Соблазн гнева - Татьяна Голубева

Марина, сделав неимоверное усилие, взяла себя в руки и почти спокойно сказала:

– Да, это было бы понятно. Но тебе нравится выпендриваться, тебе обязательно нужно быть главным, самым умным. Ты никому не хочешь ни в чем уступать.

– Неправда твоя, девушка! – возразил сценарист. – Как раз наоборот. Я всегда считал, что если уступить кому-то дорогу, то будет самому легче по ней идти.

– А-а, это в том смысле, что пускай другие лыжню прокладывают, да? – не упустила момента Марина. – Любопытная философия. Как раз в твоем духе.

На этот раз взорвался Кирилл, чего Марина уж никак не ожидала. Она-то думала, что его ничем не выведешь из равновесия.

Он орал долго и со вкусом, а потом ушел, демонстративно хлопнув дверью.

И больше к Марине в гости ни разу не приходил. Более того, он и у Ольги почему-то перестал появляться.

Но Ольгу это ничуть не задело. И очень скоро, в феврале, она навязала Марине новое знакомство, опять «литературное».

Марина немного рассердилась на подругу за то, что та подсовывает ей своих друзей-сценаристов, но второй гений тоже был хорош собой, и Марина решила подождать и посмотреть, что из этого выйдет.

Но то ли от постоянного нервного напряжения, то ли от безделья ее снова начали мучить странные сны.

Сразу после ссоры с Кириллом ей приснился огромный плюшевый тигр, ослепительно яркий, с необыкновенно длинным тонким хвостом. Тигр затаился за кустами желтой смородины в бабушкином саду, а хвост обмотал вокруг росшей по соседству вишни. Чего он там выжидал, Марина не знала, просто видела из окна кухни, как зверь скалит зубы и припадает к взрыхленной влажной земле. Марина готовила яичницу с помидорами, а бабушка вдруг решила, что туда нужно добавить побольше петрушки, и вышла из дома. И тут Марина поняла: тигр хочет убить бабушку. Она отчаянно закричала и, схватив кухонный топорик, побежала следом за бабушкой. Но она немножко опоздала. Тигр уже бросился на бабушку и сбил ее с ног. Марина набросилась на зверя и принялась рубить его топориком, визжа от страха. Полосатый плюш легко лопался под ударами стального лезвия. Из тигра забили фонтаны опилок. Их было невообразимо много, и скоро сад и огород словно занесло снегом. Марина, отбросив в сторону опустевшую плюшевую шкуру, помогла бабушке подняться, спросила: «Ты в порядке?» А та огляделась по сторонам и сердито сказала: «Вот ведь насорила-то! Давай теперь прибирать».

Марина проснулась вся в поту, ее руки еще дергались, словно продолжая размахивать топориком…

Что бы все это значило?

Как объяснить такое странное видение?

Бабушка смогла бы растолковать, да ведь она далеко…

Потом Марине несколько раз подряд снились все те же синие поганки, которые она уже видела однажды в кошмаре, потом – живые куклы со злобно перекошенными лицами, встрепанные, грязные…

А однажды приснился бесконечно длинный удав, раскрашенный в веселый красный горошек. Марина расправилась с ним, воткнув в бессмысленный и холодный змеиный глаз маникюрные ножницы.

К снам добавлялось постоянное ощущение временности: сейчас так, но вот-вот все изменится, надо только немножко подождать, потерпеть… и что-то случится, и придет счастье, и станет тепло, легко, радостно…

Марина научилась гулять в одиночестве и каждое утро бродила по городу, время от времени заглядывая в какое-нибудь кафе, чтобы погреться. «Лексус» она давным-давно продала, а новую машину покупать не стала. Почему-то ей разонравилось сидеть за рулем. Точнее, она была бы не против иметь автомобиль, но только внедорожник, чтобы можно было на нем поехать к бабушке, однако джипы были ей теперь не по карману. Вечерами она смотрела новые фильмы и уже не обращала внимания на то, что ей приходится покупать не лицензионные, а пиратские диски. Какая разница, в конце-то концов? Зато она не экономила на внешности и по-прежнему ходила и к визажисту, и в массажный салон, и кремы покупала только самые дорогие.

Ольга все так же предлагала ей разные книги, которых Марина не читала, а однажды, зайдя в гости и окинув квартиру соседки критическим взглядом, Ольга предложила:

– Не хочешь тут все переделать? У меня есть знакомые студенты-дизайнеры, они бы ради практики могли тебе бесплатно ремонт сделать. Что-нибудь особо художественное, а? Ты только материалы купишь, и все.

Студенты, грустно подумала Марина, тоже, наверное, умничать начнут. Ну их к черту.

– Не хочется, – коротко ответила она подруге.

– А как у вас с Левой отношения складываются? – осторожно поинтересовалась Ольга.

– Никак, – пожала плечами Марина. – Он такой же, как Кирилл. Придет, пирожков налопается, наговорит умных вещей, и привет.

– Жаль.

Но Марине жаль не было. Наоборот, на этот раз она твердо решила, что постарается выставить Леву как можно скорее, что ни к чему ей терпеть человека, абсолютно ей чужого и чуждого. Тем более что на самом деле в этот раз все было гораздо хуже, чем с Кириллом. Кирилл просто старался навязать Марине свои взгляды, заставлял читать разные умные книги (черта с два у него что-то получилось!), но он даже и не пытался заглянуть в Маринин ум, понять ее. А вот Лева…

Он приходил в гости, как хирург на операцию.

Он прямо с порога начинал задавать вопросы, препарируя Марину, как студенты в анатомичке препарируют трупы. Он был безжалостен, он старался заглянуть в самую глубь…

Марина защищалась как могла, однако Лева был сильнее.

Но изредка он говорил вещи, заставлявшие Марину надолго задуматься.

Лева очень любил рассуждать на абстрактные темы, но опять же с целью вырвать у Марины какое-нибудь неосторожное высказывание. И вот однажды он начал говорить о надежде и о том, что только она и поддерживает людей в отчаянные моменты. Но у Марины было на этот счет другое мнение, и она, не подумав как следует, выложила его:

– Надежда иногда может свести с ума.

– Ну, это твой личный взгляд, – снисходительно бросил Лева. – Хотя на самом деле твоя беда не в том, что ты надеешься на нечто нереальное. Твоя главная проблема другая. Тебе просто очень нравится злиться, гневаться на других, и от этого тебе так тяжело.

– Что? – возмущенно вскрикнула Марина. – Мне нравится злиться?! Да ты соображаешь, что говоришь?!

– Соображаю, – усмехнулся Лева. – Ты всех ненавидишь, всех считаешь виноватыми в собственных бедах и ошибках.

– Я не ошибаюсь!

– А если подумать? – спокойным, ровным тоном возразил сценарист номер два. – Если подумать как следует? Взрываешься ни с того ни с сего, кричишь, ругаешься – в общем, производишь впечатление полной психопатки.