Коготь Харона - Роберт Сальваторе

Равель кивнул Гол’фанину, решив оказать кузнецу почтение, хотя немногие знали истинную личность «слуги» Тиаго. Старший дроу нагнулся пониже, вошёл в печь фальшивого кузнечного горна и спустился по лестнице.

Спустя несколько мгновений кузница начала сотрясаться от серии громких ударов и даже небольших взрывов и звука тяжёлых камней, скользящих друг по другу.

Судорожный вздох рядом с Равелем обратил его взгляд на главный кузнечный горн, где внезапный свет засиял в глубине его толстых ниш. Ткач облизнул губы и, как только внутри начали подниматься языки пламени, подошёл ближе. Он низко наклонился, но выпрямился от неожиданности, когда заметил несколько маленьких, проказливых существ из чистого огня, начавших танцевать внутри горна.

Сначала их было несколько, но потом счёт пошёл на тысячи. Весь зал громко ахнул, и многие дроу заслонили свои чувствительные глаза, когда наружу хлынули потоки света и тепла. И это было больше, чем свет и сила пламени, пришёл ответ. Равель ясно это почувствовал: внутри была магическая энергия. Это был не просто огонь, который не нуждался в топливе, и не просто самый жаркий огонь, который мог бы лучше расплавить все сплавы. Нет, этот огонь был другим. Этот огонь был по— Настоящему живым, волшебным образом живым, с тысячью элементалей, готовых одалживать свою магическую энергию любому орудию, созданному внутри.

Вернувшись из суб— Камеры, Тиаго Бэнр подошёл к заворожённому ткачу, а следом за ним и Гол’фанин.

— Это то, чего ты ожидал? — сумел спросить Гол’фанина Равель.

— Сверх того, — выдохнул старый кузнец.

— Моему оружию будет завидовать весь Мензоберранзан, — заметил Тиаго, и Равель бросил взгляд на него, затем на Гол‘фанина, благоговейное выражение лица которого показывало, что он согласен с этим заявлением.

Равель инстинктивно бросил взгляд через проход на Джерта, и стал гадать, какую цену ему придётся заплатить за свою сделку с Тиаго.

— Всё работает, как и должно, — сказал Гол’фанин, вытянув его назад из раздумий. — Довольно изобретательно и совершенно в своей простоте. Изначальный жаждет быть свободным, и поэтому он охватывает эти каналы, эти маленькие частички свободы. Он даёт немного своей жизни тем кусочкам, которые сбегают в печь кузнечного горна. И посмотрите, как они танцуют!

— А границы удерживаются? — спросил Равель.

Гол’фанин уклончиво пожал плечами.

— Задвижки открыты, хотя и не полностью. Если бы Изначальный мог вырваться, он сделал бы это. Скорее всего, уже сделал бы.

— И другие горны, — напомнил Равель. — Мы должны разжечь их.

— По одному за раз, пока мы не будем уверены в их целостности, — посоветовал кузнец.

— Присмотри за этим, — ответил Равель.

Он помахал Джерту, чтобы тот присоединился к ним. Также подошёл Брак’тэл, которого Равель не звал. Действительно, в такое время и со всем тем, что они имели перед собой, возможно, даже его брат-идиот мог оказаться полезным.

— Объясни им, что нужно будет сделать, если какой— Нибудь из кузнечных горнов выйдет из строя, — проинструктировал Равель Тиаго, хотя оба знали, что в действительности он адресовал свои слова Гол’фанину, который, казалось, понимал происходящее лучше, чем кто-либо.

Позже большинство дроу и все драуки были отправлены назад к своей работе в других залах: исследовать, выдворять призраков и других нежелательных существ и укреплять оборону. И на протяжении оставшейся части этого долгого дня кузнечные горны Гонтлгрима взметнулись к жизни, один за другим. Только один из двадцати в зале имел неполадки на начальном этапе, и множество крошечных элементалей нашли путь в комнату и вызвали переполох, выплёвывая жалящие огненные шары в любого, кто рискнул приблизиться, выбрасывая нити пламени с внезапными взрывами, пока бегали туда-сюда.

Как и ожидалось, взгляды двух ткачей Ксорларрин пересеклись, и Равелю пришло на ум, что Брак’тэл получил значительное превосходство над ним в этот момент, именно в этот единственный момент. Он отвёл глаза, особо отметив кривую ухмылку на лице Береллип, и понял, что она согласна с такой оценкой, и, к тому же, была довольна происходящим, на взгляд Равеля.

— Уничтожь её, — приказал Равель своему брату.

Брак’тэл посмотрел на него скептически.

— Тогда помести её в главный кузнечный горн! — потребовал Равель.

— Да, главный горн, — ответил Брак’тэл и повернулся, чтобы рассмотреть его. — Интересно, каких питомцев я смогу вытащить оттуда.

— Брат, — предупредила Береллип.

На звук голоса Береллип Брак’тэл повернулся назад.

— Вы должны признать, что это интересная мысль, — сказал он и начал развеивать своего питомца-элементаль, которая стояла рядом, с него ростом и вдвое шире, чем он.

Но внезапно он остановился.

— Нет, — сказал он, оглядываясь на Равеля. — Думаю, я пока придержу эту элементаль. Она будет очень полезна при моих обязанностях во внешних залах.

— Твои обязанности сейчас здесь, — ответил Равель. — Нам предстоит разжечь гораздо больше кузнечных горнов.

— Тогда, возможно, когда я закончу, я буду иметь ещё больший эскорт во внешних залах, — сказал Брак’тэл лукаво, и ушёл по направлению к пока ещё не зажжённым горнам. — Прикажи своему лакею продолжать, молодой Бэнр, — сказал он. — Всё под контролем.

Равель прищурился и начал шептать, как будто произнося заклинание, словно он хотел наказать своего своевольного брата здесь и сейчас.

Но взгляд Береллип рассеял это глупое намерение.

Ей было так же неуютно с Брак’тэлом, играющим с огнём, как и ему, понял ткач, но также он признал, что Береллип действительно наслаждалась его дискомфортом.

С подлым смешком Береллип подала знак Сарибель и Равелю вернуться к их частной встрече.

Равель последним из троих вышел из комнаты. Он остановился в дверях, чтобы внимательно посмотреть на Брак’тэла, чтобы внимательно посмотреть на элементаль Брак’тэла. Этот день был вершиной его достижений на данный момент, важнее даже, чем первоначальное обнаружение Гонтлгрима. Он знал, что перспективы, которые открывали эти кузнечные горны, могли бы стать краеугольным камнем планов Дома Ксорларрин, поскольку они нуждались больше, чем в пустом комплексе дварфов, если действительно хотели вырваться из удушающего господства Домов Мензоберранзана. Они нуждались в магии Гонтлгрима, в обещании великолепного оружия, брони и утвари. Они нуждались в Тиаго, чтобы вернуться в Мензоберранзан вооружёнными мечами, которые заставят любого воина дроу пускать слюни от зависти.

Но они играли с огнём, и поэтому этот день был также и самым страшным из всего путешествия до сих пор.