Пес по имени Бу - Лиза Эдвардс

Не было времени хуже и одновременно лучше, чтобы взвалить на себя программу для «Трамплина». Я едва успевала являться ко всем необходимым докторам и каждое утро писала в чашку. Мне предстояли ежедневные уколы ФСГ, да к тому же (и это оказалось самым трудным) я была вынуждена отказаться от кофе и вина. Я согласилась бы на два дополнительных болезненных укола в живот, лишь бы мне позволили мою утреннюю чашку кофе.

Но такое хаотичное расписание только располагало к тому, чтобы начать эту программу посещений. Пенни предстояло создать индивидуальные учебные планы для каждого ребенка с постановкой заданий по работе с Бу. Для того чтобы достичь поставленных целей, мне предстояло разработать соответствующие игры, учитывая при этом возможности Бу. Это казалось мне неподъемной задачей, зато она отвлекала меня от проблем зачатия и позволяла насладиться обществом Бу и детей.

Когда мы встретились, Пенни описала мне потребности своих учеников. Некоторые детишки страдали тяжелой формой синдрома дефицита внимания с гиперактивностью и были подвержены вспышкам гнева. Один из мальчиков имел наследственные заболевания, приведшие к серьезным осложнениям и, как следствие, инвалидизации. Были у нее также маленькая девочка с задержкой умственного развития и мальчик по имени Марк с редко встречающимся тревожным расстройством под названием селективный мутизм (до последнего времени его называли элективным мутизмом).

Это расстройство характеризуется потерей речи в определенных ситуациях. Но Марк не говорил нигде, даже дома. Он молчал в присутствии матери и отца, дяди и его собаки, двоюродной сестры и ее собаки. Он нигде и ни с кем не разговаривал. Это было совершенно нетипично для селективного мутизма. Поскольку у Пенни никогда еще не было ученика с таким заболеванием, она перерывала горы учебников и обращалась за помощью к другим педагогам, надеясь, что они помогут ей выработать правильный подход к Марку. Хотя по поводу этого расстройства существует много доступной информации, что бы она ни пробовала применить в работе с Марком, результатов не было. Пенни сама любит собак, и поэтому у нее возник вопрос: что, если специально подготовленная собака-психотерапевт сможет убедить малыша заговорить, пусть для начала только с животным? Его состояние было настолько серьезным, что Пенни понимала — шансов на успех очень мало. Но ради Марка она была готова испробовать все.

Прежде чем составлять для этих детей какие-то серьезные планы, я хотела посмотреть, как они будут взаимодействовать с Бу. Поэтому первый визит должен был быть исключительно ознакомительным, чтобы дети увидели собаку и просто начали с ней общаться. Пару раз в неделю к малышам приходили пятиклассники-волонтеры, и Пенни назначила посещения Бу на эти дни, чтобы в случае необходимости мы располагали дополнительной помощью. Визиты Бу радовали пятиклассников не меньше, чем учеников Пенни. Когда мы туда приехали, комната была битком набита детьми — семеро ребят из группы «Трамплин», четверо помощников-пятиклашек, трое учителей и сама Пенни.

Бу принялся обходить комнату в своем привычном стиле, обнюхивая ноги, облизывая руки, обцеловывая уши, обшаривая детские личики холодным носом, что неизменно вызывало у детей смех. Эстер, маленькая девчушка с буйной копной кудрявых волос, страдала задержкой развития, но при этом всегда лучилась счастьем. Пообщавшись с ней, мой пес попытался поживиться ее заколками, прежде чем переключил внимание на следующую пару ног.

Но у кого появление Бу восторга не вызвало, так это у Мэтью, расположившегося в самом дальнем конце комнаты и сохранявшего спокойствие лишь при поддержке одного из ассистентов учителя. После того как Бу поздоровался со всеми детьми и взрослыми и радостные возгласы и смешки стихли, я, к восторгу ребятни, усадила Бу себе на колени в позу «Жук Бу» и начала рассказывать его историю, сопровождая ее фотографиями Бу в компании с Данте и Аттикусом. Это позволило детям представить себе жизнь Бу дома, где у него были братья, как и у многих из них. Они как зачарованные слушали меня, не сводя глаз с Бу, который с довольным видом устроился у меня на коленях и обводил комнату взглядом, устремленным, казалось, в никуда и на всех сразу. Я попыталась сделать свой рассказ максимально коротким, чтобы не утомлять детей, особенно тех, кто страдал синдромом дефицита внимания с гиперактивностью. Но мне показалось, что я так завладела их вниманием, что они готовы были слушать меня бесконечно. Даже Мэтью на другом конце комнаты успокоился и слушал мой рассказ, наблюдая за всеми действиями Бу.

— Бу восемь лет, — сообщила я детям. — Он, наверное, старше большинства из вас. Он живет со мной, моим мужем и еще двумя нашими собаками. Он любит лежать, прижавшись ко мне или к своему старшему брату Данте, и у него есть особые потребности, совсем как у вас, ребята. — Дети навострили уши. — Он не очень хорошо видит и часто во что-нибудь врезается. Он учится не так, как другие собаки, и двигается тоже иначе. Но в принципе он вполне способен о себе позаботиться. У него очень интересная жизнь и много друзей, которые его любят.

Когда дети познакомились с Бу, настало время пообщаться с ним поближе. Я приготовила несколько простых карточек из бумаги стандартного размера — восемь на десять дюймов. С каждой стороны этих листков были написаны слова с командами «Сидеть!», «Лежать!», «Жди!», «Дай лапу!» и «Ко мне!». Я использую такие карточки во время визитов, чтобы превратить простое исполнение команд в игру или демонстрацию, например, того, как собаки понимают язык жестов. Ребенок показывает мне карточку, а я жестом подаю соответствующую команду Занимаясь с группой «Трамплин», я просила детей вслух прочитать написанную на карточке команду, одновременно незаметно дублируя команду движением руки или прикосновением к телу Бу. Это очень воодушевляет детей, потому что им кажется, что собака выполняет их просьбу. Я преднамеренно выбрала для первого посещения такую простую и увлекательную игру.

Когда кто-то из детей подходил к Бу, Пенни показывала ребенку одну из двух карточек — либо «Лежать!», либо «Сидеть!». Команду надлежало прочесть вслух. (Некоторым детям было трудно это сделать.) Когда они подавали Бу команду и он их слушался, они хвалили его и давали ему лакомство за то, что пес все сделал правильно. Детям нравилось его угощать, а Бу нравилось, что его угощают.

Хотя некоторым детишкам требовалась помощь Пенни, чтобы прочесть слово, все дети (кроме Мэтью) подошли к Бу и громко произнесли нужную команду. Все радовались, что Бу именно по их просьбе исполняет этот «трюк», а некоторые, как Эстер, даже стискивали Бу в объятиях и награждали его не только лакомством, но еще и поцелуем. Наконец подошла очередь Марка. Это был хрупкого сложения мальчик с кожей цвета кофе с молоком, карими глазами и милой улыбкой. Он приблизился, радостно улыбаясь, предвкушая исполнение трюка только для него.

Я вспомнила, что Пенни рассказывала мне о Марке. За свою жизнь он не произнес ни одного слова, ни дома, ни в школе. Когда его мама, Эйприл, говорила ему «доброе утро», в ответ он молча смотрел на нее. Обед тоже превращался в игру на угадывание. Она показывала ему на ту или иную еду, ожидая, пока он кивнет головой. Когда она спрашивала сына, чем он хотел бы заняться в выходной, мальчик молча пожимал плечами. В тот день, когда Марк вернулся домой с расцарапанной спиной, Эйприл и ее мужу так и не удалось добиться от него ответа на вопрос, как оказались у него на спине эти царапины. И только позвонив в школу, мама узнала, что другой ученик обижал Марка на перемене, а потом еще и укусил его.

Итак, повторюсь, в свои шесть лет Марк еще не произнес ни одного слова. Его родители обращались к психотерапевтам и логопедам, но, поскольку это не принесло успеха, записали его в класс Пенни для детей с особыми потребностями. Пенни и ее помощники делали все, что могли, чтобы помочь Марку почувствовать себя достаточно раскрепощенно и заговорить. Хотя они надеялись, что появление в классе собаки чудесным образом повлияет на всех учеников, на изменения со стороны Марка особых надежд не возлагали, тем более что он часто проводил время в обществе собак своих родственников, однако животные не оказали на него никакого влияния.

На карточке, которую подняла Пенни, значилось «Сидеть!». Марк, плотно стиснув губы, стоял перед нами.

— Ты хочешь что-нибудь сказать Бу? — спросила Пенни.

Марк не ответил.

— Ну же, Марк, — подбодрил один из пятиклассников.

Никакого ответа.

— Я знаю, что Бу сядет на пол, если ты его об этом попросишь, — обратилась к мальчику я.

Марк, малыш, который за всю свою жизнь не произнес ни одного слова, открыл рот, из которого вырвался едва слышный — простое движение воздуха — звук.

— Сидеть, — прошелестел Марк.