Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария

У Леньки возникли нехорошие подозрения, что это совсем не хахали.

Тут вернулся Петька с очередных занятий в «Китайском культурном центре».

– Ну а там чего? – перебила я рассказ Зойкиного сына, так как мой собственный волновал меня гораздо больше.

– Вроде все нормально. Вы чего думаете, Татьяна Александровна, Петька про себя, что ли, рассказывал, когда вас спасать надо было?

– И как вы нас спасали? – хихикнула Зойка.

Для начала Ленька разложил материны карты, увидел, что в результате мы с чьей-то помощью выкарабкаемся из очередного переплета, Анна Ивановна с Петькой немного успокоились, затем мой сын предложил позвонить Николаю Николаевичу, телефоны которого остались у нашего аппарата. Карты, конечно, картами, они общее направление указали, а теперь следовало как раз осуществить поиски знакомого, которому и предстояло нас вызволить. Коля для этой цели подходил лучше всего, да и бабушка заявила, что русский человек предпочтительнее лица кавказской национальности, каковым является Айчил.

Звонить Николаю Николаевичу взялась сама Анна Ивановна и, поливая пол слезами, объяснила ситуацию. На другом конце провода мой новый знакомый чертыхнулся, извинился, потом сказал, что в скором времени приедет.

Прибыл с группой сопровождения, которую можно было бы полным составом выставлять под каким-нибудь забором с кистенями, хотя они, наверное, и в самом деле время от времени стояли под определенными заборами и стенами, только с современным огнестрельным оружием. Группа с трудом разместилась в малогабаритной «распашонке», с большим удивлением изучая условия жизни нашей семьи и, скорее всего, поражаясь личной заинтересованностью шефа кем-то из тех, кто обитает в таких условиях. Но если вспомнить общий стаж безвозмездной помощи государству, оказанной Николаем Николаевичем, то можно предположить, что ему доводилось жить в гораздо менее комфортных условиях, в особенности во время командировок в северном и восточном направлениях.

Николай Николаевич внимательнейшим образом выслушал Анну Ивановну, Петьку и Леню, затем отдал распоряжение своим молодцам учинить допрос местным бабкам. В результате проведенных разведывательных мероприятий Николай Николаевич решил, что Анне Ивановне с Петькой требуется охрана, и выделил им двоих своих молодцев, которые в настоящий момент и должны находиться в моей квартире.

– Вы еще туда не заходили? – уточнил Ленька.

Я покачала головой. Успею.

– Кстати, Зой, объясни-ка мне, как ты про молодого мента сегодня все узнала? – посмотрела я на соседку. – В самом деле у тебя, что ли, дар ясновидения открылся? Тогда глянь, что там мужики у меня поделывают.

Зойка усмехнулась и пояснила, что милиционеры, выскочив из машины, не прикрыли дверцу – и подруга увидела валяющийся на полу использованный презерватив. На ботинке Леши остался след запекшейся темно-бурой жидкости, которая не могла оказаться ничем, кроме крови. Если бы он пролил чью-то кровь не во время сегодняшнего дежурства, то смыл бы ее. Негоже выходить на службу в нечищеной обуви. Напарник же Леши говорил с небольшим акцентом – скорее, это был среднерусский говорок. Парень по внешнему виду не выглядел особо ухоженным – значит, живет не с мамой, оставшейся дома, и не с женой, а в общаге. Конечно, доля риска в Зойкиных высказываниях была, но кто не рискует, как известно… Вот и все ясновидение. Она просто обращает внимание на детали.

– Что еще у нас тут делалось? – глянула Зойка на сына.

Он вкратце поведал о визитах клиенток, затем подробно рассказал о приезде двух лиц кавказской национальности с пакетами и списком, добавив, что подобную деятельность матери не одобряет.

– От какого-то Айчила. Отчество непроизносимое.

– Мы поняли, – хором пропели мы с Зойкой.

Ленька тем временем вручил нам список, который Зойке уже доводилось видеть, в основном состоящий из нерусских фамилий, имен и отчеств, правда, там имелись и наши.

– Тот же вроде бы, – сказала Зойка, обращаясь ко мне. – Память у меня зрительная великолепная, ты же знаешь. Правда, в предыдущем звездочек не было.

– Звездочками отмечены те, на кого есть материал, – сообщил Ленька и принес нам с матерью груду одинаковых полиэтиленовых пакетов с рекламой сигарет «Мальборо», о которых до этого только упоминал.

Зойка схватила первый попавшийся и высыпала содержимое на кухонный стол, уже освобожденный от пустых тарелок и чашек.

– Ты только взгляни на эту рожу! – воскликнула соседка, протягивая мне фотографии. – Ведь «лицо» язык просто не поворачивается произнести.

Я с соседкой согласилась и про себя добавила, что по степени мохнатости (а по Зойкиному требованию сделали и фотографию в обнаженном виде) запечатленное на снимке существо могло составить конкуренцию медведю, в особенности если еще и взглянуть на снимок в полный рост. Этакий медведь-шатун на задних лапах.

– И кто это такой, интересно? – спросила Зойка, ни к кому конкретно не обращаясь. – Чем промышляет?

– А ты бы еще и род занятий запрашивала, – посоветовала я. – Мы бы и не гадали.

В каждый пакет была вложена отдельная бумажка с полным именем. Вырванные волосы помещались в бумажном конверте, использованный носовой платок (или другие вещи, но платки почему-то попадались чаще всего) – в прозрачном мешочке. Больше никакой информации не предоставлялось.

Зойка тем временем изучала содержимое других пакетов.

У меня же мелькнула мысль продемонстрировать снимки Людке Бояровой. Она вполне может узнать кого-то, являясь специалисткой по криминальной хронике. Подозреваю, что все эти типы в ней когда-либо фигурировали (судя по физиономиям, были достойны сюжетов «ТСБ» и «Дежурной части») и скорее привыкли фотографироваться вполне определенным образом для соответствующих документов: в фас и в профиль.

Наконец соседка отложила все добро в сторону и в задумчивости уставилась в окно, за которым уже начало светать.

– Мать, ты чего делать думаешь с этим богатством? – тихо спросил Ленька. – Какого лешего ты с мафией связалась? Тебе баб мало, которые сюда толпами ходят?

– Я не связывалась. Они сами напросились. Что я могла сделать?

– Надо надеяться, что их без нас кокнут, – высказала я свое мнение. – А пока повешаешь Айчилу лапшу на уши. Денег не бери. Скажешь, что берешь только за результат. Не получилось – ну, значит, не получилось. Зоя, не забивай себе этим голову! У нас что, других проблем мало? Кстати, Леня, про соседских мальчишек что-нибудь выяснилось?

– Васька в запое, – сообщил Леня. – Лыка не вяжет. Его вообще ни о чем не спросишь. Бабы его – как обычно. А так никаких новостей.

Я глубоко задумалась. Зойка тоже молчала.

Что нам теперь делать? На улицу ведь выходить страшно. Я теперь отовсюду жду подвоха. Лет десять назад подобное представить было бы невозможно. Это чтобы среди бела дня (пусть поближе к вечеру, но ведь еще светло было!) людей на улице хватали и загружали в автомобили и увозили в неизвестном направлении! И ведь ни одна сволочь даже в милицию не позвонила! Бабка какая-то нас с Зойкой видела – и молчала, пока ее не спросили. Вот такой народ у нас пошел. Спасение утопающих, знаете ли…

То, что я вчера на работу не вышла, – сойдет. В клинике, наверное, все никакие, исчезновение Боярова обсуждают, да и знают, что мы с Людкой дружим. Я вполне могла оказывать ей моральную поддержку. Ладно, это я переживу и объясню.

Но что говорить Николаю? Как бы мне из его лап вывернуться? Оказалась между двух огней: китайцы и наша отечественная коза ностра. Не знаешь, к кому предпочтительнее попасть. И почему мне не жилось спокойно? Куда я лезла? Зачем?! И как меня еще не кокнули…

– Ладно, пошла я к себе, – заявила я соседям. – Поспать надо. А то ведь, подозреваю, сегодня гости сплошным потоком пойдут.

– Вечером увидимся, – кивнула Зойка.

При появлении меня в помятом и испачканном краской виде Анна Ивановна, Петька и два молодых бугая, у нас ночевавших в качестве охраны и разбуженных моим звонком, широко раскрыли рты и пару минут ничего вразумительного молвить не могли.