Темные проемы. Тайные дела - Роберт Эйкман

Даже если бы девочка ничего ей не сказала, Кларинда узнала бы Руфо по его странной походке. Более того, он все еще опирался на cвою ярлыгу, которая застревала в грязи – ее конец приходилось вытаскивать на каждом шагу. Руфо, если это и впрямь был он, собирался вернуться за опушку рощи, как и девочка. Не сделав ни одного агрессивного выпада в сторону Кларинды, цыган все же одним своим видом поверг ее в ужас. Она попыталась сойти с кочки – и по-настоящему испугалась, поняв ужасающую правду: что-то мешает ей сдвинуться с места. Все тело сковал паралич.

Волосатая сутулая фигура медленно приближалась, и вместе с ней накатывал волнами ужасный запах – сладковато-гнилостный, удушающий. Кожа зверя – что это был за зверь? – собралась в толстые складки на шее, на морщинистой голове выделялись мертвые, ничего не выражающие глаза и огромный нос.

Потом зверь прошел мимо нее, и вновь показалась маленькая девочка в плаще.

– Я так торопилась, так торопилась к вам! – выпалила она на бегу. Ее отсутствие, по разумению Кларинды, длилось всего мгновение. – Можете не переодеваться. Момент уже все равно упущен. – Очевидно, она повторяла слова, сказанные ей взрослыми. – Нам пора выдвигаться – вам, конечно, придется спрятаться… но это не беда, – добавила она полным успокоения голоском. – Раньше тут тоже бывали люди, которых приходилось прятать. – По тому, как девочка сказала это, можно было подумать, что речь шла не об одном поколении визитеров. – Давайте пойдем. Скорее.

Кларинда обнаружила, что снова может двигаться. Руфо исчез из поля зрения.

– Где мне прятаться?

– Я покажу. Я часто это делала. – Кажется, неугомонное дитя снова набивало себе цену. – А где же повязка для ваших волос?

– Что?

– Повязка для волос. Она нужна. Скорее же! – Маленькая девочка вела себя с ней очень напористо, но не без сочувствия. Она походила на мать, обращающуюся к необычайно медлительному ребенку, которого тем не менее очень любит. – Ох, госпожа, неужели у вас больше нет той повязки?

– Я просто спасала прическу от влаги. – Но Кларинда упрятала черный шарф обратно в карман плаща, предварительно высушив его перед плитой на кухне Карстерсов. И теперь, сама не ведая зачем, она вынула его.

– Ну же! – Медлительность молодой женщины приводила девочку в бешенство.

Но Кларинда не позволила вывести себя из равновесия и совершила лунный ритуал с осторожностью и изяществом. Ткань шарфа плотно окутала ее мягкие густые волосы, прижала их к голове.

Маленькая компаньонка заставила ее повернуть назад и обойти чащобу полукругом. Вскоре они вышли на узенькую тропку, змеившуюся меж кустов, – такую же болотистую и топкую, как и все кругом. Заметив в грязи следы, Кларинда тут же поняла – их оставили тут свиньи.

– Я лучше пойду первой, – сказала девочка, добавив в своей привычной великодушной манере: – Эта дорога чрезвычайно терниста, госпожа.

Она не кривила душой. Проводница низенького роста могла легко прошмыгнуть там, где высокой Кларинде только и оставалось, что двигаться напролом. Вскоре колючки превратили ее плащ в решето, оставили глубокие царапины на лице и руках. На ежевичных кустах и шиповнике клочьями висела липкая, плотная паутина, и в ее смертельных тенётах трепыхались нерасторопные ночные насекомые всех форм и размеров. Кларинда терпеть не могла пауков и вся дрожала от омерзения.

– Мы почти на месте, – сказала ей девочка. – Прошу вас, не шумите. Тише…

Невозможно было не шуметь в таких условиях; Кларинда была готова разрыдаться.

– Тише, – повторила проводница, и путница не осмелилась ничего сказать в ответ. Они продолжали идти еще минуту-другую по узкой, грязной, извилистой тропе, ощетинившейся наполовину выкопанными из земли кореньями, затем девочка прошептала:

– Сюда!

Она проделала брешь в листве высокого круглого куста. Кларинда протолкнула себя внутрь, очутившись в каком-то подобии маленькой первобытной избушки – всюду листва, но у самых корней земля расчищена, утрамбована и усыпана сухим песком и галькой.

– Становитесь сюда, – прошептала девочка, указывая на пенек двух футов высотой и где-то четырех – в диаметре. – Это обеденный столик феи.

– А где будешь ты?

– Не волнуйтесь за меня. Я здесь всегда.

Кларинда забралась на пень и нерешительно раздвинула листву на уровне глаз.

Представшее ее взору зрелище навсегда отпечаталось у нее в памяти.

Очевидно, там, за кустом, находился тот самый лабиринт, хотя она никогда раньше не видела ничего подобного – и уж точно ни о чем таком не слышала. Он занимал поляну в роще шириной около двадцати-тридцати ярдов и представлял собой сплетение небольших насыпей, каждая – высотой от полуметра до метра. Общее устроение лабиринта походило на круг со множеством внутренних хорд, но местами эти хорды выходили за самую главную внешнюю границу – будто некие выбросы сродни вулканическим породили их. Прогалины меж насыпей заросли травой, но на верхушках этих странных земляных образований ни одной былинки не росло. В центре лабиринта находился высеченный из куска скалы блок, который напомнил Кларинде Коронационный Камень[48].

Но Кларинда с первого взгляда не ухватила все эти подробности, ибо лабиринт весь буквально кишел голыми женщинами и мужчинами. Тела – ладные и крепкие, но оттого до странности безличные, – корчились в лунном свете, превращавшем пот на них в серебряную глазурь. И все эти люди были совершенно и невозможно молчаливы в тишине ночи. Заметила Кларинда и то, что по всему лабиринту раскиданы черные шкуры, а у всех женщин волосы были убраны под простые черные повязки.

РОБЕРТ ЭЙКМАН

За оградой лабиринта маячило несколько фигур. Эти надзиратели остались при своих мехах, искажавших контуры их тел. И если Руфо еще как-то можно было опознать по неразлучной ярлыге, то миссис Пагани Кларинда признала далеко не сразу. Лишь когда та чуть выступила вперед, лунный свет лег на ее лицо. В выпученных глазах женщины ни намека на мысль не осталось – лишь некое хищное выражение слабо одушевляло эту пару стеклянных шариков, выражение волка, загнавшего молодую лань. Перемазанные красной помадой губы, неестественным образом оттянутые, обнажали разом и зубы, и воспаленные кровоточащие десны. Ноздри миссис Пагани нечеловечески расширились, превратившись в два темных провала на лице.

Внезапно в укрытии послышался шорох. Пусть приглушенный и мягкий, это был первый звук, который Кларинда услышала с тех пор, как в первый раз посмотрела на лабиринт.

– Уходи, глупыш! – забормотала девочка.

Кларинда обернулась через плечо.

Внутри укрытия лунный свет, просачивавшийся сквозь завесу листвы, преображался в тусклую вуаль, но даже за ней она узнала большие глаза и заостренные черты молчаливого ребенка, прежде составлявшего девочке компанию. На нем все еще красовался зеленоватый плащ с капюшоном –