Обучаюсь на некромантку. Любовь не предлагать (СИ) - Шахрай Юлия

— Не то, чтобы я ей совсем не поверила… Но мне показалось, что ты не из тех парней, которые стали бы так поступать. Вот и решила убедиться наверняка, прежде чем принимать какое-то решение.

— Все равно спасибо!

Стоит Крайту откинуть одеяло, обнаруживается, что эта девица успела его раздеть до пояса, поэтому смущенно отвожу взгляд и произношу:

— Я, пожалуй, пойду. Вы и без меня справитесь.

— Хорошо. Еще раз спасибо!

Оказавшись у себя, облегченно вздыхаю — рада, что не ошиблась в нем.

Выхожу из своей комнаты, только услышав сигнал к ужину. Крайт при виде меня поднимается и огорченно вздыхает:

— Еще раз прошу прощения за этот инцидент. Я обычно веду себя очень осторожно, но в последние дни непростительно расслабился. Настолько, что забыл про кольцо и отозвать пропуск у охранного заклинания для этой гадины. У нее очень строгий отец, поэтому я уверен, что подобное больше не повторится. Ты простишь меня?

— Тебе не за что извиняться, поэтому давай оставим эту ситуацию в прошлом.

— Спасибо!

Во время ужина вспоминаю совет ары Мае и пробую даже те блюда, которые, как мне кажется, понравиться не должны. В большинстве случаев оказываюсь права, но так же открываю для себя новый интересный соус, который отлично сочетается с мясом, и странного вида овощ с тонким ореховым привкусом. Думаю о том, что я еще могла упустить из-за предубеждений или нежелания изменять привычкам.

Глава 34

Завтракаем вместе с Крайтом, а затем он уезжает, объяснив, что нужно заняться решением семейных вопросов, поэтому собираюсь вплотную приступить к учебе и, взяв из своей комнаты несколько учебников, с удобством располагаюсь в гостиной.

Примерно через час ко мне врывается богато одетая женщина, которая сразу же начинает на меня орать:

— Так это правда! Он действительно живет с какой-то девкой! Да как он посмел!

В обалдении смотрю на нее и все, на что меня хватает, это спросить:

— А вы, простите, кто?

— Я — кто? — ее голос взвивается на новую звуковую высоту. — Я графиня Райтнир! Ты сейчас же должна собрать свои вещи и убраться отсюда! Сейчас же!

Видимо, привлеченный громкими звуками, в гостиную заглядывает Марриош, меняется в лице, но сразу же берет себя в руки:

— Ваше сиятельство, рад вас приветствовать. К сожалению, молодого господина сейчас нет. Могу ли я предложить вам чаю?

Женщина сердито на него орет:

— Какой чай в такой ситуации?! Я требую, чтобы эта девка сейчас же убралась из этого дома! Вышвырни ее!

— Я бы очень хотел вам помочь, но этот дом принадлежит молодому господину, и только он может решать, кто будет здесь гостить. К сожалению, ничего не могу сделать в этой ситуации. Если вам не нужен чай, я пойду.

Разворачивается и стремительно уходит. Очень хочется последовать его примеру, но понимаю, что так просто эту проблему не решить.

Женщина сердито на меня смотрит, затем опускается в соседнее кресло и высокомерным тоном спрашивает:

— Сколько?

— Что, простите?

— Сколько тебе нужно заплатить, чтобы ты оставила в покое моего сына? Сто золотых хватит?

В ступоре смотрю на нее, не понимая, как именно можно на такое ответить. Она же расценивает мое молчание по-своему:

— Хорошо! Я дам тебе пятьсот золотых, но ты должна сегодня же съехать и перестать вешаться на моего сына!

То, что кто-то снова считает, будто я могу быть такого рода девушкой, злит меня настолько, что слова вылетают прежде, чем могу их остановить:

— Я не продаюсь! И ни на кого не вешаюсь! И если бы меня интересовали только деньги, тем более не стала бы принимать ваше предложение!

— Да как ты смеешь!

— А как вы смеете! У вашего сына чудесные манеры, чего совсем не скажешь о вас! Как вы смеете сюда врываться и разговаривать со мной в таком тоне?!

— Еще не хватало, чтобы какая-то безродная девка указывала мне, как следует разговаривать! Ты отказываешься от денег, так чего же ты хочешь? Я готова подарить тебе небольшой домик в столице, но это все, что ты можешь от меня получить! Я никогда не дам согласия на ваш брак!

— В наше время уже не требуется согласие родителей, чтобы пойти к жрецам. Если мы решим пожениться, сможем сделать это и без вашего одобрения!

— Так ты не отрицаешь, что хочешь выскочить за него замуж?

— Раньше я об этом не задумывалась, но после вашего визита обязательно обдумаю эту мысль!

— Да как ты смеешь!

Она вскакивает со своего кресла и замахивается с намерением влепить мне пощечину. Но в это время в комнату вбегает Крайт и успевает перехватить руку родительницы. Женщина в ярости к нему разворачивается и кричит:

— Я требую, чтобы ты избавился от этой девицы!

Крайт с ошарашенным видом смотрит на нее, затем на меня и просит спокойным тоном:

— Тана, поднимись, пожалуйста, к себе. Мне необходимо поговорить с матерью наедине.

Спешно собираю учебники и убегаю в свою комнату — его просьба в точности совпадает с моим желанием. Закрываю за собой дверь и прижимаюсь к ней спиной. Внезапно мои колени слабеют, поэтому сползаю на пол. Сердце бьется, как бешеное. Мысли мечутся от благодарности за то, что он появился вовремя, и сожалений о собственной несдержанности, до страха, что мать сможет на него повлиять и мне придется съехать.

Через какое-то время нахожу в себе силы подобрать упавшие учебники и опускаюсь в кресло, а потом сижу, уставившись невидящим взглядом в окно.

Не знаю, сколько я так просидела, но из ступора меня выдергивает стук в дверь и голос Крайта:

— Тана, открой, пожалуйста!

Совершенно опустошенная выхожу в коридор, боясь поднять на него взгляд и услышать просьбу уехать. Он срывающимся от волнения голосом произносит:

— Я… Прости меня, пожалуйста! Я обещал тебе, что в моем доме с тобой не произойдет ничего плохого… и уже во второй раз не сдержал своего обещания. Я… я пойму, если ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего. Но прошу — дай мне еще один шанс! Я поговорил с матерью, и она больше сюда не приедет! Тана… я прошу прощения! Прости меня, пожалуйста! Понимаю, что не заслуживаю второго шанса, но, пожалуйста…

Поднимая взгляд, вижу сперва его руки, с такой силой сжимающие края камзола, что костяшки побелели, затем бледное лицо, закушенную губу и глаза, в которых плещется волнение и беспокойство.

Не могу выдавить из себя ни слова от нахлынувшего облегчения, и когда он снова открывает рот в попытке что-то сказать, сокращаю разделяющее нас расстояние и целую. Неловко касаюсь его губ своими и на целое мгновение застываю. Затем, устыдившись своего порыва, отстраняюсь и тихо произношу:

— Я люблю тебя, Крайт. Пока я тебе нужна — я буду рядом.

Разворачиваюсь, возвращаюсь в комнату, закрываю за собой дверь и обессиленно прислоняюсь к ней лбом. Щеки пылают от смущения, сердце бьется так быстро, словно я пробежала несколько километров.

Какое-то время за дверью царит тишина, затем слышу удаляющиеся шаги и облегченно выдыхаю. Говорить и делать то, о чем сама давно мечтала, оказывается не таким уж сложным делом. Гораздо труднее справиться со своими эмоциями — чувствую себя совершенно беззащитной и уязвимой после признания.

Обед пропускаю, но к ужину понимаю, что пора прекращать свое затворничество. И не только потому, что желудок вдруг вспомнил о пропущенном приеме пищи и теперь издает голодные трели. Я не смогу избегать Крайта вечно, поэтому не стоит дальше откладывать нашу встречу.

Тщательно причесавшись, спускаюсь вниз. Стол на кухне сервирован на двоих, и при виде меня Крайт вскакивает и взволнованно произносит:

— Присаживайся! Марриош сегодня уехал навестить сына, поэтому дома только мы вдвоем.

Опускаюсь на краешек стула, не в силах от смущения поднять взгляд от тарелки. Крайт накладывает мне горку разнообразной еды, ждет, пока я утолю первый голод, и спрашивает:

— Это правда? Я же не ослышался?

— Правда.

— Ох! Я так счастлив! Это действительно, правда?