Календарные обычаи и обряды народов Юго-Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова

Изготовление ракет — сложное и кропотливое дело, требующее немалых, по деревенским меркам, затрат. В наши дни этот вид ремесла пришел в упадок. Бун банг фай обычно продолжался в течение двух дней. И поскольку существенные различия между столицей и провинцией прослеживаются, прежде всего, в обрядах 1-го дня, то представляется целесообразным рассказать о каждом из них отдельно.

Перед Праздником ракет во Вьентьяне, в сухом русле Меконга, воздвигалась стартовая площадка, рядом строились крытые соломой навесы из бамбука. Самый большой из них предназначался для монахов и прихожан городских храмов. В глубине воздвигался помост для буддийского духовенства, а перед ним, прямо на земле, расстилались циновки для гостей праздника. Собственно говоря, Бун банг фай начинался уже с появлением ракет. Их строили монахи, которым помогали прихожане, но деликатная роль пиротехника еще с начала нынешнего столетия доставалась все же представителям сангхи [Raquez, 1902, с. 11].

Каждая ракета, достигавшая в длину до 10 м, делалась из ствола прочного бамбука. В один из его концов помещали заряд весом от 6 до 24 кг. В старину для его приготовления использовалась смесь, состоявшая из десяти частей селитры, трех частей древесного угля и одной части серы [Aymonier, 1883, с. 174–175]. Ракета оклеивалась разноцветной бумагой, украшалась лентами, гирляндами, флажками.

После полудня по дорогам, ведущим к месту праздника, спешили группы девушек (пхусао). На каждой — градационная юбка (син), яркий шарф и множество украшений. Они несли серебряные чаши или корзинки с угощением: листьями бетеля, плодами арековой пальмы, табаком и сигаретами. Все хотели прибыть к месту празднества пораньше, чтобы устроиться еще до наступления ночи.

В это время юноши (пхубао) с гонгами и барабанами разгуливали по улицам города, обходили дома, распевая куплеты (порой полупристойные), прославляющие плодородие и нередко адресованные «тещам» от имени «зятьев». По ходу этого импровизированного представления гурьба пхубао беспрепятственно входила в дом, выделывала разные шутки и требовала сначала водки, риса, рыбы, а затем (намеками) и любовных утех. Вот одна из песенок:

Эй, хозяйка, открывай!

Зятя милого встречай,

Дверь скорее распахни,

Рюмку водки поднеси,

Нету водки — рису дай

Или рыбку доставай,

Не откроешь — берегись,

С лестницей тогда простись.

(Пер. автора)

Только после того как, побывав во многих домах, вдоволь напившись и наевшись, истощив весь свой запас фривольных куплетов, а не пожелавшей принимать гостей «теще» действительно поломав лестницу, парни отправлялись затем на праздник.

Под звуки традиционного духового инструмента лао (кхэна) пхубао обходили навесы на площади и устраивались перед понравившейся им группкой девушек. До утра следующего дня повсюду раздавались их ритмичные и неизменно изобретательные импровизации [Faure, 1956 (I), с. 951]. Так завершался первый день праздника во Вьентьяне.

В некоторых провинциях Лаоса дата проведения праздника определялась на сходе соседствующих деревень, на котором устанавливалась сумма взноса от каждой деревенской общины на покрытие расходов. На все приготовления к Бун банг фаю отводилось обычно до десяти дней.

Утром первого праздничного дня деревенские улицы оглашались криками и музыкой карнавального шествия ряженых. К участию в нем допускались только мужчины. Иногда эта компания носила за собой полуметровое изображение фаллоса, сделанное из дерева и выкрашенное в красный цвет. Под пение фривольных куплетов ряженые обязательно пытались обнять попадавшихся на их пути женщин, совершая при этом телодвижения, символизировавшие вечную силу плодородия [Kaufman, 1961, с. 68].

Ряженые на Празднике ракет. (г. Вьентьян, 1976, июль). Фото И.Г. Косикова.

Во второй половине дня руководитель обрядов, связанных с культом Духа-хранителя местности (Тьао тьам пхи бан), возглавлял шествие жителей общины к алтарю духа (хо пхи), почитающегося у лао покровителем всех живых существ, лесов и полей. Этот алтарь в виде небольшого домика, сооружаемого на сваях на уровне человеческого роста, обычно находился на опушке близлежащего леса. Ритуальный обряд кормления духа (лиенг пхи), т. е. приношение даров в знак благодарности духу, совершался два раза в год: после сбора урожая и перед началом сезона дождей и работ на рисовом поле (более важный обряд). Многие лао верили в действенность магических обрядов и просили у духа в награду защитить людей и домашних животных во время работы на полях, предохранить побеги риса от нашествий грызунов и вытаптывания их дикими животными, а главное — все эти просьбы должны были способствовать богатому урожаю.

По сложившейся традиции в некоторых деревнях каждый крестьянский двор обязан был внести свою лепту в подготовку этого обряда: один год — в виде цыпленка, на следующий год — принять участие в сборе денег для покупки поросенка, а еще через год — буйвола; все это предназначалось для жертвенных приношений [Halpern, 1964, с. 26]. После чтения заклинаний начиналось «представление» духу праздничных ракет: их верхнюю часть медленно склоняли к алтарю. В дополнение к этому действу каждый земледелец считал своим долгом расположить к себе и задобрить духа подготовленными им самим приношениями, что, по народным поверьям, обязательно должно благотворно сказаться на урожае.

Затем шествие вновь возвращалось в монастырь, где ракеты устанавливали на высоких бамбуковых подставках. В это время внимание всех переключалось на женщину-медиум (нанг тхием) — посредника между людьми и духами, якобы обладающую магическими силами. Под ритмические удары барабанов, звуки цимбал и кхэнов она совершала обрядовую пляску вокруг ракет, не отказываясь при этом принять от присутствующих стаканчик-другой рисовой водки. Постепенно танец пророчицы становился буквально неистовым и прекращался лишь тогда, когда нанг тхием, общаясь с духами, доводила себя до состояния экстаза [Косиков, 1975–1977].

Бродячие музыканты на Празднике ракет. Сами ракеты видны на заднем плане слева. (г. Вьентьян, 1976 г., июнь). Фото И.Г. Косикова.

Вечером устраивалось новое шествие с ракетами, оркестром музыкальных инструментов и танцорами; собравшиеся трижды обходили монастырь. Во главе шла нанг тхием, державшая в каждой руке по сабле. Считалось, что ее новый ганец будет способствовать тому, чтобы назавтра ракеты унесли с собой в Небо все напасти и болезни жителей деревни [Condominas, 1973, с. 93–94].

Во Вьентьяне приближение праздника особенно ощущалось с рассветом второго дня. Огромная площадка возле Меконга наполнялась веселым шумом, возгласами, повсюду раздавались напевные мелодии. Монахи и молодежь отправлялись смотреть на ракеты. Полагали, что от внешнего вида и высоты траектории полета ракет будет зависеть репутация и монастыря, и всей деревни. Самые красивые из ракет вызывали шумное одобрение зрителей: музыка