хани-бэ). Члены этих корпораций жили с давнего времени, занимались тем или иным предпочтительным, но не очень специализированным занятием, находились под руководством собственных старшин, имеющих звания управляющих царскими корпорациями, и вносили дань царскому дому.

Ко второму типу относились корпорации конюхов, литейщиков, красильщиков, писцов, казначеев и т. п. Эти узкопрофессиональные корпорации были рассеяны по многим областям и управлялись не центральными управляющими царскими корпорациями, а особыми, представителями царской власти и по отраслевому принципу. В этих корпорациях трудилось немало иммигрантов, подобранных по профессиям, что свидетельствует об утрате корпорациями этого типа патриархальных черт первобытнообщинного строя и об отнесении их к царскому дому на основах подчинения и господства.

С третьим типом связывают корпорации ближних слуг (тонэри) и «колчаноносцев» (югэй), образовавших военную основу режима Ямато. Они набирались из семейств управляющих областями и находились в непосредственной зависимости от царского дома, будучи обязаны последнему личной службой [Кокка…, 1954, с. 181–183].

Наконец, мы подходим к вопросу о форме и размере присвоения прибавочного продукта. О том, что такого присвоения не могло не быть, говорит характер экономических и социальных отношений, сам факт формирования государственной власти. На существование разных повинностей указывают и источники, правда очень общо и подчас туманно. По случаю голода, как сообщается, Нинтоку освободил все население от отработок на три года (316 г.?), а по истечении трехлетия оставил без внимания просьбу местных властей о возобновлении взимания дани и налога с поля (319 г.?) [Nihongi, XI, 9—11]. В указе о реформах 646 г. говорится об отмене всех старых налогов, дани и отработок.

Тот же источник возводит происхождение этих повинностей к легендарной дате — к 86 г. до н. э., к правлению не менее легендарного Судзина: «…полагаю нужным провести новую регистрацию народа и ознакомить его с разрядами старшинства и с правилами отработки (этати)», а через полгода «начата перепись народа и по-новому установлена дань (мицуги). Она получила название: дань „с лука" (с мужчин) и дань „с пальцев" (с женщин)» [Nihongi, V, 15]. Несмотря на подтверждение другим источником факта введения даней [Kojiki, II, 68—6], вся ситуация маловероятна. Проведение регистрации, введение отработок, возможны лишь среди оседлого населения.

Упоминания двух видов повинностей (отработки и дани) встречаются в «Нихонги» и в последующих разделах. Значительно реже попадается упоминание о налоге с поля (татикара). Первая такая ссылка связана с сомнительной датой — 319 г. [Nihongi, XI, II], последующие — с V–VI вв. Однако ни слишком ранние даты появления отработки и дани, ни слишком поздние даты освоения налога с поля нельзя считать достоверными [Танаами, 1970].

На отработках трудилось население при прорытии оросительных и судоходных каналов, при копке водохранилищ и прудов, при насыпке курганов, строительстве крепостей и кораблей. Однако сами источники особенно часто связывают отработку не с этими общественными работами, немыслимыми без привлечения большого числа людей, а с постройкой походных резиденций и дворцов для членов царского дома, синтоистских и, позднее, буддийских храмов, царских мавзолеев [Asakawa, 1963, с. 93–94]. Контингент населения, привлекаемого на отработку, сроки и условия отработки неясны. Некоторые огромные курганы требовали годы труда большого коллектива людей. Сога Эмиси еще при жизни, в 642 г., «собрал все население страны, а также зависимых 180 корпораций и воздвиг два кургана в Имаки» [Nihongi, XXIV, 8]. В том же году царица Когёку привлекла население ряда областей для строительства судов и дворца.

Итак, отработки назначались царем, крупной знатью, вероятно, главами кланов и управляющими областями — в пределах подведомственных им регионов. Судя по случаю с Сога, для отработок привлекались и зависимые и свободные, по-видимому, на неопределенный срок, нужный для осуществления задуманного мероприятия, включая и работу на полях.

Дань, о которой мы упоминали выше (мицуги), первоначально представлена в «Нихонги» в весьма архаичном выражении. Нас же интересуют уже более развитые ее формы. Однако все дальнейшее развитие дани укладывалось в две большие категории: продукты питания и изделия ремесла. Специализированную продукцию приносили в дань корпорации зависимых. Каждая из них, очевидно, выдавала именно тот род продукции, который ей был свойствен, и тому хозяину, к которому они были приписаны. Однако размер такой дани неизвестен. Именно дань корпораций составляла наиболее заметную — по своей специфике, ценности, важности — часть доходов царского дома [Naoki, 1968, с. 13–15].

Прочее население, входившее в земледельческие корпорации, а вероятно, и крестьяне семейных общин, рядовые свободные члены мелких кланов вносили дань разными продуктами питания и изделиями деревенского ремесла (например, холстами). Высказанное предположение подкрепляется детальным исчислением в кодексе Тайхорё подати именно с этих категорий населения, очевидно заменившей прежнюю дань, а не просто впервые распространенной на эти слои населения (см. [Конрад, 1937, с. 64]).

Земельный налог, или налог с полей (татикара, тикара), легко связать с амбарами в царских владениях и на пахотных угодьях знати: к 535 г. относится упоминание о налогах с поля, получаемых с царского владения [Nihongi, XVIII, 9]. Земельный налог вносился рисом и, похоже, принимал разные формы: подношений, платы за право обрабатывать землю. Кроме того, существовала и такая разновидность этого налога, как обязанность толочь рис. В 325 г. (?) источник впервые сообщает о создании царской корпорации крупорушников — усумэ-бэ [Naoki, 1968, с. 10–11]. Однако неизвестно, какая часть урожая изымалась для хранения в амбарах, а какая оставалась у работников. Может быть, работники имели свои участки, а урожай с угодий и владений шел целиком в царские и клановые амбары? Утверждают, что царь довольствовался лишь 3 %-ным налогом со своих владений [Aoki, 1974, с. 62].