Неудержимый. Книга II - Андрей Боярский

дорогу, — она смотрела на меня с некоторой снисходительностью, — Это здание принадлежит городу и мы не вправе проводить в нём какие-либо мероприятия по ремонту. Прадедушка ничего не забыл, таким образом, он мстит моему отцу за мою маму.

— А он знает толк в извращениях, — я ухмыльнулся.

Дедок, наверное, полжизни ждал, чтобы отомстить. А может это он их и сослал сюда, как только появилась такая возможность?

— Да, они помогли нашему роду, но взамен, мы оказались вынуждены терпеть некоторое давление с их стороны. К тому же мой отец не переносит Громовых на дух, я думаю, отдав ему южный корпус, они и сами уже пожалели об этом. Впрочем, все торговые пути сосредоточены на других воротах и в порту. Здесь, как я уже и сказала, практически ничего не происходит.

Мы припарковались рядом с похожими броневиками, рядом со зданием старой школы. Парковку решили сделать чуть в стороне. Верное решение, а то, так можно и парочку кирпичей словить, а может, и сразу полстены, вон какая трещина, готов поспорить, что туда пара пальцев пролезет.

Поднявшись по лестнице, мы зашли внутрь. Нас никто не встречал. У меня по-прежнему складывалось такое впечатление, что это розыгрыш. Но увы, «коллекционер» не врал, народу в здании действительно находилось мало. Генерала я сразу нашёл, он находился в подвале, вместе с двумя магистрами. Что они там делают? Готовят для меня апартаменты на ближайшее будущее?

Я начал оглядываться по сторонам, чтобы примерно прикинуть, как буду отступать в случае, если это окажется правдой. В подвале не так много места. Он не будет использовать против меня сильные заклинания, пострадают его подчинённые и дочь. Окон здесь достаточно, все они с решётками, но не думаю, что это станет для меня проблемой.

Мы подошли к одному из кабинетов и Настя, заглянув внутрь, спросила, где находился генерал. Получив точное направление, мы пошли в подвал.

— Что можно делать в подвале? — спросил я у неё.

— Трофеи, мы до сих пор перевозим сюда туши убитых трупоедов, — пояснила она, — скоро должна прибыть группа алхимиков, которые займутся их разделкой и сбором ингредиентов.

Понятно, где же ещё оборудовать холодильники, как не в подвале.

В подвале оказалось достаточно светло. Свет от ламп отражался ото льда, который намёрз на его стенах.

— Отец, — Настя вышла вперёд, когда три фигуры показались в коридоре.

— Настенька, — генерал улыбнулся, похоже, все вчерашние обиды позади.

Два магистра, которые стояли позади, слегка поклонились княжне, а генерал, обняв за плечи дочь, мельком стрельнул по мне своим взглядом.

— Пойдём, моя хорошая, познакомишь нас со своим другом, — сказал он и подтолкнул её к выходу.

Другом, не такие уж мы и друзья. Ишь как всё обставила. Ещё и про Громова попросила не рассказывать. Впрочем, так действительно будет лучше. Влезать в их разборки я не собирался.

Сейчас генерал не выглядел таким грозным, скорее наоборот, он был похож на доброго мужичка, который души не чаял в своей дочери. Да и стариком его не назвать, лет пятьдесят не больше. Но внешность бывает обманчивой, у него внутри по-прежнему плескался океан энергии, что меня сильно нервировало и даже немного пугало.

— Отец, позволь тебе представить Дмитрия Ивановича Донского, это он помог нам вскрыть гнездо трупоедов, она указала на меня рукой.

— Дмитрий значит, можно я буду вас так называть? — он подкрутил один из усов.

— Без проблем, — ответил я, слегка пожав плечами.

Какая мне собственно разница, даже если он захочет назвать меня последним слизняком, возразить будет сложно.

— Дмитрий, это мой отец, — продолжила Настя, — Начальник южного егерского корпуса города-крепости Красноярска, Владимир Александрович Дандевиль, — отчеканила она.

— Всё верно, — подтвердил он и протянул мне руку, — Рад встрече.

Интересно, а куда же подевались титулы? А как же чин генерала и титул князя? Неужели стесняется или специально не выпячивает свою принадлежность к сильным мира сего, чтобы быть ближе с «народу»?

— Это наши склады, — заметив мой интерес, ответил он, — С недавних пор, они завалены трупоедами и мы решаем, как лучше с ними поступить.

— А чего тут думать? — я взял слово, — Всё продать и поделить между участниками рейда.

Настя закашляла от такого неожиданного предложения. Ну а что? Я просто обязан попытаться хоть что-нибудь урвать. Заодно, сразу пойму, можно ли иметь дело с их семейкой.

— Хорошая идея, но боюсь, неосуществимая, пойдём, я всё объясню, — он указал рукой на выход из подвала.

Он даже не взял паузу на подумать. Сбрил меня на подлёте, так сказать.

В кабинет мы проследовали втроём. Магистры разошлись по своим делам, как только мы вышли на первый этаж. Это хороший знак, если бы они остались с нами, то у меня по-прежнему оставались вопросики на тему, не хотят ли они меня прикончить.

— Дмитрий, возможно, вы хотите чаю? — он спросил у меня, — Путь сюда был не близким.

— Спасибо, не откажусь, — ответил я и Настя цокнула языком.

— Солнце моё, будь добра, — он улыбнулся дочери.

Теперь я понял, почему она так среагировала на мои слова. Я не заметил, чтобы у генерала был секретарь. На его столе находилось около десяти артефактов связи, разного размера и формы. Скорее всего, через них он держал связь со своими отрядами. Дождавшись, пока она покинет кабинет, мы продолжили нашу беседу.

— Позволь мне поблагодарить тебя за спасение дочери, — начал генерал.

Я попытался возразить, но он отмахнулся от моих слов, словно от назойливой мухи.

— Дмитрий, не стоит её выгораживать, мне обо всём доложили. Если бы не ты, все егеря, участвовавшие в операции, оказались в желудках этих мерзких тварей. И это не мои слова,

— он взял со стола несколько папок и потряс ими, — Все участники операции оказались едины в своих оценках на шансы выжить. Если хочешь, можешь ознакомиться с докладами.

— В этом нет необходимости, — ответил я.

Я знал, что все мои действия рано или поздно обязательно всплывут в отчётах. Они же не идиоты, чтобы считать меня обычным учеником или везунчиком. Да и в штабе наверняка не дураки работают, смогли сопоставить всё случившееся, задать им правильные вопросы и уловить суть.

— Она совсем не жалеет меня, — он улыбнулся, — Уже второй раз, она заставляет меня думать, что я