Расплата за ложь - Кай Хара

лизать твою киску, пока ты не кончишь мне на лицо. Но не раньше, чем я немного поиграю с тобой, заставив тебя страдать, как ты заставляла меня неделями.

Я снова пройдусь языком по всем контурам твоей капающей киски и, когда ты будешь готова кончить во второй раз, прикушу твой набухший клитор и засуну два пальца в тебя. Ты будешь мычать, визжать и пытаться отбиться от меня, чтобы избежать такого сильного, почти болезненного удовольствия, но я буду держать тебя прижатой к месту своей хваткой на твоем горле. Блять, я сейчас кончу от одной мысли об этом. ― Говорит он, делая паузу и углубляя хватку своих пальцев на моей плоти, чтобы помочь себе сдержаться.

Я неуверенно откидываю задницу назад, и он злобно ругается за моей спиной.

Его рука покидает мой живот и спускается вниз, чтобы шлепнуть меня по заднице. Я с испуганным криком подскакиваю вперед, но рука Риса удерживает меня на месте.

― Плохая девочка. ― Говорит он, снова шлепая меня.

Черт, как же эти слова действуют на меня.

Картер стонет и поворачивает голову в нашу сторону, и я замираю на месте. Не могу представить, как он отреагирует, если сейчас проснется и увидит, что его девушку всухую трахает другой мужчина, сжимая ей горло и шлепая по заднице.

Обида жжет, но не идет ни в какое сравнение с неистовой похотью, которая заглушает ее.

Я не могу остановиться.

К моему счастью и к ужасу Риса, он не просыпается.

― Похоже, он все еще спит. Жаль, ― мурлычет он мне в ухо. ― Если бы это зависело от меня, он бы открыл глаза и увидел тебя с мужчиной, которому ты на самом деле принадлежишь.

Его рука пробирается вниз и шлепает по моему клитору, задевая вечернее платье, отчего я резко вскрикиваю. Он такой набухший и чувствительный, что еще одно прикосновение ― и я сломаюсь.

Рис зарывается лицом в мои волосы и говорит сквозь стиснутые зубы.

― Как только ты кончишь мне на лицо и на пальцы, я поставлю тебя на колени и засуну свой член так глубоко в твое горло, что ты будешь чувствовать меня несколько дней. Я буду трахать этот рот и эту киску до тех пор, пока у тебя не останется выбора, кроме как выкрикнуть мое имя.

Его темп бешено ускоряется, когда он повторяет слова «мое имя» в мои волосы, почти как скандирование.

Я чувствую, что он вот-вот кончит, и хочу быть той, кто заставит его потерять контроль.

Я протягиваю руку назад и хватаю его за задницу, впиваясь наманикюренными ногтями в его плоть и прижимая его бедра к себе все сильнее, пока его член не надавливает на мои ягодицы.

Он замирает с шипящим «блять», и каждый его мускул напрягается, когда наступает кульминация, и он кончает. Его бедра продолжают двигаться в такт с оргазмом, он справляется с волной наслаждения и наклоняет мое лицо к себе.

― Сейчас ты смотришь на меня. Ты смотришь только на меня, когда я кончаю для тебя.

Я делаю то, что он говорит, и смотрю в его глаза, которые хищно пожирают меня. Я чувствую его дыхание на своих губах, и мне кажется, что он собирается поцеловать меня, но он этого не делает.

Когда он заканчивает, то прижимается ко мне, его грудь вздымается, а рот приникает к тому же месту на моей шее, что и раньше.

Я вздрагиваю, когда он долго и сильно всасывает мою кожу, оставляя на ней след, как животное, клеймящее свою пару.

Я стою в шоке, пытаясь перевести дыхание. Это он кончил, но я чувствую себя так, словно только что пробежала полумарафон.

Он опускается на колени позади меня. Его руки тянутся вверх и сжимают мои бедра, заставляя меня повернуться к нему лицом.

Его взгляд останавливается на моей ноге на каблуке, поднимается по тонкой лодыжке и сильной ноге, обрамленной разрезом длинного черного вечернего платья, поднимается по талии и груди, по шее и рту, к глазам.

Он смотрит на меня так, как жаждущий человек смотрит на оазис, появившийся в пустыне, ― восхищенно, оценивающе, собственнически, с готовностью впиться в меня.

― Потребность осквернить тебя была так сильна, что я забыл сказать тебе, как прекрасно ты выглядишь сегодня, любимая. ― Он говорит извиняющимся тоном, голодно глядя на меня. ― Не думаю, что я видел настоящую красоту, пока не встретил тебя. ― Он шепчет, нежно целуя меня в лодыжку.

Его похвала воспламеняет меня изнутри. Эти слова ― определенно лучший комплимент, который я когда-либо получала, и мне отчаянно хочется его поцеловать. Особенно когда он смотрит на меня сверху, стоя на коленях, и это положение ничуть не ослабляет его превосходства надо мной.

― Не могу поверить, что ты заставила меня кончить в смокинге, как девственника, любимая. ― Он говорит: ― Если ты собираешься испачкать мои вещи, то я должен испачкать твои. ― И тут рука, держащая мою лодыжку, движется вверх по задней поверхности моей икры, через колено и к бедру.

Его пальцы останавливаются на изгибе моей задницы, и я, затаив дыхание, смотрю на него сквозь зрачки, разгоревшиеся от вожделения.

Его рука поднимается вверх и проводит по голой плоти моей задницы, прежде чем в его груди раздается ужасающий рык.

― Тебе лучше быть в нижнем белье, Тайер, или я клянусь… ― Он предупреждает, прежде чем его пальцы соединяются с верхней частью моих стрингов. ― Слава богу!

Он высокомерно улыбается мне, когда подцепляет резинку и начинает стягивать трусики по бедру.

― Что ты делаешь? ― спрашиваю я, мой голос звучит со скрипом от непривычки.

Он перекидывает мои стринги через одну ногу, затем через другую, потом сжимает их в руке и подносит к носу.

Его взгляд превращается в животное желание, когда он вдыхает мой запах.

― Сладкая, как я и думал, ― заявляет он горлом.

― О, Боже, ― бормочу я, сжимая бедра, чтобы они не дрожали.

Он засовывает мои трусы в карман и встает во весь рост, обхватывая рукой мое лицо, чтобы заставить меня посмотреть на него.

― Мне нужно домой, чтобы убрать беспорядок, который ты устроила в моих брюках. Давай я тебя подвезу. ― Говорит он.

Он хватает меня за руку и тянет к двери, но я вырываюсь из его рук.

― Нет, я должна забрать его с собой домой, когда буду уходить. Я не могу просто оставить его