Аметисты Серафимы Суок - Алина Егорова

– Спрошу, – не стал спорить Сергей.

Он усмехнулся, наблюдая, как старается обратить на себя внимание охотница за соседним столиком. Вместо того чтобы спокойно отдыхать, она принимает неестественные позы.

– Салон у него хотели отжать под предлогом, что в нем творятся непотребства! – повторил слова сестры Роман. Алла не раз ему жаловалась на произвол местной администрации.

– А на самом деле никаких непотребств?

– Все добровольно и никакого криминала. Девушки хотят заработать, собственник им такую возможность предоставляет.

– Вот видишь, – развел руками Акимов. – Тот случай, когда чиновники трудятся на благо горожан.

– Если бы помещение салона не приглянулось ресторатору Прохорову, его тесть Сафонов пальцем бы не пошевелил. «Рыбу» он там хочет открыть.

– Хороший ресторан, – проявил осведомленность Сергей.

Роману показалось, что Акимов издевается. На лице появилась испарина. Он снял очки и принялся протирать стекла салфеткой.

– Окей, бро. Я проверю, – серьезно сказал Сергей.

– Спасибо. Я заплачу сколько скажешь.

– Не парься. Сочтемся.

На пасмурном лице Основина обозначилась улыбка. Цель встречи была достигнута: его давний приятель Акимов согласился провести расследование гибели родственника.

Без очков расфокусированный взгляд Романа приобрел загадочность. Его улыбку девушка приняла на свой счет. Она медленно поднялась с места и, виляя бедрами, прошествовала в туалет, не забыв «заблудиться», чтобы сделать крюк мимо их столика.

– Телефон тебе оставит, – предсказал Акимов.

– Мне? Да ну тебя! – отмахнулся Роман.

Хоть он уже давно привык к тому, что женщин притягивает его состоятельность, каждый раз удивлялся неприкрытой продажности слабого пола.

– Пузырь! – сделал ставку Сергей.

Приятель лишь вздохнул, что означало согласие.

– Вот еще что, – спохватился Основин. – Я слышал, как Алкина подружка, Катька Быстрова, произнесла странную фразу: «Кисель – придурок! Ничего поручить нельзя».

– Так и сказала? А Алка что ответила?

– Ничего. Алка этого не слышала. Никто не слышал, кроме меня. Быстрова курить вышла. Курила она в одиночестве и чертыхалась. Дело на поминках было. Все выпили, на улице ночь. Я на воздух вышел, ну и услышал. Думаю, что у Быстровой с мужем сестры были какие-то делишки.

– Любовные?

– Возможно. Алла сказала, что Катька раньше часто у них бывала. Может, это муж Быстровой Пашку убил? Сестра рассказывала, что он у нее какой-то директор.

– Проверим, – пообещал Акимов.

Подавая счет, официант положил перед Основиным салфетку, на которой старательным почерком был выведен номер телефона и имя: Милана.

– С тебя коньяк! – заржал Акимов.

– Неужели все так грустно? – посетовал Роман.

Он с горечью взглянул на девушку, которая с готовностью бездомной собачонки ловила каждый его жест и виляла бы хвостом, имей она таковой: не заберет ли к себе?

О этот проклятый женский возраст – тридцать лет! Когда на брачном рынке из мужчин остаются по большей части женатые, алиментщики и неподходящие для брака балбесы.

Немногочисленным холостым ровесникам из интересующей выборки доступны девушки моложе, и чтобы тридцатилетней особе конкурировать с более молодыми, надо из себя что-то представлять кроме тела.

Расширение возрастного диапазона ситуацию не спасает. Мужчинам за сорок нужны лишь удовольствия, семья и дети у них уже есть, а начинать по-новой им лень и нет на то ресурсов.

Возникает закономерный вопрос: где найти мужа? Естественно, не обрюзгшего дядьку с нищенским окладом, а обеспеченного и не чудака.

После тридцати у нерожавшей женщины набатом бьют часы: срочно родить! Успеть, пока организм еще способен воспроизводить здоровое потомство. После тридцати двух – тридцати трехлетнего возраста первые роды становятся мероприятием, чреватым патологиями у ребенка и осложнениями у матери. Поэтому надо успеть родить хоть от кого. Желательно от мужа – красивого, любящего и богатого. Но таковых разбирают еще щенками. А тут набат, и хочется устроить свою жизнь. Так что не тот случай, чтобы носом вертеть, совсем отчаявшиеся рады и женатикам.

Такого требуется грамотно окучить, увести из семьи, родить от него. Главное – родить, а там как карта ляжет. Будет платить, не отвертится! (Потому как ключевые критерии отбора – богатый и не чудак). Всю жизнь. А дальше можно, не торопясь, искать мужчину для души. Без этой мерзкой нужды в глазах («Родить и замуж! Срочно!!!»), которая отпугивает всех мужчин. Что ни говори, а мужчины не идиоты. Как их не убеждай в том, что «замуж не хочу» и «мне и одной хорошо», про фертильный возраст они отлично осведомлены.

Если так тебе сладко твое одиночество, чего же на охоту вышла? Только не надо про «так выгляжу всегда». Губы нализываешь, с локонами играешь, выгибаешься, зад отклячиваешь, колдыбаешь на высоченных каблуках тоже всегда. И даешь ты, дорогая, даешь без презерватива, видимо не подозревая, что может случиться беременность.

Ах, страсть у тебя! Ах, так полюбила, что хочешь родить! Содержание ты хочешь, дорогуша, и торгуешь ты не только собой, но и своим еще не родившимся ребенком.

Роман заметил, что обычно навязывают себя женщины, работающие на бесперспективной работе, где-нибудь в сфере услуг, где не требуется высокая квалификация и легко быть списанной по возрасту. Тем, у которых есть востребованная, хорошо оплачиваемая профессия или у которых надежный тыл в виде семейного клана, нет необходимости унижаться ради того, чтобы пристроить покомфортнее свое туловище. Такие женщины способны сами себя обеспечить и, если захотят ребенка, не встретив суженного, они тихим бесом найдут донора и предпочтут прочерк в графе «отец», но липнуть к «штанам» не станут.

* * *

У Берестова никак не складывалась общая картинка, в ней все время что-то рассыпалось.

Телефонный звонок застал его в то время, когда он собирался с докладом к Марьянинову.

«Киселёва Полина Родионовна», – отобразилось на экране.

Виталий Алексеевич имел привычку вносить в адресную книгу смартфона номера всех фигурантов своих текущих дел.

– Это Полина Киселёва, – осторожно произнесли на том конце.

– Слушаю вас, Полина Родионовна.

– Вы просили сообщить вам, если я что-то вспомню. Примерно в середине августа Паша спрашивал номер телефона Зоси Сапожниковой. Как он говорил, по очень важному делу.

– По какому делу? – заинтересовался Виталий Алексеевич.

Любовная интрижка в качестве материала по делу могла оказаться кстати.

– Я не знаю. Он только загадочно улыбался и говорил, что потом расскажет, когда все случится. Иначе, говорил, удачу можно спугнуть.

– Что за Зося такая? Ваш брат ее нашел? И в каких они были отношениях?

– Зося Сапожникова – это его одноклассница, но я с ней не общаюсь, поэтому ее контактов у меня нет. Так Паше и сказала. Если вы подразумеваете адюльтер, то напрасно. Паша был образцовым семьянином.

Берестов про себя усмехнулся: любят бабы розовые очки. Он поблагодарил свидетельницу за звонок. Окажется ли