Бандеризация Украины - главная угроза для России - Ю. Козлов

Перед тем как процитировать его показания, напомним читателям, что событиям, о которых пойдет речь, сопутствовало сборище бандеровцев, именуемое Чрезвычайным Великим Сбором ОУН. В решениях этого сборища от 3 августа 1943 года записано:

«…п. 11. Мы гарантируем право национальных меньшинств развивать свою собственную по форме и содержанию национальную культуру.

п. 12. Равенство всех граждан Украины независимо от их национальности в государственных, общественных правах и обязанностях, равное право на труд, оплату труда и отдых…».

Однако, преднамеренно забывая о провозглашенных ими «принципах» и принятых «решениях», оуновцы действовали по своим, составленным для «керівного складу», человеконенавистническим инструкциям. Вот образец одной из них: «Жестокость против врагов народа никогда не являлась чрезмерной… Нож, пистолет, яд и коварство — это то, чем националист может пользоваться в борьбе с врагом, лишь бы выигрыш был на нашей стороне». И они действовали: ножом, штыком, удавкой, пистолетом… Еще не успели главари ОУН принять и провозгласить «постанову збору», как члены центрального провода дали устные (письменные побоялись) указания о поголовном уничтожении лиц неукраинской национальности.

Обратимся к документам.

Из собственноручных показаний одного из верховодов УПА Стельмащука Юрия от 28 февраля 1945 года.

«… В июне 1943 года руководитель так называемой северной группы УПА Клим Савур — Клячковский Дмитрий передал мне устное указание центрального провода ОУН о поголовном и повсеместном физическом истреблении всего польского населения, проживавшего на территории западных областей Украины. Выполняя эту директиву главарей ОУН, я в августе 1943 года с соединением ряда бандгрупп УПА вырезал более 15 тысяч польского населения в некоторых районах Волыни… 29–30 августа 1943 года я собрал отряд в несколько сот человек и по приказу командующего так называемого военного округа ОУН Олега на территории Ковельского, Любомльского и Туринского районов Волынской области мы вырезали все польское население. Все их имущество мы разграбили, а хозяйства сожгли. Всего в этих районах за 29 и 30 августа 1943 года мы вырезали и расстреляли более 15 тысяч человек, среди которых было много престарелых людей, женщин и детей.

Мы сгоняли поголовно все население в одно место, окружали его и начинали резню. После того, как не оставалось ни одного живого человека, рыли большие ямы, сбрасывали в них все трупы и засыпали землей. Чтобы сокрыть следы этой страшной акции, на могилах мы разжигали костры. Так мы полностью уничтожили десятки небольших сел и хуторов…».

Теперь обратимся к свидетельствам очевидцев злодеяний Стельмащука — «Рудого», других националистических главарей и руководимых ими банд ОУН. Гаврилюк А.И., с. Литогоще Рожищенского района Волынской области, июнь 1945 г.: «…Массовое уничтожение населения в колониях Гай и Суходолы произошло в конце лета 1943 года. Я лично был свидетелем этого страшного зрелища, поскольку бандиты заставили меня закапывать трупы убитых. В колониях Гай и Суходолы насчитывалось около 15 хозяйств. Все жители этих колоний были убиты, их имущество разграблено, а строения сожжены…».

Столярчук Ф.М., с. Подрожье бывшего Голобского района, июнь 1945 года:«… В марте 1943 года в нашем селе появилась банда, которой руководил Пашкевич. До этого он был командиром немецкой полиции в Голобах. Пашкевич непосредственно подчинялся бандиту Рудому, который иногда заходил в село Подрожье. В селе насчитывалось 42 семьи польской национальности, которые в конце лета 1943 года были убиты бандитами под руководством Рудого, их дома сожжены, а имущество разграблено…».

КарпукТ.П. житель с. Подрожье, июнь 1945 г.: «…Уничтожение польского населения бандами ОУН на территории Голобского района произошло примерно в июле-августе 1943 года. В это время я проживал в колонии Подрожье, в которой насчитывалось более 50 хозяйств. Поскольку я лично знал всех жителей этой колонии, по моим подсчетам, было убито 426 человек, в том числе жена моего сына и их двое детей…»

Севасюк О.П., житель села Марьяновка Ковельского района, 1 июля 1945 года: «…Массовое уничтожение польского населения в Волынской области проводилось летом 1943 года отрядом так называемой УПА под руководством верховода Рудого. В каждом районе карательные акции проводили банды, входившие в подчинение Рудого. Например, уничтожением польских колоний Подрожье, Гай, Мыслина руководил бывший комендант немецкой полиции Пашкевич под бандитской кличкой Лысый, в колониях Засмыки, Грушовка, Яновка, Пересеки — бандит Рудой. Под руководством Рудого на территориях области было замучено несколько тысяч человек польского населения…».

Чтобы иметь полное представление о душегубе Стельмащуке-Рудом, отметим некоторые штрихи его биографии. Являясь членом ОУН, он в январе 1940 года нелегально бежал на территорию оккупированной немцами Польши, где связался с националистическими главарями. Позже был завербован так называемым референтом по военным делам центрального провода ОУН агентом абвера Юрием Лопатинским и направлен в немецкую разведшколу. 16 июня 1941 года Стельмащук, получив документы на имя Григория Михайловича Гриц-кива, в составе группы из четырех агентов фашистской военной разведки был заброшен на территорию СССР с заданием пробраться в район города Сарны для совершения диверсий на железнодорожном узле.

В середине сентября 1943 года бандами УПА в Гороховском и бывшем Сенкивическом районах Волынской области было убито и зарезано около 3 тысяч жителей польской национальности. Характерно, что одной из групп УПА руководил священник автокефальной церкви, находившийся в ОУН, отпускавший грехи своей пастве за учиненные злодеяния.

Такая правда об ОУН-УПА вытекает из документальных материалов. И напрасно стараются сегодняшние национал-демократы скрыть от общественного мнения правду о той роли, которую они выполняли в нацистско-оуновском альянсе.

Резня, развязанная бандеровцами в августе 1943 года в северных районах Волыни, а в сентябре и в южных районах, оставила несмываемое кровавое пятно в их «послужном» списке. Убийцы думали, что уничтожили всех «под корень» и в живых не осталось свидетелей, которые могли бы рассказать об их античеловеческих злодеяниях. К их сожалению, а нашему счастью, сотни очевидцев и жертв этой трагедии остались живы. Они перебрались на исконную родину, в Польшу, с годами «отошли» от пережитого и увиденного, а затем многие из них написали свои воспоминания о волынской трагедии.

В 1996 году Варшавское полиграфическое предприятие издало книгу — сборник воспоминаний ряда очевидцев под названием «Свидетели говорят». Сборник состоит из 35 воспоминаний лиц, которым удалось пережить эту страшную трагедию, чудом спастись и остаться в живых, его невозможно читать без содрогания.

Предоставим слово некоторым свидетелям трагедии.

Чеслав Кувалек: 29 августа 1943 года в воскресенье после обеда к нам дошли сведения об уничтожении польских сел. Реакция у людей была разная: одни не верили, что кто-то может прийти и безосновательно уничтожить польское село; другие высказывали намерения выехать с семьями до Ягодина; третьи предлагали оборонять село. Эта мысль стала доминирующей, но у нас не было ни одного человека, который хорошо знал бы военное дело и имел в этом соответствующий авторитет. Мы не имели необходимой информации относительно сил и вооружения нападающих. В ночь с 29 на 30 августа возле моего дома сформировалась колонна повозок, загруженных семьями, которые намеревались покинуть село. К сожалению, их вернули обратно и предложили участвовать в обороне села. Это привело к напрасной гибели около 480 человек.

Рано утром 30 августа 1943 года село было обстреляно из пулеметов по всей его длине с южного направления. Дорога на Ягодин была отрезана. Естественно, чтобы обороняться от такой силы, необходимо было бы иметь хотя бы 8 ручных пулеметов. Бандеровцы вошли в село после спада тумана. Успокаивая людей, они начали сгонять их в школу якобы для проведения собрания, вначале мужчин, а затем женщин и детей. Перед тем как идти в школу, я сказал членам своей семьи, чтобы они прятались за сложенными на куче колодами, предназначенными для строительства, а сам хотел сориентироваться в ситуации возле школы. Поскольку родители и вся моя семья сразу за мной пришли в школу, я уже ничем не мог им помочь.

Некоторое время я ходил между согнанными к школе людьми и бандеровцами, присматриваясь к их вооружению и обмундированию. По их поведению я пришел к заключению, что они не будут покладистыми и никого не пожалеют. Поэтому решил незаметно исчезнуть со двора школы, чтобы где-то спрятаться. Я ушел из толпы в то время, когда мужчин начали загонять внутрь школы, а детей и женщин — в костел. В это время я заметил, что со стороны села Заполье шла группа украинцев с вилами и топорами на плечах. Я стал удаляться в глубь села, чтобы не дать себя зарубить. Побежал между дворами и оказался в хозяйстве односельчанина Шведа. Тут я попал в ловушку, так как двор обыскивали бандеровцы. Было их полно и на главной улице села. Еще каких-то людей вели в направлении школы.