Свадьбы не будет, Светлый! (СИ) - Солейн Анна

— Послушай…

— Когда ты пыталась меня отравить — я терпел, — рявкнул вдруг Лайтвуд. — Когда подослала ко мне монстра — я терпел. Когда посреди моего дома открылся разлом пространства и оттуда полезли темные твари — я терпел. Потому что люблю тебя. Я был готов даже принять то, что ты научила моего младшего сына устраивать взрывы, а старший от тебя до сих пор шарахается. Но это! Медея. Как ты посмела хозяйничать у меня в кабинете? Выбросить без спроса мои вещи? КАК ТЫ ПОСМЕЛА?!

Он замолчал. Губы были сжаты, лицо покраснело, на лбу быстро билась жилка.

— Милый… — прошептала я.

— Что? — бросил Лайтвуд, едва разжав зубы.

— Ты злишься…

— Я в ярости. И тебе лучше отойти.

Как будто подтверждая его слова, шкатулка, которую Лайтвуд до сих пор держал в руке, вспыхнула и осыпалась вниз пеплом.

Вслед за этим загорелась арка.

— Отойди от меня, Медея, — процедил Лайтвуд. — Лучше отойди.

Разозлившийся Лайтвуд был… прекрасен.

Я вспомнила вдруг, как увидела его впервые в кресле ректора АТаС и не смогла отвести взгляда.

Сколько усилий прилагала, чтобы его достать, чтобы он увидел, чтобы заметил, что я самая талантливая, самая опасная темная ведьма. Что я лучшая!

Как злилась, когда, что бы я ни сделала, он ничем не выделял меня среди других адептов, относился ко мне так же ровно и дружелюбно, как и ко всем остальным.

Совершенно, абсолютно не обращал на меня внимания!

Как я его за это ненавидела!

И, может, прав был Белз, когда говорил, что если бы Лайтвуд не позвал меня замуж, то я так или иначе нашла бы способ испортить ему жизнь.

Потому что только этим и хочу заниматься до самой смерти.

Я счастливо улыбнулась, Лайтвуд рявкнул:

— Что у тебя в руке? Покажи немедленно. Ну!

Я запоздало вспомнила про подклад, который планировала сделать, чтобы сорвать свадьбу, и бросила обмотанную волосами шпильку и розмарин на ковровую дорожку, а для верности еще и придавила каблуком.

— Ничего! Совершенно ничего. Отец! Жени нас.

Он закашлялся, Лайтвуд нахмурился сильнее.

— Медея…

Земля слегка задрожала, поднялся ветер, среди гостей зазвучали испуганные возгласы.

Пахло паленым, арка, за несколько секунд сгоревшая до тла, осыпалась пеплом.

Вот это я понимаю, гнев Верховного светлых!

Восхитительно!

Пугающе!

Невероятно!

— Давай уже жениться! — воскликнула я, для верности подхватывая Лайтвуда за локоть. Вдруг сбежит еще от своего проклятья. В смысле — счастья. От меня, в общем. — Отец! Продолжай!

— Медея… — тихо и угрожающе произнес Лайтвуд.

По спине от его тона пробежали мурашки, и я счастливо улыбнулась.

Именно счастливо, хоть я и была темной.

Кто бы мог подумать!

Не так уж сильно мы от светлых отличаемся.

Потому что я однозначно чувствовала себя влюбленной и счастливой.

Ну, или сгорающей от страсти и радостно предвкушающей будущие несчастья — тут как посмотреть.

Вопрос терминологии.

— Милый, ты такой красивый, когда злишься. Давай уже жениться. Ну не расстраивайся так сильно.

Отец крякнул и поспешно произнес короткое заклинание, которое для скрепления брака использовали темные.

Нас окутали клубы темного дыма, кольцо на моем пальце нагрелось — и все.

Я стала женой Верховного светлых лорда Райана Даниэля Лайтвуда!

Ура!

Все-таки свадьба — самый счастливый день в жизни любой девушки!

— Можете поцеловать невесту, — объявил отец. — Если желание не пропало.

Да сейчас! Пропало желание, видите ли.

Это теперь мой муж, и я сама буду его целовать! Когда захочу!

Подавшись вперед, я обхватила Лайтвуда руками, впилась в его губы и для верности запрыгнула на него, обнимая ногами за пояс и сминая к Проклятому ткань дорогущего свадебного платья.

Кажется, спустя несколько секунд Лайтвуд все-таки обнял меня в ответ, и от этого сердце до горечи сладко екнуло.

А ведь впереди первая брачная ночь!

По-моему, целовались мы преступно долго, потому что гости возмущенно загудели, даже отец начал деликатно покашливать.

Оторвавшись от Лайтвуда, я улыбнулась.

— Нас ждет такая интересная жизнь.

Он улыбнулся, и тут вдруг…

— Это он! — раздался женский крик у калитки.

Я обернулась и наконец соизволила слезть с Лайтвуда, чтобы сполна насладиться сценой.

У калитки особняка Лайтвуда стояли несколько девиц. В простых домотканых платьях, в грубых туфлях, явно не из столицы, а откуда-то из деревни, но — все удивительно красивые.

— Вон он! — воскликнула одна из них, и небольшая делегация двинулась к нам.

На всякий случай я отступила.

Обернулась на побледневшего Белза и потянула Лайтвуда в сторону.

— Родной, отойди немного, вот так. Теперь только я имею право причинять тебе боль, а все остальные будут иметь дело со мной, если захотят тебя обидеть.

— Что ты устроила? — прошипел Лайтвуд, хватая меня за плечо.

Какой он… страстный. М-м-м…

Как же мне повезло с мужем!

Хорошо, что я вовремя это поняла.

— Это не тебе!

Тем временем девицы, решительным шагом преодолев расстояние от калитки до того места, где когда-то стояла арка, остановились.

— Ты! — воскликнула одна из них, с большими глазами и полными губами. — Ты меня бросил!

Она обвиняюще ткнула пальцем в Белза.

— И меня! — подхватила вторая.

— И меня!

— И меня!

— Как ты мог!

Я блаженно улыбнулась, наблюдая за тем, как с лица Белза сходят все краски, а взгляд Лили мечется от Белза к толпе девушек и обратно.

А мужчина в зеленой рубашке не подвел!

Тот самый, которого подослала Ребекка, напичкав приворотным зельем, чтобы я потеряла голову, а Лайтвуд застал меня за поцелуями с другим.

По-хорошему, стоило бы его убить за такое невежество: попытку напасть и лишить воли темную ведьму.

Но я решила по-другому.

В обмен на жизнь я отправила мужчину в зеленой рубашке (Зигурда? Зигфрида! Точно!) в ту дыру, где мой братик зализывал раны после расставания с Лили.

Как видно по толпе разъяренных барышень, за тем, чтобы его утешить, выстраивалась очередь.

— Я… а вы кто такие? — попробовал выкрутиться Белз.

— Ты меня не помнишь? — возмутилась светловолосая девушка, похожая на нимфу. — Ты говорил что любишь!

— И мне!

— И мне!

— Что не оставишь! — добавила рыженькая.

А благодатные места нашел мой братик, чтобы грустить.

Не обделенные красотками.

— И мне! — хором откликнулись все девушки.

— Белз, — выдавила Лили, бледнея. — Белз, это кто…

— Это…

— Он тебя тоже обманул? — спросила у Лили блондинка в просторном платье. — Говорил, что любит, что ты единственная? Что хочет жениться?

— Да… но…

Лили беспомощно посмотрела на Белза.

— Я ему яйца оторву, — мрачно пообещал Лайтвуд. — Прямо здесь. А потом шею сверну. И  еще что-нибудь оторву.

— Тш-ш-ш… — удержала я его за плечо и зашептала ему на ухо: — Родной, у твоей дочери огромный потенциал. Дай ей самой с этим разобраться.

— Да она сейчас заплачет!

— Не заплачет, — шепнула я.

— Белз! — воскликнула Лили, оборачиваясь к нему. — Ты говорил!.. Ты обещал!.. Ты говорил, что любишь!

— Люблю!

— Что скучал весь тот год, что мы не виделись!

— Я скучал!

— А это тогда что? — Лили  махнула рукой в сторону девушек.

— Это его магия вышла из-под контроля, — попытался спасти ситуацию отец.

— Я думал, мы расстались! — поднял руки Белз. — Мне было больно! Я успокаивался!Послушай, дорогая…

Он протянул к Лили руки.

— Не трогай меня! — рявкнула она, зажмурившись.

Подул ветер, стало прохладнее.

Гости, увлеченные представлением (а светлым, похоже, ничто человеческое не чуждо), заозирались.

— Лили, послушай… — опять попробовал Белз, дотронулся до ее локтя — и вдруг его отшвырнуло от Лили магией. Все-таки воздушницей она была сильной.

Пролетев несколько футов, Белз упал на траву у забора, а когда встал — снова налетел порыв ветра, сбивающий с ног. Все задрожало.