Солдаты Афганской войны - Сергей Бояркин

К этим, чисто афганским подразделениям охраны, был добавлен и «мусульманский» батальон. Он занял позицию на возвышенности недалеко от дворца.

Почти сразу на усиление «мусульманского» были приставлены два взвода из «Альфы», общей численностью около 50 человек: один взвод — тот самый, который вот уже полгода охранял советское посольство, а другой — всего несколько дней как прибыл из Союза. Дополнительно 26 числа сюда прибыл зенитный взвод, состоящий из четырех зенитных установок ЗУ-23 (их еще называли «Шилки»).

Колесник, как командир «мусульманского» батальона, установил контакт с командиром бригады охраны дворца майором Джанданом. Они вместе стали согласовывать расположение оборонительных позиций и все вопросы взаимодействия. Все обсуждение происходило в теплой, товарищеской форме. За приятными улыбками, за добрыми словами вовсе не было видно истинных намерений нового пополнения. Однако тут шла незримая игра: по легенде полковник Колесник выступал в роли «майора Колесова», другие офицеры тоже имели свои легенды. Джандан, не подозревая, что имеет дело с хитрым врагом, выкладывал «майору Колесову» все тонкости охраны дворца. 11

Но самый коварный ход заключался в другом: второй день на кабульском аэродроме велась высадка целой воздушно-десантной дивизии и еще полка, в то время как Амин дал добро только на один десантный батальон.

ОПЕРАЦИЯ «ШТОРМ-333»

Наступило 27 декабря.

Днем ничего не подозревающий Амин принимал гостей. Ему не терпелось поскорей показать друзьям свой новый дворец: его роскошные покои и личные апартаменты. Сюда съезжались самые важные, самые приближенные лица: соратники, министры и члены Политбюро со своими семьями. Праздничный обед был устроен по особому случаю: этим вечером Амин должен был официально сообщить по кабульскому телевидению и радио о решении ввести в страну советские войска.

В этот день и накануне Амин разговаривал по телефону с Громыко и другими кремлевскими руководителями, встречался с военными и КГБэшными генералами — все они были почтительны и хором заверяли его в дружбе и успешном выполнении достигнутых договоренностей. И теперь, полагая, что это не только значительно укрепит его положение, но и откроет двери в большую мировую политику, Амин находился в эйфории и с радостью произносил тосты за нерушимую дружбу между двумя братскими народами, за торжество Апрельской революции.

Неожиданно, в самый разгар застолья (время уже подходило к 14 часам), Амин и многие гости почувствовали себя плохо. Они теряли ориентацию, как в состоянии сильного опьянения, их одолевала чудовищная сонливость. Почти одновременно люди стали терять сознание и падать, некоторых разбирал безостановочный истерический смех. Полностью отключился и Амин. Сразу же поняв, что произошло массовое отравление, начальник охраны немедленно распорядился направить все продукты на экспертизу и приказал арестовать поваров. Оба повара, работавшие во дворце, и их переводчик были советские. Один из них — повар по имени Мамоджон — узбек по национальности, выполняя задание КГБ, и подсыпал ядовитое зелье в суп.12

Тут же стали звонить в Центральный военный госпиталь и в поликлинику советского посольства, чтобы вызвать на помощь советских врачей — своим врачам не доверяли. Когда они прибыли, то первым делом их повели к умирающему Амину. Он лежал в одной из комнат, раздетый до трусов, с отвисшей челюстью и закатившимися глазами. Казалось, Амин был мертв. Прощупали пульс — еле уловимое биение. Врачи сразу приступили к его спасению: уколы, промывание желудка, снова уколы, капельницы. Так прошло часа три, и вот веки у Амина дрогнули, он стал постепенно приходить в себя и спросил, что происходит. Но вразумительного ответа не получил. Почувствовав надвигающуюся беду, Амин схватился за телефон. Телефон молчал. Связь дворца с внешним миром уже была прервана.

— Я, кажется, схожу с ума, — простонал Амин и снова впал в забытье.

Тем временем всеми отравившимися гостями занимались приехавшие афганские врачи. Оказав им первую медицинскую помощь, они всех больных увезли из дворца: кого домой, а кому было совсем плохо — в госпиталь.

К шести часам вечера по местному времени организаторы покушения получили информацию о том, что Амин выжил. Теперь им медлить было нельзя: уже по распоряжению начальника охраны внешние посты Тадж-Бека были усилены.

Время тянулось в неизвестности, увеличивая риск того, что информация о готовящемся перевороте каким-либо образом просочится афганцам — и тогда все преимущество внезапного удара терялось бы безвозвратно. В любую минуту из дворца могли оповестить батальон охраны, который располагался рядом, а главное — пока еще кабульский гарнизон находился в казармах, и стоило его поднять по тревоге — тогда всю советскую десантную дивизию находящуюся в Кабуле они вполне могли бы смять и уничтожить.

Координационный штаб, который управлял всеми советскими войсками прибывшими в Кабул, находился в советском посольстве. Возглавляли штаб руководитель аппарата КГБ в Афганистане генерал Борис Богданов и Главный военный советник генерал Магометов. Обстановка требовала немедленных действий, и штаб принял решение начать разработанную ими буквально накануне операцию под кодовым названием «Шторм-333», главной целью которой было физическое устранение Амина и одновременно с этим захват всех важнейших объектов столицы.

В центр Кабула к зданию ЦТА (центрального телеграфного агентства) на трех УАЗиках срочно выехала диверсионная группа КГБ, которая заложила мощный заряд в «колодец» (подземный узел связи) — место, где пролегали кабеля обеспечивающие секретной связью важные военные и гражданские объекты.

В 19.15 по кабульскому времени прогремел взрыв. Он вывел из строя всю городскую связь, как внутреннюю, так и международную, а также отрезал Амина и все центральные государственные органы управления от остального мира.

Одновременно командование витебской воздушно-десантной дивизии получило по рации условный сигнал — приступить к взятию всех намеченных объектов Кабула, а «мусульманскому» батальону — немедленно атаковать Тадж-Бек.

К этому времени в Кабуле совсем стемнело. В «мусульманском» батальоне только что закончился ужин, и тут совершенно неожиданно объявили общий сбор по тревоге. Сразу же довели боевой приказ: атаковать и захватить Тадж-Бек. Все происходило в бешеной спешке. Первым делом последовало распоряжение — сделать белые повязки на рукавах, используя для этого бинты из аптечек, чтобы можно было отличить своих от афганцев.