Рейтинг Асури - Игорь Лысов

сидит уже во многих умах, она уже создала свою материю, и, чтобы все это исчезло, необходим катаклизм, который приведет к полному обнулению всего сущего во Вселенной. Это мне не подвластно, и я этого не хочу…

– Я знаю, Афа, что надо сделать. Надо повторить Всевышнего, его деяния…

– Бога? – Асури остановился.

– Бога, Афа, Бога, что тут такого? – Стаевски даже хитро рассмеялся. – И, главное, его ошибку…

– Я не понимаю тебя, Стаевски, ты шутишь?

– Нет, Фалькао, я не шучу. Я говорю серьезно. – Старик для важности стащил резинку с жидкого седого хвостика и растрепал остатки волос. Он всегда так делал перед важным решением. В институте привыкли к этому и даже ждали, когда Стаевски «распушит хвост», как они шутили за спиной ученого-аналитика.

– Я не шучу, господин создатель искусственного интеллекта. Вспомни, в чем заключалось твое открытие? В пустом банке данных, который ты назначил подсознанием машины. Так?

– Так. – Афа кивнул.

– Заполни его, Афа Асури! – Стаевски торжествовал.

– Чем? Как? – Профессор опешил. Он что-то начинал понимать, но ему не хватало подтверждения. Любого толчка, который бы приоткрыл завесу вопроса. Дальше он сам разберется, но сейчас ему был необходим этот толчок.

– Ценностями, господин факир! Человеческими ценностями! Если хочешь, то и страданиями… Все, что прошел и познал человек, внеси в реестр машины, и она остановит свое развитие.

Стаевски уже не обращал внимания на волны, которые увеличивали свою мощь, поглощая ноги мужчин почти до самых икр. Не замечал этого и Асури.

Он стоял перед своим другом, и мысли носились в его голове со скоростью урагана.

– Как я это сделаю, Марек? – закричал Афа.

– Не знаю, этого я не знаю и никогда не знал. Я пошел, Фалькао, мне надо работать.

Не обращая внимания на мокрые ноги и воду, которая булькала в туфлях, Стаевски рванулся к поселению. Еще немного, и он скрылся за первыми постройками. Асури стоял в воде и смотрел вслед старому рокеру-католику. Наконец и он вышел на сухой песок, снял обувь и привычно уселся на берег.

Тишина прекратилась быстро, напряжение профессора росло, но это совсем не мешало нужному покою. Мужчина не появлялся, Афа не видел себя со стороны. Он чувствовал гул бесконечности, плыл в нем, взлетал ввысь и бросался вниз сквозь плотную невидимую синеву пространства. Расправив руки навстречу своему полету, Афа не чувствовал сопротивления, встречного ветра, словно все застыло вокруг. Только не в нем! Огромное количество лиц мелькало в его голове. Ни одного он не мог вспомнить, все эти лица были ему незнакомы – мужчины, женщины, дети пролетали мимо, пытаясь заглянуть в глаза Асури.

Откуда-то сверху потекла кровь, это ясно ощутил профессор: запахло ржавым и мокрым железом. Подняв глаза, Афа увидел нескончаемую толпу людей, прижавшихся друг к другу с такой силой, что их кровь, словно из губки, вытекала вниз. Кровь, кровь, кровь – сколько хватало глаз, все было заполнено красным огнем.

– Вот она – история человека! – что-то закричало в профессоре. – Кровь и стон! Всё! Больше ничего…

Профессор смотрел, как полупрозрачные люди сбивались в кучки и, замерев на мгновение, летели и врезались в таких же живых существ. Словно хищники, люди нападали на жертву, терзали себе подобных и разбрасывали куски тел для тех, кто не поспевал, как ни старался расталкивать своих собратьев, оказаться поближе к добыче. Насытившись, хищники затаивались в поиске еще одной жертвы.

Красное пространство постепенно исчезло, стало темно, и в этой кромешной темноте профессор слышал приглушенный стон несчастных и вой обезумевших людей.

Не в силах больше выдерживать, профессор замкнулся, мысли переставали биться о череп, все замедляло свой ход, останавливалось…

XL

Варгас убедил профессора переселиться в домик Мэле. Он давно заметил, что Афа и Даша уединяются на побережье и подолгу просиживают в обнимку. Зайдя к профессору в жилище добытчиков, вождь собрал лежанку и молча перенес ее к Мэле. У красного дома стояла Даша и улыбалась. Бросив лежанку, вождь достал из кармана самодельную свечу, несколько зажигалок:

– Это тебе, Фалькао, на новоселье.

Даша предложила выпить по чашечке кофе. Никто не отказался, и она убежала на общую для поселения кухню. Вождь растянулся на лежанке Мэле и закурил.

– Фалькао, я давно хотел тебя спросить. Но как-то не подходила минута. Ты русский и, наверное, уж точно знаешь, что такое коммунизм. Еще когда я жил в Греции, у нас многие грезили о коммунизме и приводили в пример Россию. Вернее, не Россию, а… я не помню название страны…

– Эсэсэсэр, – подсказал профессор.

– Да, вот ее приводили в пример. Ты можешь мне сказать, что это такое – коммунизм?

Афа рассмеялся. Ему никогда не доводилось говорить на эту тему, он бежал ее постоянно, коммунизм напоминал ему изгнание его предков-староверов, и вообще лично он ничего увлекательного в коммунизме не видел.

– Варгас, я никогда не был в России и ничего про коммунизм не знаю. Только в общих чертах, и все это я почерпнул из газет или книг, которые мне случайно попадали под руку. Вот у Даши можно спросить, она больше меня в этом понимает.

– Ты думаешь, женщина понимает в устройстве мира? – улыбнулся вождь.

– А зачем тебе это знание, вождь? – Афа подсел поближе, чтобы немного подышать дымком сигареты. Варгас это понимал и всякий раз откидывал руку с сигаретой в сторону профессора.

– Мы живем, Фалькао, и нам еще предстоит прожить вечность, не так ли? Но может ли так случиться, что эта вечность закончится однажды и начнется иная – без свалки, которая сейчас нас спасает. Без тепла, которое позволяет нам жить как на курорте. Я не обольщаюсь, Фалькао, если хочешь знать – нам повезло. Действительно повезло. Здесь, за стеной Байхапура, нам повезло. Ты сам видел людей из другого поселения. Им невыносимо. Однажды выбрав стоянку для ночлега, они обрекли себя на такую жизнь. Это счастливый случай, Фалькао, что я, или ты, или наши поселенцы каким-то невероятным способом сообразили пойти через пустыню и нашли это побережье. Года три назад я много походил по этой земле. Я видел скопления людей и, понаблюдав со стороны совсем немного, не решился даже подойти к ним. Мы счастливые люди, Фалькао, я повторяю. Но я думаю о том, что будет дальше. Однажды ты спас нас. Все тебе благодарны, ты сам это видишь. Но так не может продолжаться вечно. Не правда ли? Я уверен, что за нами следят. Сейчас у нас есть ты и свалка, которая нас кормит. И как только