Измена. Любовь с призраком... - Bloody Moon

проверить как они. Особенно девочка. Сердце у Ульяны все же слабое.

* * *

Как только нам сообщили, что Алиса в стабильном состояние, тут же поспешили к палате, больше не было преград. Мое сердце билось, как сумасшедшее, когда я забежал в палату, где она была. Алиса слегка дремала, но услышав нас она улыбнулась. Ее лицо все еще отражало ту боль, которую она перенесла.

— Мама! — Уля с Максимом бросились обнимать Алису.

— Как же я рада, что вы со мной… — целуя детей и гладя их словно котят, прошептала она, а по щекам текли слезы счастья.

Максим тоже не смог скрыть свою радость и впервые громко расплакался. Он давно так не делал. С того момента, как начал осознавать, что его маленькая сестра отличается от других детей.

— Ну тише, тише, Максим… Успокойся… Иначе я расплачусь. — Шептала Алиса, поглаживая сына. Маленькое тельце содрогалось от плача.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, подойдя и нежно касаясь ее щеки, стирая накатившиеся слезы.

— Слабо, но жива. И что важнее, наш ребенок тоже жив. — Прошептала Алиса. — Врачи говорят, что мы оба в относительной безопасности. Меня, как минимум неделю продержат тут. Пока не знаю…

Вздохнув с облегчением, я сел рядом с Алисой, и наклонившись поцеловал ее, нежно, стирая с щеки слезы.

— Это был самый сумасшедший день в нашей жизни. — Тихо произнес я.

— Да, ты прав… Я сделала такую глупость, Кир…

— Тсс… Ты беспокоилась за наших детей. Так же, как и я…

— А Глеб?..

Меня перекосило. Точно. Он же остался там. Позже мне позвонили и сказали, что его арестовали за незаконную финансовые махинации, подлог и насилие. Перечислять остальное не имеет смысла.

— Больше не переживай, не произноси его имя. Он нас не побеспокоит.

— В прошлый раз ты так говорил… Когда мы только переехали… — Грустно улыбнулась Алиса.

— Теперь это действительно так. Клянусь. Веришь мне?

— В тебе я не сомневаюсь. — Она улыбнулась мне той самой детской улыбкой, по которой я соскучился. — Дети, идите купите себе вкусняшек. Максим, ты за старшего. — Она легонько потрепала его волосы и стерла последние слезинки. — Ну, бегите. Заодно и мне что-нибудь возьмите.

Максим в миг стал серьезным и взяв Улю за руку потянул за собой.

— Как у тебя это получается? Управлять ими…

— Сама удивляюсь. Ведь он так похож на кого-то… Слишком самостоятельный.

* * *

На следующее утро меня разбудил звонок. Дело оживилось, как только брат сам приехал в Питер. Но какой, черт возьми ценой?! Они добивались именно этого?! Заманить Глеба используя мою семью. Ублюдки! Им вообще наплевать на все, лишь бы дело закрыть. Висяк, так сказать. А он оказался долговременным. Сколько мы тут жили, столько они и вели это дело. Но не было ни одного свидетеля. Если бы только Алиса не попалась им под руку… Мы бы жили все так же спокойно под чужими именами… Я тысячу раз пожалел, что согласился вернуть себя настоящего…

— Кирилл Валерьевич, вы готовы дать показания или отказываетесь? Суд пройдет в ближайшее время. На той неделе, в среду.

— А? Да… — Пришел я в себя.

— Поверьте, вашей семье больше ничего не грозит. Вы пострадавшая сторона…

— Но, по сути, я был замешан во всем этом беспределе. — Возразил я.

— В самом начале — да. Но не по своей воле… Так ведь?

— Верно. Но вы поступили, мягко говоря, подло с моей семьей. Подставили мою беременную жену под удар!

— Кирилл Валерьевич, на тот момент никто не знал о положение вашей жены. Даже вы. Соглашусь, это было ужасно…

— Ужасно! Да из-за вас она чуть не потеряла нашего ребенка! У детей психологическая травма! Они пережили похищение! Сидели в холодном погребе! Вы не то, что не следили за подозреваемым! Вы все пустили на самотек! — Наконец взорвался я. — Считайте, что чуть не убили мою семью!

— Успокойтесь! Мы следили за вами. И так было ясно, что вы не сможете сидеть сложа руки, когда ваши дети в опасности. Никто бы не смог. А сейчас, прошу, подпишите документы и дайте показания на своего брата.

— Уж поверьте, это я сделаю с превеликим удовольствием. И еще. Я хочу напоследок с ним поговорить. Это возможно?

— Да.

* * *

Глеб сидел в комнате для встреч с заключенными, куда меня провел сотрудник полиции. Его взгляд был холоден, как будто он был готов ко всему. Сев напротив него, я на мгновение почувствовал желание, что преследовало меня все это время. Добить его в том переулке. Лицо брата было в жутких синяках и отеках после меня. Но вдруг он надменно улыбнулся и произнес:

— Так ты вернулся…Зачем? Сообщить как там Алиса? Меня мало это волнует… Теперь она, конечно без проблем получит развод. Если…Меня посадят. Будешь свидетелем моих темных делишек, брат? Да что ты вообще знаешь?!

— Кое-что все же знаю. Не сомневайся. Хотя бы то, что ты подставил меня в день собственной свадьбы и мне пришлось вывозить ситуацию на своем горбу.

— И ты хочешь сказать, что Алиса в ту ночь тебе не зашла?! Брачная, сладенькая ночь, нежная, но уже не такая уж невинная девушка. Я старался ее исправить.

— Заткнись! — Меня подмывало вновь дать Глебу по челюсти.

— Ой, какие мы нежные! Ты хоть знаешь, чему я учил девочку перед замужеством?

— Даже думать об этом не хочу. И пришел я к тебе просто, напоследок посмотреть в свое отражение, которым мне, слава богу никогда не стать.

— Не зарекайся, брат. Мы близнецы. У нас слишком много общего. Да и у вас с Алисой родились близнецы. Разве что разнополые. Следи за пацаном, он уже показывает характер. А вдруг он в своего дядю пойдет? Пубертатный период, все такое…

— Замолчи по-хорошему, и не трогай мою семью. — Привстав рыкнул я. — Ни капли не пожалею, когда дам какие никакие показания против тебя. Тем более, как известно, я не один пострадавший. Мой тесть. Ты не забыл, как облапошил его? Подставил так, что они с Екатериной перебивались целых два года ища стабильный заработок.

Глеб внезапно умолк. На лице мелькнуло удивление.

— Откуда я это знаю? Все просто. Они знают кто любимый человек их дочери. Ты мало интересовался нашей жизнью. Точнее принял наш побег и расслабил булки. Не стоило так делать, брат. Месть — блюдо холодное.

* * *

Наступила среда, судебное заседание началось. Как бы я не уговаривал Алису остаться дома после больницы-она не услышала меня. Хотела видеть лицо Глеба, когда вынесут приговор. Одно успокаивало. Ее родители прилетели