Как спасти репутацию - Дженнифер Эшли

У Александра сильнее забилось сердце, в позвоночнике зазвенело.

– Я никогда не хотел быть демоном.

«Ты уже демон». Мин этого не сказал, но Александр читал его мысли.

Мин опять задрожал и плавно преобразился в волка, в образе которого являлся на бал. «Ты демон, но ты можешь предъявить миру такую форму, какую пожелаешь».

Подчиниться – это слово Александру не нравилось. Он подчинялся принцу Деймиену, но только условно, поскольку был уверен, что Пенелопа удержит Деймиена под контролем. И любовному привороту он не подчинялся – тот просто его захватил.

Александр вспомнил медитацию, которой его научил Мин. Вытянув руки, он пристально смотрел на кулаки, отмечая каждое сухожилие, каждый волосок на пальце. Руки были смуглые, темнее, чем у англичан, – в цвете кожи отразилось происхождение. В древности мадьяры, восточноевропейские воины, пришли из российских степей и осели в долине Дуная; они просочились на север Нвенгарии и смешались с немногими турецкими, племенами, которые мигрировали туда раньше. От них у нвенгарийцев темная кожа и дикие нравы.

Он любил смотреть, как Миган клала свою руку ему на руку, белые пальчики гладили его так трепетно, словно она находила чарующим все, что касалось ее возлюбленного.

Ради Миган, ради ее безопасности он подчинился.

На какой-то миг мир оставался таким, как обычно, но потом все вдруг переменилось. Тени стали резкими, в природе появились небывалые цвета – средний между синим и зеленым, более глубокий, чем пурпурный.

Александр видел каждую травинку, каждый листок, каждую песчинку. Он слышал, как бьется сердце у животных, они испугались, почуяв рядом хищника. Он слышал ровное биение сердца Мина и мог, не глядя на него, точно указать, где он находится.

Изменились руки Александра: теперь твердые мускулы покрывала шкура демона, но это не было ему противно, это было естественно.

Но Миган испугается. Он помнил, что парень-логош, приехавший в Англию за Пенелопой, привел в ужас всех домочадцев, включая Миган. Александр не хотел, чтобы Миган смотрела на него со страхом.

Тогда можно принять другую форму, ведь Мин говорил, что он может являть миру любое обличье! Когда ему понадобится измениться, он выберет что-нибудь не столь пугающее.

Александр сосредоточился. Он опять изучал свои руки и чуть не подпрыгнул, когда увидел, что они покрываются гладким черным шелковистым мехом. Пальцы укоротились, превратились в когти, он ощутил позыв и встал на четвереньки.

Когда он приземлился, мир опять был другим, все вокруг стало черно-белым, но по-прежнему отчетливо видимым и вогнуто-выгнутым, без прямых линий. В горле загрохотало, вырвался рык, и зайцы кинулись врассыпную искать более безопасные места.

Александр поставил одну лапу впереди другой, чувствуя силу в гладких сухожилиях, плечи легко держали вес длинного тела. Он облизнулся и почувствовал странное ощущение, когда язык коснулся торчащих усов и меха.

Он пустился рысцой, не сознавая этого, просто двинулся на волчий запах Мина. Луна вышла из-за туч и осветила опустевшую поляну, ветер трепал брошенную одежду и ленту великого герцога Нвенгарийского.

Александр не возвращался домой до рассвета. Иган Макдональд с шотландским упрямством не уходил, сколько бы Миган ни обыгрывала его в шахматы.

– Я уже выиграла у вас сто гиней, – сказала она, когда Иган в очередной раз положил на доску короля. Первые лучи пробились в щель между шторами и коснулись почти догоревших свечей.

– Я жадный до наказаний. – Он снова расставил шахматы. – Еще разок?

– О Боже, нет! – Миган встала, нетерпеливо тряхнула юбками – она уже устала от нарядного платья. – Неужели вам нечего делать? Есть какие-то дела у Дикого Горца?

Он поднял на нее глаза, зажав в толстых пальцах белую королеву.

– Если я уйду, чтобы заняться делами Дикого Горца, вы обещаете лечь спать?

– Нет.

– Тогда я остаюсь. В любом случае Александр…

– Я знаю, приказал вам заботиться обо мне. Черт бы его побрал.

– Миган, он…

Она подняла руку:

– Если вы скажете, что он очень значительный человек, я закричу.

– Дайте мне закончить предложение, леди. Я хотел сказать, что он непредсказуемый человек. Никогда нельзя быть уверенным, что он собирается делать. Когда прошлым летом я приехал в Нвенгарию с Деймиеном и Пенелопой, Александр был совершенно спокоен, запихнул нас в тронный зал и вообще вел себя как заботливый хозяин. А сам в это время собирался при первой же возможности казнить Деймиена, а может, и меня заодно. Вы никогда не узнаете о его делах, если только он сам не расскажет.

– Я его спрошу.

– Бог в помощь, крошка. Я восхищаюсь этим человеком, он предан своей стране, необходим Деймиену и Пенелопе, но никто не держит свои карты ближе к груди, чем Александр Нвенгарийский. Новый король дрожит в своем Бате, когда Александр приближается.

– Вы его боитесь?

– Еще не решил. Я счастлив, что он нашел себе такую дивную невесту, но иногда ловлю на себе его холодный взгляд…

Он вдруг замолчал и резко повернулся. Александр стоял, прислонившись к дверному косяку, и демонстрировал тот самый холодный взгляд.

Сколько он так стоял, Миган не знала. Она опрокинула фигуру, которую поправляла на доске, и кинулась к нему.

Мундир у него был расстегнут, ленту он держал в руке, распахнутая рубашка образовала коричневое V на груди.

– Александр! – Она повисла у него на шее, уткнулась лицом в плечо; от него пахло лесом, ветром, зеленью.

Он легонько прижал ее к себе и отпустил.

– Макдональд, – сказал он.

Иган сложил руки, изображая покорность.

– Ваша светлость, не смотрите на меня так, я просто составил компанию вашей жене… э-э… развлекал ее… э-э… черт возьми, старик, мы всю ночь играли в шахматы, она меня побила, так что я промок от слез. Проиграл сто гиней.

– Которые вам не надо платить, – быстро сказала Миган. – Вы были очень добры.

– Мужчина платит долг чести, даже если это Дикий Горец, – сказал Иган с осуждающей улыбкой. – Я пришлю деньги со слугой, надо же лентяю что-то делать.

Он отвесил Миган поклон и протиснулся мимо Александра в холл. Оба не отрывали глаз друг от друга.

Александр проследил, как Иган обошел галерею и сбежал по лестнице, и только тогда закрыл дверь.

Миган не знала, что ей делать: целовать или ругать его? Хотелось и того и другого.

– Где ты был? Ты убил фон Гогенцаля?

Вместо ответа Александр сгреб ее в объятия, губы обожгли ее, и какое-то время она не возражала, что он не отвечает.

Потом он ее выпустил и нахмурился, как бы не понимая, о ком она говорит.

– Фон Гогенцаля? Нет. Он дурак. Он думал, что я ослаб, а я стал еще сильнее. Думаю, он больше не представляет угрозы, во всяком случае, в ближайшее время.