В одном немецком городке - Джон Kаppe

– Вот там, где эта девчушка, видите? Сидел и пил пильзенское.

Не обращая внимания ни на ребенка, ни на пьяницу, Тернер бессмысленно поднимал одну за другой кружки и заглядывал в них. В пепельнице лежали три сигаретных окурка. Один еще дымился. Девочка с интересом наблюдала за Тернером: он нагнулся, обшарил пол и снова поднялся с пустыми руками; она следила за ним взглядом, когда он начал переходить от столика к столику, заглядывая людям в лицо, одного хватая за плечо, другого за руку, у третьего отклоняя в сторону газету.

– Это не он? – кричал Тернер.

Какой-то священник, сидя один в углу, читал «Бильд-цайтунг»; позади него, словно прячась в его тени, смуглый цыган ел жареные каштаны из бумажного пакетика.

– А этот?

– Увы, нет, старина,– сказал Краб, которому стало явно не по себе.– Не повезло. Не расстраивайтесь, право.

У окна с витражом двое солдат играли в шахматы. Какой-то бородатый человек делал вид, что кладет себе что-то в рот, но тарелка перед ним была пуста. К платформе подошел поезд, в ресторане зазвенели посудой. Краб разговаривал о чем-то с официанткой. Он держал ее за руку выше локтя и что-то шептал ей на ухо. Официантка покачала головой.

– Мы сейчас попробуем поговорить с другой,– сказал Краб, когда к ним подошел Тернер.

Они снова прошли в другой конец буфета, другая официантка радостно закивала, довольная тем, что ей удалось что-то припомнить, и, указывая на девочку, принялась рассказывать длинную историю о господине небольшого роста, время от времени называя его просто der Kleine (Маленький (нем.)),– по-видимому, «господин» не столько относилось к Гартингу, сколько было знаком уважения к тем, кто ее допрашивал.

– Всего несколько минут назад он еще был здесь,– в растерянности произнес Краб.– По ее словам, во всяком случае.

– Он ушел один?

– Она не видела.

– Почему он ей запомнился?

– Спокойней. Она не слишком большой мыслитель, старина. Не будем ее пугать.

– Почему он ушел? Он увидел кого-нибудь? Может, кто-нибудь поманил его из-за двери?

– Вы слишком многого от нее хотите, сынок. Она не видела, как он уходил. Она не особенно обращала на него внимание, потому что он все оплатил вперед. Так, словно спешил. Словно хотел иметь возможность в любую минуту уйти. Чтобы не пропустить поезд. Когда эти молодцы прибы ли, он вышел поглядеть, как их встречают, потом возвра тился обратно, выкурил еще одну сигарету и выпил еще кружку пива.

– Что с вами? Куда это вы так уставились?

Черт побери, это странно,– пробормотал Краб, хмуря брови.

– Что странно?

– Он сидел здесь всю ночь, один. Пил, но не был пьян. Временами играл с этой девчонкой-гречанкой. Ребятишки всегда были его слабостью.– Краб дал официантке монету, и она рассыпалась в благодарностях.– Но так или иначе, мы его упустили,– сказал Краб.– Жутко драчливый тип, когда на него находит. Лезет в драку с кем попало, стоит ему распалиться.

– Откуда вам это известно? Лицо Краба жалобно сморщилось.

– Вы бы поглядели на него в тот вечер в КЈльне,– проворчал он, продолжая смотреть вслед удалявшейся официантке.

– Во время драки? Вы там присутствовали?

– Я же вам говорю,– с жаром промолвил Краб.– Когда этот малый заведется, от него лучше держаться подальше. Смотрите.– Он протянул руку. На ладони у него лежала пуговица. Совершенно такая же, как те, что хранились в металлической коробочке с исцарапанной крышкой.– Официантка нашла ее на столе,– сказал Краб.– И спрятала – на случай, если он вернется и спросит.

В буфет неторопливо вошел Брэдфилд. Лицо его было непроницаемо, челюсти сжаты.

– Насколько я понимаю, его здесь нет. Вы по-прежнему утверждаете, что видели его?

– Я не мог ошибиться, старина, извините.

– Что ж, по-видимому, мы должны принять ваши слова на веру. Предлагаю вернуться в посольство.– Он посмотрел на Тернера.– Если, конечно, вы не предпочитаете остаться здесь. Может быть, у вас зародились какие-либо новые идеи, которые вам необходимо проверить.– Он обернулся к буфетной стойке. Все взгляды были обращены на них. Оставленная без присмотра, сверкающая никелированным металлом машина со свистом выпускала в воздух пар. Ни одна рука не протянулась к ней.– А вы тут произвели сильное впечатление, однако.– Когда они медленно шагали к машине, Брэдфилд сказал: – Вы можете вернуться в посольство, чтобы забрать свои пожитки, но до обеда вы должны уехать отсюда. Если у вас есть какие-нибудь бумаги, отдайте их Корку, и мы перешлем их вам дипломатической почтой. Самолет отлетает в семь часов. Постарайтесь попасть на него. Если не достанете билета, поезжайте поездом. Словом, отправляйтесь.

Им пришлось ждать, пока Брэдфилд объяснялся с полицейским и показывал ему свою красную карточку. Он говорил по-немецки с английским акцентом, но грамматика его была безупречна. Полицейский кивнул, и машина двинулась. Они медленно возвращались в посольство, вокруг них были угрюмые лица бесцельно глазевшей толпы.

– Странное местечко выбрал себе Лео, чтобы проторчать там всю ночь,– пробормотал Краб, но мысли Тернера были заняты другим: чувство провала не покидало его, и тем не менее, трогая пальцами лежавший в кармане служебный конверт с ключом, он напряженно думал все о том же, чью дверь отпирал этот ключ для Лео?

13. НЕЛЕГКАЯ ДОЛЯ ИЩЕЙКИ

Среда

Он сидел за столом в шифровальной и, даже не сняв плаща, упаковывал бесполезные трофеи своего расследования: пустую кобуру, сложенную вчетверо гравюру, нож для разрезания бумаги с выгравированной на нем надписью от Маргарет Айкман, синюю записную книжку-календарь для советников посольства, книжечку для дипломатической скидки и металлическую коробочку с пятью деревянными пуговицами одинакового размера, к которым он теперь прибавил шестую пуговицу и три сигарных окурка.

– Не расстраивайтесь,– сочувственно сказал Корк.– Все образуется.

– О да, без сомнения. Как с вашими вкладами и с земельным участком на Карибских островах. Лео же всеобщий любимчик. Все его оплакивают, как блудного сына. Мы все без ума от Лео, хоть он и надел нам петлю на шею.

– Учтите, ему ведь ничего не стоило кого хочешь обвести вокруг пальца.– Корк сидел без пиджака на складной кровати и надевал уличные ботинки. Рукава рубашки были у него перехвачены выше локтя металлическими браслета ми, а рубашка была совсем как с рекламы в метро. Из коридора не доносилось ни звука.– Вот ведь что в нем поражало. Тихий, но пальца в рот не клади.

Застучал аппарат, и Корк укоризненно на него покосился.

– Без мыла влезет в душу,– продолжал он.– Это он умел. Было в нем какое-то обаяние. Мог наплести вам черт-те чего, и вы верили.

Тернер уложил все в бумажный пакет со штампом «Секретно» и припиской: «Вскрывать только в присутствии двух лиц, имеющих допуск».

– Это я прошу запечатать и переслать Ламли,– сказал он, и Корк написал расписку и отдал ему.

– Я хорошо помню, как увидел его впервые,– сказал Корк таким наигранно-веселым тоном, что Тернер невольно подумал: «Весело, как на похоронах».– Я был совсем зеленый тогда. Совсем щенок. И женат всего полгода. Если бы я не отшил его, я бы…

– Вы стали бы вкладывать свои денежки, следуя его советам. И одолжили бы ему шифровальный код – почитать на ночь в постели.– Сложив сумку пополам, Тернер стал застегивать пряжку.

– Нет, не шифровальный код, Джейнет. Он взял бы к себе в постель ее.– Корк ухмыльнулся.– Чертов греховодник! А вы бы никогда не подумали, что он такой. Ну ладно, пошли пообедаем.

Тернер в последний раз яростно щелкнул замком сумки.

– Де Лилл у себ?

– Сомневаюсь. Из Лондона пришла шифровка в полтора метра длиной. Значит, свистать всех наверх. Полный сбор дипломатов.– Он рассмеялся.– Им бы надо было пустить в ход старые черные флаги. Обработать депутатов. Провести встречи на всех уровнях. Все перевернуть, не оста вить камня на камне. А они идут на новый заем. Дивлюсь я, откуда немцы добывают иной раз средства. Знаете, что сказал мне однажды Лео? «Послушай, Билл, мы скоро одержим большую дипломатическую победу. Отправимся в бундестаг и предложим им заем в миллион фунтов стерлингов. Мы с тобой вдвоем, ты и я. Думаю, они все там попадают в обморок». И он, знаете ли, недалек был от истины, этот наш мудрый Лео.

Тернер набрал номер де Лилла, но там никто не взял трубки.

– Передайте ему, что я звонил, чтобы попрощаться,– сказал Тернер Корку и тут же передумал: – Впрочем, ладно, не стоит беспокоиться.

Он позвонил в транспортный отдел и справился о своем билете. Все в порядке, заверили его. Мистер Брэдфилд лично обращался к ним по этому поводу, и билет для Тернера лежит у дежурного. По-видимому, звонок Брэдфилда произвел там сильное впечатление. Корк взял со стула свой плащ.

– Дайте-ка телеграмму Ламли и сообщите, каким рейсом я прилетаю.

– Мне кажется, старший советник уже позаботился об этом,– сказал Корк, и щеки его слегка порозовели.