Величие (СИ) - Хай Алекс

— Прошу, Михаил Николаевич, — Кушнарев протянул мне высокий хрустальный бокал на тонкой ножке. — За знакомство. Хочется верить, перспективное.

Я принял подношение и приподнял бокал, поддерживая тост.

— Весьма впечатлен столь радушным приемом, Валерий Аркадьевич. Позвольте осведомиться, с чем связано это радушие? Неужели лишь с самим фактом моего происхождения?

Кушнарев кивком отпустил слугу и предложил мне сесть. Я занял место в кресле между столом и камином, хозяин торжества расположился напротив.

— Ваше происхождение, разумеется, обязывает, и все же дело не в этом, Михаил Николаевич. Ваша слава идет впереди вас.

Я приподнял брови.

— Неужели?

— Полно вам скромничать. Вы в свои весьма юные годы уже оставили след в истории. Наследник падшего рода, вернувший ему престиж. Обладатель уникального дара, один из самых перспективных студентов Аудиториума. И это я еще не начал перечислять ваши заслуги на поприще государственной службы… Согласитесь, прием столь выдающегося гостя стоит того, чтобы ограбить погреб на одну хорошую бутылку.

Я пригубил восхитительное шампанское и поставил бокал на столик.

— Восхищен вашей осведомленностью.

— Вы не особенно и прятались. С некоторых пор.

— Полагаю, одной бутылкой не обошлось, — улыбнулся я. — Едва ли эти покои — ваши личные.

— Здесь все можно назвать моим личным. Здание полностью принадлежит мне. И вы вольны чувствовать себя как дома в этих стенах. Это, разумеется, не Ириновка, но комфорт вы оцените.

Многовато знал этот загадочный товарищ. Причем, что интересно, он действительно не был одаренным — я чувствовал вполне обычный фон лишенного силы человека. Разве что он мог пользоваться артефактами, влияющими на проекцию фона. Но все-таки я склонялся к тому, что Кушнарев и правда был самым настоящим простолюдином.

— Так чего же вы ждете от моего пленения, Валерий Аркадьевич?

— Эх, ищейки, — вздохнул он. — Вечно всюду ищете подвох. Стоит чему-то пойти по хорошему сценарию, как вы сразу же бросаетесь искать, а чем же придется платить за это благо. Поверьте, мое желание оказать вам достойный прием вполне искренне: все же я не чудовище и прекрасно понимаю, что поставил вас в затруднительное положение.

— Но?

— Но своего рода подвох имеется. Несмотря на личный интерес к вашей персоне, я действительно рассчитываю заручиться вашим расположением, — признался «авторитет». — Если у вас получится вернуть Петрополь государю, а я продолжаю думать, что имел место именно переворот… Мне понадобятся друзья при дворе.

Ну… Как только дело дошло до шкурного интереса, я даже слегка расслабился. Кушнарев был прав — я всюду искал подвох. Профессиональная деформация, если угодно. И, убедившись в том, что подвох таки был, я вздохнул с облегчением.

— Зачем?

— Хочу титул. И Осколок. Буду честен, потолка как простолюдин я достиг. В определенный момент деньги как самоцель уже перестают быть интересны. Появляются другие желания, любопытство, стремление достичь недостижимого.

Я улыбнулся.

— А зачем вам Осколок, Валерий Аркадьевич? Уверен, вас с вашими активами будут готовы принять почти в любом доме. Так зачем вам сила? Неужели ради того, чтобы войти в общество, от которого теперь мало что осталось? Ради того, чтобы отказаться от привычной жизни — к слову, во многом более удобной, чем у одаренных. Или ради того, чтобы ваши сыновья скакали на балах с избалованными курицами в кружевах, а дочери выбирали кавалеров с фамилией погромче? Так этого уже не будет. Я теперь вообще не знаю, что будет дальше.

Кушнарев допил свой напиток и задумчиво вертел пустой бокал его в руках.

— Дело в том, ваше сиятельство, что сам по себе титул мне неинтересен. Я бы уже давно мог купить себе мелкое дворянство без права на Осколок, но какой в этом смысл? Меня интересует не внешний антураж, а сама природа силы, которой вы наделены. Ее связь с этими завораживающими камнями, ее способность изменять окружающий мир. Это за гранью моего понимания, и я хочу приблизиться к этой тайне. Но чтобы приблизиться, нужно обладать этой силой. И я рассчитываю на то, что вы поможете мне в этом.

— То есть вы предполагаете, что я с ноги вышибаю дверь в кабинет императора?

— Разумеется, я не настолько наивен. Но вас с вашими заслугами непременно примут. И наверняка прислушаются. Полагаю, если вы поможете императору вернуться, ваше слово будет иметь большой вес.

— Допустим. Но почему вы не сообщили о своем желании тому же Корфу?

— Во-первых, это желание слишком интимно. Я не готов говорить об этом открыто. Во-вторых, судя по тому, что я знаю о вашем руководителе, он точно не согласился бы ходатайствовать о награждении Осколком человека, который замешан в преступной деятельности.

— С чего вы взяли, что я буду?

— С того, что на ваших глазах я эту деятельность уничтожу, — Кушнарев сверкнул стеклами очков. — Причем сделаю это так, что это поможет вашему делу уже сейчас.

Глава 27

Я озадаченно вертел в руках хрустальный бокал. Что это значит — уничтожить на моих глазах? Это еще как понимать?

И, что важнее, зачем он рассказывал мне об этом?

— Боюсь, я не успеваю за вашей мыслью, Валерий Аркадьевич, — стараясь сохранять невозмутимость, сказал я. — Вы говорите загадками.

Кушнарев потянулся за бутылкой и снова наполнил наши бокалы шампанским. Пузырьки весело прыгали в стеклянных сосудах, а вот мне было не до веселья. Кушнарев явно затеял хитрую многоходовочку. Когда к нему обратилась Грасс, наверняка она упомянула о Корфе. Кушнарев связал Корфа и меня — что логично, ведь уже не было секретом, что я работал на Отделение. И — вуаля, таким образом решил заполучить меня для этого разговора.

Видимо, весь этот фарс с мешком на голове был скорее для Корфа или просто, чтобы проверить мою готовность играть по установленным правилам. Потому что, чуяла моя задница, Кушнареву был нужен именно я.

Не нравилось мне все это, хотя к подобному повороту следовало быть готовым. Ясное дело, что делец вроде Кушнарева не откажется выжать из ситуации всю выгоду. Но требовать от меня ходатайствовать о награждении Осколком? Не переоценивал ли он мое влияние на государя?

Да, я был посвящен во многие тайны. Да, делал грязную работу во имя императорской семьи. Но рассчитывал ли я на благодарность венценосной фамилии? Не особо. Потому что, во-первых, мог и не выйти из этой передряги живым, а во-вторых, слишком уж много я знал. И, если быть совсем честным, то на месте государя я бы постарался от меня изящно избавиться.

Не факт, что меня устранят физически, но вот закрыть рот вполне могут. А уж чем его заткнут — деньгами ли, титулом ли или же чем-то менее гуманным — увидим.

— Признаюсь, есть за мной такой грешок, — улыбнулся Кушнарев и откинулся на спинку кресла. Он глядел на огонь в камине, и всполохи пламени отражались в стеклах его золотых очков. — Люблю употреблять поэтичные формулировки и различные метафоры. В жестком бизнесе, особенно полузаконном, порой не хватает изящества.

Я пожал плечами.

— Какие метафоры ни используй, законнее он от этого не станет.

Я глотнул еще немного восхитительного и прохладного напитка. Все же вдовушка Клико и ее наследники свое дело знали. Правда, то ли я отвык от шампанского, то ли просто вымотался — волшебная сила пузырьков начинала немного давать в голову. Хотя, скорее всего, виной тому был голод — на ужин у Козлянинова подавали печеную треску, а я никогда ею не наедался.

— Разумеется, не станет, ваше сиятельство, — задумчиво кивнул Кушнарев. — Суть не изменится. Однако моя цель — полностью вывести свою деятельность на белый свет. Полная легализация всех бизнесов, если вам угодно.

Интересный поворот. Подпольный король решил выйти в люди? Подходящее же, блин, время он выбрал.

— Не поверю, что спрос на запрещенные развлечения упал. Неужели вам надоело прятаться? — спросил я.

Кушнарев повернулся ко мне всем корпусом. Интересный все-таки мужик. Не будь на нем дорогущего костюма и стильных золотых очков, он был бы ну типичным таким банковским клерком. Лицо невнятное, каких на улицах тысячи. Фигура слегка поплывшая, хотя небольшая дряблость мышц удачно скрывалась ладно скроенным костюмом.