Шварцкау - Алекс Орлов

И все же проблемы были — приходилось тушить подожженные тягачи, менять пробитые моторы, но в общем все обошлось, и конвой, практически без потери груза, добрался до городка.

Еще сутки Джек и лейтенант Хирш отсыпались, отъедались и «отмывали задницы», как любил выражаться Хирш. Потом к опухшему ото сна Джеку пришел капитал Хольмер и спросил, чего тот желает.

— Я вас с лейтенантом поощрить хочу, поскольку вы, мерзавцы такие, даже меня удивили, а не только арконов… Но сразу предупреждаю, Стентон, не требуй у меня куриную ферму в пределах нашего техпарка, это невозможно.

— Хочу два отпускных дня в городе с ночевкой в отеле! — воскликнул тогда Джек, вскидывая руки. Он был готов услышать резкий отказ, но капитан согласился.

— Хорошо, иди к своему командиру взвода и обрадуй его. Он будет тебе благодарен!

Не заметив подвоха, Джек действительно помчался в офицерский блок, без стука ворвался к Хиршу, и тот едва не подавился печеньем, которым всегда закусывал между завтраком и обедом.

— Ты чего, Стентон, с дуба рухнул?! У тебя что, курица твоя снеслась, что ты врываешься к своему командиру?!

— Сэр, прошу прощения, но я для нас с вами выпросил у Хольмера два дня в городе! — доложил Джек, предвкушая радость Хирша.

— Два дня?! — переспросил тот.

— Ну да.

— Это Хольмер тебе сказал два дня?

— Нет, он сказал, проси что хочешь, за вашу героическую, с лейтенантом Хиршем, оборону! — начал рассказывать Джек, добавляя от себя жестов и красивых слов.

— А ты, значит, попросил два дня… — не очень весело произнес Хирш и вытер салфеткой рот.

— Да. С ночевкой в отеле.

— Хольмер, он хитрец, — покачав головой, сказал лейтенант. — Он знал, что спрашивать о награде нужно у недалекого деревенщины, мечтающего о куриной ферме.

— Нет, сэр, про ферму он сразу сказал — даже не надейся.

— Эх, Стентон… — произнес тогда лейтенант Хирш и грустно покачал головой. — А с другой стороны, на тебя даже обижаться неприлично… Ладно, два дня — значит два дня. И на том спасибо.

55

Они поехали на казенной машине, Хирш за рулем, Джек рядом, на месте штурмана.

— Начнем с твоих прихотей, — сказал Хирш, когда, после двухчасовой скачки по грунтовой дороге, они выбрались на пригородное шоссе.

— Я бы на каруселях покатался, — признался тогда Джек. — Сколько раз на картинках видел, а вот так чтобы самому — в наших местах такого и близко не было.

Джек думал, что Хирш посмеется, но он сказал:

— А почему нет? С удовольствием съем мороженого на вафлях, а еще этой, как ее… сахарной ваты!

Так Джек оказался в настоящем парке развлечений, где все было похоже на те картинки, которые он раньше видел на затертых страницах журналов.

Когда же, купив билет, он вместе с детьми и их мамами оказался на карусели, его взяла мелкая дрожь. А когда все это закрутилось и помчалось по кругу, он даже хотел позвать Хирша, чтобы тот все остановил. Однако сдержался и кричать не стал, хотя временами было страшновато.

После остановки карусели, не чувствуя под собой ног, Джек самостоятельно спустился по ступеням, чувствуя себя героем, как и дюжина ребятишек, которые впервые испытали эти захватывающие ощущения.

— Ну, Стентон, ты просто дите какое-то! — покачал головой Хирш, когда они отошли от ограждений карусели.

— Почему же, сэр? — спросил Джек, чувствуя, как горят его щеки.

— Да потому. Тебе уже по девкам бегать надо, а ты на карусели карячишься. Пойдем вон, в тире постреляем, может, медвежонка выиграем.

Сказав это, лейтенант вздохнул, его лицо сделалось немного грустным.

— А что за медвежонок, сэр?

— Главный приз в тире. До него есть розовый заяц, а самый простой выигрыш — набор ложек. После него уже алюминиевые шары.

— Что за алюминиевые шары?

— Ну, такие расписные, из пластика. Но называют их алюминиевыми.

— Почему?

— Традиция такая. Ну что, пойдем стрельнем?

— А из своего оружия можно? — спросил Джек, хлопнув себя по поясу, где под кителем пряталась кобура с револьвером.

— Ты его собой, что ли, таскаешь?

— Да, сэр, теперь, думаю это не лишнее. С тех пор, как арконы объявили эту охоту…

— Забудь, Стентон, после того как разбомбили подставной «таргар», про тебя уже и думать забыли. Смотри вокруг, наслаждайся гражданской жизнью. Глянь, какое солнце, словно на заказ, посмотри, как нарядно одеты люди, а вон там, глянь, продают воздушные шары, а вон идут старшеклассницы… Как тебе?

— Красивые. Бантики большие и туфельки лаковые. Должно, недешевые туфли, у нас на городском рынке за такие можно было выменять ведро мытых в керосине гаек.

— Ну, Стентон! — покачал головой лейтенант и проводил взглядом цветущих школьниц. — Вот умеешь ты тему сменить. Ну очень умеешь. Хотя в бою с тобой спокойно. Может, в этом твой основной талант, а?

— Еще я умею ловить сапиг.

— Слышали уже, Стентон, слышали.

Лейтенант оглянулся.

— Школьниц, вон, уже два аркона клеят…

Джек посмотрел на арконов и положил руку на пояс.

— Поздно, Стентон, поздно. Но ты им потом отомстишь — завалишь пару роботов, и вы в расчете.

Лейтенант вздохнул.

— Ладно, пойдем в тир, может, хоть в этот раз мне повезет и я получу этого медвежонка.

56

В тире было тихо и даже скучно. Заметив посетителей в военной форме, смотритель смахнул с прилавка невидимую пыль и включил свою однообразную мелодию:

— Платим и стреляем, призы получаем! По сколько пулек будете брать, служивые?

— Мне — пятьдесят! — сразу завелся лейтенант.

— А мне — семь, — сказал Джек.

— А чего так не кругло?

— Не знаю, — ответил тот, пожав плечами. — Привычка. И это… можно револьвер?

— Конечно, приятель, только ведь он без мушки! — предупредил смотритель. — Каждый выстрел четверть ливра!

— Нормально, мне так даже лучше, — сказал Джек.

Лейтенант выбрал винтовку и начал разминаться, разнося мишени с первого ближнего рубежа, а Джек, взвесив в руке пневматический револьвер, посмотрел на смотрителя и спросил:

— На ложки какие правила?

— Три попадания подряд по колеблющемуся камертону…

— Это вон та железка, что ли? — уточнил Джек.

— Да, варвар, железка. Ты откуда сюда прибыл?

— С Карбагана, — честно ответил Джек и, подняв оружие, сделал выстрел. Он, конечно, промахнулся, вызвал ухмылку смотрителя, однако радовался тот рано. Джек был уверен, что его оружие «уводит», и просто хотел определить, куда именно и насколько. Теперь он знал: пришло время стрелять на поражение.