Жаба расправила крылья - Александр Розов

 Кебо: Так вот, я и спрашиваю: почему не получается?

 Орквард: А потому, что технологическая сингулярность. После 1-й Холодной войны закрыли котел с НТР крышкой, полвека сидели сверху, а там закипело. Большие дяди собрались в очередной раз все поделить по-тихому, чуть-чуть сдвинули свои жирные задницы, а крышку-то и сорвало. И все завертелось гораздо быстрее, чем они думали. Брык! Шмяк! Вот вам Транс-экваториальная лига, вот Транс-полярная лига, вот вам Папуа-Австронезийский Фри-юнион, и Неандертальское движение. А почему?

 Кебо: А почему?

 Орквард: Так сингулярность же! Взять ту же Меганезию. Все геопролитики считали: новая региональная империя, ничего такого. Только немного удивлялись: почему же Меганезия хватает так, по мелочи, здесь и там, а не аннексирует, например, Папуа? Запросто могла аннексировать 12 лет назад, и никто бы особо не протестовал. Верно?

 Кебо: Верно. Только зачем? Прикинь: даже в моей родной Новой Британии, которая примерно тогда перешла из Папуа в Меганезию, условия не такие, как в Полинезии и Микронезии. Мои родичи до сих пор считают себя папуасами, да и я, в общем, тоже. Получается, что в Папуа для эффективного социального менеджмента нужен слегка другой подход. Другие принципы конкурса на правительственный подряд, другое распределение функций между центральной, локальной и коммунальной системой, и другие соотношения между бизнес-партнерствами и племенными общинами. Иначе получится куча лишних проблем с развитием соц-комплекса и эко-потенциала.  

 Орквард: Для тебя это очевидно, как для тебя очевидна и разница между Папуа и Меганезией. Когда разговор идет о социуме, ты мыслишь в функциональном, а не в культовом поле, ты говоришь об эффективности управления процессами, а не о принадлежности такой-то территории и народа к такому-то государству. Поэтому, условно-западный геополитический аналитик не поймет ни тебя, ни меганезийских менеджеров, ни тех резонов, которыми вы руководствуетесь. Соответственно, он не сможет прогнозировать развитие событий. Точнее, он уже не смог. Он смотрит на послевоенную карту и думает: Вот, дьявол! Вроде ведь, ничего не случилось. Ну, отхватили Бразилия и Чили по дольке от Перу и Боливии. Некие диктаторы захапали нечто в центре Африки, а еще кто-то поделил Африканский рог и Магриб. Исчезли Коморы, рассыпалась Малайзия? Ну и что? Китайцы влезли дальше в Африку? Это прогнозировалось. Индусы и меганезийцы оттяпали несколько мелких английских островных колоний? Ничего нового. Двадцатый раз поделили Тимор? Неинтересно. Западная Новая Гвинея отделилась от Индонезии? Ну, к этому шло, понятно… Да! Европейцы и янки вернули многие свои колонии в Африке, Азии и на Карибах. Это событие важное, но не экстраординарное. Людей погибло много, но это не какая-то особенность мировых войн. В локальных войнах второй половины XX века погибло больше людей, чем в первой мировой, хотя меньше, чем во второй! Почему мы так уверены, что это третья мировой войны, а не просто серия локальных войн?    

 Кебо: Многократное военное применение ядерного оружия?

 Орквард: Это детали. Главное я уже сказал в начале: эта война привела к тому, что территории с десятками миллионов жителей оказались под управлением систем принципиально другого типа, чем государство, как оно понимается в классической геополитике. Можно назвать эти системы словом «Nostate», негосударство. Это не слишком удачный термин… Хотя, физики пользуются термином «негэнтропия», и нормально… Ностэйт действует как дирекция паевого фонда с сетью предприятий и социальных объектов. Он может быть анархистским или наоборот, диктаторским, социалистическим или олигархическим, каким угодно. Главное: Ностэйт никогда не обращается к священному, религиозному фактору в какой бы то ни было форме. Он действует в пространстве объективной выгоды и объективной силы. Это огромное преимущество. Ностэйт не должен тратить огромные ресурсы на то, чтобы жители меньше думали, а больше верили, и чтобы они избегали знаний, которые способны поколебать их веру, а Стэйт вынужден их тратить! Ты думаешь, фараоны строили пирамиды, разорительные для страны, потому, что были суеверными дебилами?

 Кебо: Не знаю. Считается, что это было выражение их амбиций.

 Орквард: Нет! Строительство этих дурных пирамид было важнейшим социально-психологическим проектом! Общество, потратившее столько сил, чтобы создать подобные сооружения, становится невосприимчиво к доводам здравого смысла, указывающего на абсолютную никчемность этой херни. Пока жители с уважением смотрят на пирамиды, они уважают и дурную власть, которая заставляет возводить пирамиды. Когда над пирамидами начинают смеяться, или сомневаться в их величии, пиши: пропало! Скоро все рухнет. Египетские пирамиды устояли, они каменные. Но финансовая пирамида, на которой была построена кредитно-банковская экономика, рухнула. Реальная государственная власть в условно-западном мире, стояла на этом постаменте, и ей пришлось экстренно взлетать, сбрасывая балласт. Сбросили ООН, Всемирный Банк, гуманитарную помощь, религию, какие-то права человека… Вот, технологическая сингулярность, as it is in action.

 Кебо: Я не поняла: при чем тут технологическая сингулярность?

 Орквард: При том, что с нее все началось! Когда НТР доходит до точки кипения, получается ситуация, когда выгоды от сбрасывания священных символов возникают сразу, практически мгновенно. Сбросил – возьми с полки конфету. Не надо ждать результатов освобождения НТР-потенциала, они практически доступны не через поколение, а через год, а то и меньше! До меня эта мысль дошла несколько лет назад, когда я прочел агитку «Greenpeace» против триффидов в Экваториальной Африке. Я пропустил всю ерунду про птичек и букашек, и остановился на таком факте: Мпулу, голодная страна, сидевшая на гуманитарной продовольственной помощи, отбросила принципы, предписанные ООН, и за два месяца провела аграрную революцию. Через полгода, она уже была агрессивным экспортером продовольствия, а соседние страны возводили таможенные барьеры, чтобы демпинг из Мпулу не разрушил их рынки!

 Кебо: Недолго им удалось удерживать эти барьеры.

 Орквард: Да! Каждый Ностэйт это зона сингулярности, вырвавшейся на свободу, это капля закваски пенициллиновой плесени, упавшая в чашку с культурой патогенных микробов Стэйта… Слово «культура» здесь в двух значениях, понимаешь?

 Кебо: Ага… Патогенная культура дохнет, и все зарастает Ностэйтом, так?

 Орквард: Точно, Пепе! Сингулярность - это не только сверхскоростной технический прогресс, а еще и быстродействующий экономический ядохимикат, разработанный человечеством против Стэйта. Пенициллин - хорошая аналогия. Его плюсы были так очевидны и доказывались так быстро, что он исторически мгновенно завоевал мир!   

 Кебо: Значит, мощь сингулярности в быстроте достижения результата?

 Орквард: По-моему, да. У алеутов есть поговорка: обещанного три года ждут. Людям интересны обещания чего-то этакого в ближайшем, а не в отдаленном будущем. Вот, например, в Советском Союзе в 1960-м году правитель Хрущев, пообещал всеобщее изобилие через 20 лет. Это было слишком смело, и ни черта не вышло. В 1965-м году правитель Ли Куан Ю в совсем отсталой стране, в Сингапуре пообещал благоденствие через 30 лет. Это было реалистично, и все получилось - правда, на основе фашистской диктатуры, но про демократию ведь ничего не обещалось, значит - честно. И что такое демократия? Дьявол ее знает… Теперь прыгнем через поколение. Угарте Армадилло в Океании 25 лет назад обещал: «через пятилетку гринго будут болтаться, как дерьмо, в нашем кильватерном следе». Это была революционная гипербола, но через 5 лет после Алюминиевой революции, Меганезия догнала «Золотй миллиард» по качеству жизни.

 Кебо: Если брать объективные цифры доходов 20 лет назад, то далеко не догнала.

 Орквард: Денежные доходы, это номинально. Вот качество жизни, это объективно.

 Кебо: А в чем его измерять, чтобы сравнивать? В счастье на фунт веса жителя?

 Орквард: Сравнение качества жизни делается просто: посмотри, в какую сторону направлен поток иммигрантов между странами. Вот так-то! Четверть века назад НТР доросла до сингулярности. Сдерживала только крышка. Как только крышку пробили, сингулярность поперла во все стороны. 5 лет назад полковник Нгакве в Мпулу сказал: «Никакое ООН не смеет нам приказывать! Мы насрем на их приказы, и через год вы забудете, что такое нищета». Все получилось. В эру сингулярности нельзя тормозить. Затормозил - проиграл. Обсирайся от ужаса, но жми на акселератор и крути руль! 

 Кебо: Обсираться от ужаса обязательно, или как?

 Орквард: По желанию. На скорость это не влияет. И, раз мы заговорили о скорости, значит, пора переходить к космосу. Почему после длительной апатии, начавшейся в последней четверти прошлого века, космос снова стал интересен? Ответ все тот же: сингулярность. Феерическая программа «Apollo» в прошлом веке: шесть успешных лунных десантов за 4 года, зашла в тупик. Люди ходят по Луне. Что дальше? Ну?